» Но в этой крошечной каморке –где здесь пописать? Куда сделать? Сделаешь. так на весь чулан будет вонь, «учителя» придут, стыда не оберешься, засмеют. Нет, в чулане делать нельзя, но как же стерпеть, чтобы не сделать? Этот тринадцатилетний ребенок вел себя героически, но был в конце концов притиснут к стене, такое в жизни с ним случилось в первый раз. Воля у Ван Липина была достаточно крепкая. «Сдержаться, не написать, не наделать, смотрят же, как ты поступишь». .И он не выдержал, оба отверстия открылись одновременно, штаны стали мокрыми, в них и наделал. Но насколько приятно было, что в одно мгновение исчезла телесная мука, настолько серьезно было возникновение муки душевной! Ван Липин, тринадцатилетний подросток, заплакал от горя. Это был первый горький урок, полученный им от борьбы с собой в перипетиях человеческой жизни. Он плакал очень горько, но этого тоже никто не слышал. Но и нельзя было, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Ван Липин сидел теперь совершенно неподвижно. Поплакав, он успокоился , стал ждать, пока высохнут штаны, чтобы когда его выпустят, «учителя» не обнаружили бы «скандала».
Как уже говорилось, три старых даоса днем были заняты тем, что лечили людей, сердца же их все время были рядом с Ван Липином. Все,что случилось с ним в темной каморке, было им ведомо досконально. Когда Ван Липин там бесился, у них сердце болело. Когда он кричал и звал, стучал в дверь руками и ногами, эти звуки разрывали их сердца. Когда же Ван Липин написал и наделал в штаны, они почувствовали, что задыхаются. Однако в «Лао –цзы» сказано: «Побеждающий себя становится сильным». В «Книге Перемен» есть слова: «К Дэ приходят благодаря верности и чести». Хотя методы трех даосов были близки к «жестокости», для создания нового человека они были необходимы. Три даоса чувствовали бесконечную радость от того, что Ван Липин оказался таким терпеливым и честным, про себя они одобряли его.
Когда стемнело, все три старика вместе подошли к двери каморки, открыли ее и велели Липину выходить. Увидев, что на улице уже темно, Ван Липин, подумал, что «учителя», может быть, и не заметят его постыдного состояния, вышел вперед и поприветствовал их. Старики ни о чем не расспрашивали, сказали только: «На сегодня урок закончен, беги скорей домой». Липин, смертельно боявшийся, что «учителя» заметят «проблему», выскользнул и со всех ног помчался к подножью горы.
Прежде всего он бросился к ручейку, снял штаны и чисто их выстирал. Снова надел и тогда уже пошел домой. Родители спросили, почему вернулся в мокрых штанах, а он ответил, что играл с ребятами и неосторожно упал в воду. Обман прошел.
После этого через каждые 3-5 дней Ван Липин должен был заниматься «раскаянием в ошибках» в темной каморке. Каждый раз время «раскаяния» увеличивалось, от полдня до целого дня, от целого дня до целых суток. В результате многократных «раскаяний в ошибках» он постепенно накопил некоторый опыт, «скандалы» с ним приключались очень редко. Прежнее «своеволие» тоже постепенно исчезало, обучение и упражнения сделали сердце спокойным, как вода, и ясным, как месяц. Он начал работать головой, обдумывать вопросы, и «учителя» сообщили ему, что это называется «рисованием в воображении». Это чрезвычайно важный урок тренировки мозга.
В «Лао-цзы» сказано: «Движение побеждает холод, покой побеждает жару, чистота и покой делают Поднебесную правильной». И еще: «Достигается предел пустоты, сохраняется покой и искренность, Тьма вещей вместе поднимается и мы благодаря этому их созерцаем». Главная тайна здесь в иероглифе «покой», покой, доходя до предела, рождает движение, и тайна его благодаря этому созерцается.
Так называемое «рисование в воображении» – это «вещь», порождаемая мозгом после того как тело и ум достигнут предела покоя, это может быть картина, человек или событие, их надо передвигать взад-вперед, заставлять изменяться, чтобы получить некий результат. Процесс передвижения в воображении называется «рисованием в воображении».
Сидя в темной каморке, Ван Липин по указанию учителей занимался медитативным «рисованием в воображении». Сначала он думал: «Я сейчас в темной комнате, телом связан, дух же и воображение запереть невозможно, они могут выходить. Так вот, чем же сейчас занят мой отец? Он на службе, работает, склонившись над столом. На столе находятся рабочие принадлежности, там стаканчик для карандашей, логарифмическая линейка, рейсшина; с левой стороны стоит еще стакан, до половины наполненный кипятком. Над водой горячий пар; радом со стаканом фарфоровая пепельница, в ней несколько окурков. Отец в левой руке сжимает папиросу, он только что сделал затяжку, во рту как раз струйка голубого дыма, а теперь с карандашом в правой руке ставит какой-то знак на большом листе ватмана. Отец поглощен работой, работа же эта скучная, слишком безрадостная, до самого обеда ее не кончишь, а после обеда надо продолжать,. Надо ее делать несколько дней, это слишком неинтересно». Поменяв «программу», он думает: «Одноклассники сейчас в школе, идет второй урок, на кафедре учитель арифметики объясняет урок, рассказывает об основах бухгалтерского дела, как записывать счета, что такое двойная бухгалтерская запись, на какие рубрики надо разбивать, как в бухгалтерской книге сводить баланс дебита с кредитом, как сверять гроссбух с текущими счетами. Это тоже слишком скучно и неинтересно. Ученики сидят все по своим местам, только мое пустует. Слушают они не очень внимательно, особенно несколько моих дружков. Видя, что меня нет, они думают: „Везет этому парню, он не мучается, как мы. Скорей бы звонок, очень уж скучно“. После уроков они с грохотом выбегут из класса и будут гоняться друг за другом и драться на стадионе, всласть выказывая все свое своеволие. Но вот так беситься и носиться – а зