К тому же склонный к недоверчивости Гиммлер временами задавался вопросом, является ли он все еще хозяином в собственном доме, видя суверенные устремления и жажду власти целого ряда своих подчиненных. А постоянный рост организации вызывал необходимость призыва в ее ряды людей, не соответствовавших требованиям идеального национал-социалиста".
Даже в верхний эшелон СС постепенно попадали элементы, превращавшие охранные отряды в некую плюралистическую формацию в рамках тоталитарной диктатуры фюрера.
«К сожалению, — возмущался Андреас Шмидт, шеф организации румынских немцев, зять Готтлоба Бергера, — даже члены охранных отрядов в трудные времена не могли создать единый фронт, продолжая свои интриги и усугубляя возникавшие трудности».
Разнообразие интересов организаций, входивших в СС, и внушавшаяся в течение ряда лет идея избранности порождала у многих руководителей СС манию величия, вступавшую в конфликт с общими интересами ордена. Стремившиеся к власти и престижу фюреры СС часто вели между собой борьбу, наносившую ущерб организации, противопоставляя собственные клановые амбиции интересам и даже приказам Гиммлера.
В 1937 году Гиммлер ввел высшие должности для руководства СС и полиции, преследуя две цели: они должны были цементировать эти составляющие в единое целое — «государственный охранный корпус» в округах и землях и осуществлять контроль в качестве представителей Гиммлера над местными подразделениями СС и полиции. Рейхсфюрера СС постоянно преследовал страх, как бы отдельные части громадной империи СС не отделились и не стали самостоятельными, а их обюрократившиеся начальники не подорвали его властные позиции. Так что высшие чины должны были стать и определенным противовесом растущей мощи главных управлений и ведомств СС.
Могучие великие визири берлинских главных управлений и ведомств, однако, постарались лишить вице-королей эсэсовского султана дисциплинарной власти и ограничить их деятельность представительскими задачами. И если в оккупированных областях Европы Гиммлеру удалось закрепить за ними некоторые властные полномочия, то в самой Германии эсэсовские подразделения старались игнорировать этих вице-королей, а главные управления и ведомства заботились о том, чтобы они не стали слишком могущественными. Так, главное управление полиции общественного порядка отказывалось предоставить им дисциплинарные права и прерогативу назначения на должности, а в России смогло даже подчинить их себе. Комендант гамбургского концлагеря отказался представить такому чину данные о численности заключенных, ссылаясь на категорическое запрещение, а командир штандарта «Мертвая голова» оберфюрер СС Лео фон Йена оспорил право соответствующего высшего эсэсовского и полицейского чина Крюгера требовать от него данные о численности, боеспособности и настроениях своего полка.
Войска СС всячески сопротивлялись попыткам гиммлеровских чинов получить полномочия на отдачу приказов. Когда тот же Крюгер приказал фон Йену изменить дислокацию его полка в связи с планируемой операцией против польских партизан, тот отказался выполнять его приказ и отослал к своему генеральному инспектору, сказав, что только тот имеет право решать такие вопросы.
Гиммлер, узнав о неповиновении своих подчиненных, был взбешен и отдал целый ряд новых распоряжений и приказов, регламентирующих компетенции высших эсэсовских и полицейских чинов. 16 марта 1942 года он предупредил строптивых начальников: «Прошу подумать о том, что вы сами можете оказаться в подобном положении, не имея ни власти, ни уважения. И что произойдет с СС и полицией через 10 лет, если и далее сохранится такая обстановка».
Гиммлер наделил своих сатрапов расширенными полномочиями, подчинив в зоне их ответственности все подразделения и учреждения СС, начальников полиции общественного порядка, полиции безопасности и СД, а также местные представительства главного административного управления, не забыв и войска СС.
Тем не менее главные управления и ведомства не усмирили свою строптивость, судя по «временным служебным распоряжениям» от 8 января 1943 года, в которых все члены СС подчинялись высшим эсэсовским и полицейским чинам в вопросах поведения и жизненной позиции, приказы же и распоряжения в области своей компетенции могли отдавать соответствующие главные управления и ведомства.
Рейхсфюреру СС стало ясно, что авторитет его высших чинов остался лишь на бумаге.
Гиммлер неоднократно возвращался к вопросу о единстве СС. В 1943 году он говорил: «Для всех без исключения фюреров СС орден СС со всеми его ответвлениями должен быть единым блоком, единым организмом».
Акты различных третейских разбирательств и многочисленных дисциплинарных нарушений свидетельствуют, однако, что орден в действительности представлял собой скопище самых различных и даже воинствующих элементов. Среди высшего руководства СС вряд ли нашелся хоть один человек, который бы не обвинил другого в отклонениях от политической линии и попрании идей охранных отрядов. Высший эсэсовский и полицейский чин в Сербии, группенфюрер СС Август Майзнер, возбудил судебное разбирательство против своего коллеги, группенфюрера СС Харальда Турнера, начальника тамошней военной администрации, за то, что тот в пьяном виде разболтал в местном ресторане подробности предстоявшей операции против партизан и тем самым, мол, выдал военную тайну. Майзнер обвинил Турнера и в деяниях, направленных против вермахта, видя в нем опасного конкурента.
Турнер так отреагировал на это, обращаясь к Майзнеру: «Своими действиями вы доказали, к сожалению, что ничего не поняли в сути ордена СС, который должен представлять собой сообщество людей, давших единую клятву. В еще меньшей степени это касается моей идеи ограничить властные вожделения вермахта и обеспечить нашими совместными усилиями свое господствующее положение в регионе».
Бригадефюрер СС Отто Вехтер, губернатор Галиции, будучи адептом национал-социализма, встал тем не менее на сторону противника СС генерал-губернатора Франка, когда верный пес Гиммлера Крюгер начал против него борьбу. Вехтер заявил, что открытый им крестовый поход наносит ущерб авторитету немцев. Крюгер ответил на его выступление, заявив: «Хотя вы и носите форму бригадефюрера, своими действиями еще ни разу не доказали, что являетесь членом СС».
Когда Отто Олендорф обвинил главного редактора «Черного корпуса» штандартенфюрера СС Гюнтера д'Альквена в гнусных выпадах против профессионалов, журналист ответил, что воззрения Олендорфа не соответствуют идеям и интересам СС. Олендорф обратился в административное управление с просьбой призвать штандартенфюрера к порядку. Личный секретарь Гиммлера, Рудольф Брандт, посоветовал им примириться, чтобы сотрудничать в дальнейшем в интересах СС.
Группенфюрер СС Готтлоб Бергер постоянно жаловался на нападки на него коллег, в особенности со стороны обергруппенфюрера СС наследного принца цу Вальдекк-Пирмонта. Когда принц узнал о методах сотрудников Бергера по вовлечению «добровольцев» в войска СС и возбудил дело против вербовщика хауптштурмфюрера СС Ланге, Бергер взорвался:
«В результате действий верховного чина СС и полиции создается катастрофическое положение, поскольку Ланге вмешивается в сферу деятельности католической церкви и сует свой нос в дело, давно уже решенное в ходе личных переговоров, возможно „собирая компрометирующие материалы“ и допрашивая родителей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Даже в верхний эшелон СС постепенно попадали элементы, превращавшие охранные отряды в некую плюралистическую формацию в рамках тоталитарной диктатуры фюрера.
«К сожалению, — возмущался Андреас Шмидт, шеф организации румынских немцев, зять Готтлоба Бергера, — даже члены охранных отрядов в трудные времена не могли создать единый фронт, продолжая свои интриги и усугубляя возникавшие трудности».
Разнообразие интересов организаций, входивших в СС, и внушавшаяся в течение ряда лет идея избранности порождала у многих руководителей СС манию величия, вступавшую в конфликт с общими интересами ордена. Стремившиеся к власти и престижу фюреры СС часто вели между собой борьбу, наносившую ущерб организации, противопоставляя собственные клановые амбиции интересам и даже приказам Гиммлера.
В 1937 году Гиммлер ввел высшие должности для руководства СС и полиции, преследуя две цели: они должны были цементировать эти составляющие в единое целое — «государственный охранный корпус» в округах и землях и осуществлять контроль в качестве представителей Гиммлера над местными подразделениями СС и полиции. Рейхсфюрера СС постоянно преследовал страх, как бы отдельные части громадной империи СС не отделились и не стали самостоятельными, а их обюрократившиеся начальники не подорвали его властные позиции. Так что высшие чины должны были стать и определенным противовесом растущей мощи главных управлений и ведомств СС.
Могучие великие визири берлинских главных управлений и ведомств, однако, постарались лишить вице-королей эсэсовского султана дисциплинарной власти и ограничить их деятельность представительскими задачами. И если в оккупированных областях Европы Гиммлеру удалось закрепить за ними некоторые властные полномочия, то в самой Германии эсэсовские подразделения старались игнорировать этих вице-королей, а главные управления и ведомства заботились о том, чтобы они не стали слишком могущественными. Так, главное управление полиции общественного порядка отказывалось предоставить им дисциплинарные права и прерогативу назначения на должности, а в России смогло даже подчинить их себе. Комендант гамбургского концлагеря отказался представить такому чину данные о численности заключенных, ссылаясь на категорическое запрещение, а командир штандарта «Мертвая голова» оберфюрер СС Лео фон Йена оспорил право соответствующего высшего эсэсовского и полицейского чина Крюгера требовать от него данные о численности, боеспособности и настроениях своего полка.
Войска СС всячески сопротивлялись попыткам гиммлеровских чинов получить полномочия на отдачу приказов. Когда тот же Крюгер приказал фон Йену изменить дислокацию его полка в связи с планируемой операцией против польских партизан, тот отказался выполнять его приказ и отослал к своему генеральному инспектору, сказав, что только тот имеет право решать такие вопросы.
Гиммлер, узнав о неповиновении своих подчиненных, был взбешен и отдал целый ряд новых распоряжений и приказов, регламентирующих компетенции высших эсэсовских и полицейских чинов. 16 марта 1942 года он предупредил строптивых начальников: «Прошу подумать о том, что вы сами можете оказаться в подобном положении, не имея ни власти, ни уважения. И что произойдет с СС и полицией через 10 лет, если и далее сохранится такая обстановка».
Гиммлер наделил своих сатрапов расширенными полномочиями, подчинив в зоне их ответственности все подразделения и учреждения СС, начальников полиции общественного порядка, полиции безопасности и СД, а также местные представительства главного административного управления, не забыв и войска СС.
Тем не менее главные управления и ведомства не усмирили свою строптивость, судя по «временным служебным распоряжениям» от 8 января 1943 года, в которых все члены СС подчинялись высшим эсэсовским и полицейским чинам в вопросах поведения и жизненной позиции, приказы же и распоряжения в области своей компетенции могли отдавать соответствующие главные управления и ведомства.
Рейхсфюреру СС стало ясно, что авторитет его высших чинов остался лишь на бумаге.
Гиммлер неоднократно возвращался к вопросу о единстве СС. В 1943 году он говорил: «Для всех без исключения фюреров СС орден СС со всеми его ответвлениями должен быть единым блоком, единым организмом».
Акты различных третейских разбирательств и многочисленных дисциплинарных нарушений свидетельствуют, однако, что орден в действительности представлял собой скопище самых различных и даже воинствующих элементов. Среди высшего руководства СС вряд ли нашелся хоть один человек, который бы не обвинил другого в отклонениях от политической линии и попрании идей охранных отрядов. Высший эсэсовский и полицейский чин в Сербии, группенфюрер СС Август Майзнер, возбудил судебное разбирательство против своего коллеги, группенфюрера СС Харальда Турнера, начальника тамошней военной администрации, за то, что тот в пьяном виде разболтал в местном ресторане подробности предстоявшей операции против партизан и тем самым, мол, выдал военную тайну. Майзнер обвинил Турнера и в деяниях, направленных против вермахта, видя в нем опасного конкурента.
Турнер так отреагировал на это, обращаясь к Майзнеру: «Своими действиями вы доказали, к сожалению, что ничего не поняли в сути ордена СС, который должен представлять собой сообщество людей, давших единую клятву. В еще меньшей степени это касается моей идеи ограничить властные вожделения вермахта и обеспечить нашими совместными усилиями свое господствующее положение в регионе».
Бригадефюрер СС Отто Вехтер, губернатор Галиции, будучи адептом национал-социализма, встал тем не менее на сторону противника СС генерал-губернатора Франка, когда верный пес Гиммлера Крюгер начал против него борьбу. Вехтер заявил, что открытый им крестовый поход наносит ущерб авторитету немцев. Крюгер ответил на его выступление, заявив: «Хотя вы и носите форму бригадефюрера, своими действиями еще ни разу не доказали, что являетесь членом СС».
Когда Отто Олендорф обвинил главного редактора «Черного корпуса» штандартенфюрера СС Гюнтера д'Альквена в гнусных выпадах против профессионалов, журналист ответил, что воззрения Олендорфа не соответствуют идеям и интересам СС. Олендорф обратился в административное управление с просьбой призвать штандартенфюрера к порядку. Личный секретарь Гиммлера, Рудольф Брандт, посоветовал им примириться, чтобы сотрудничать в дальнейшем в интересах СС.
Группенфюрер СС Готтлоб Бергер постоянно жаловался на нападки на него коллег, в особенности со стороны обергруппенфюрера СС наследного принца цу Вальдекк-Пирмонта. Когда принц узнал о методах сотрудников Бергера по вовлечению «добровольцев» в войска СС и возбудил дело против вербовщика хауптштурмфюрера СС Ланге, Бергер взорвался:
«В результате действий верховного чина СС и полиции создается катастрофическое положение, поскольку Ланге вмешивается в сферу деятельности католической церкви и сует свой нос в дело, давно уже решенное в ходе личных переговоров, возможно „собирая компрометирующие материалы“ и допрашивая родителей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187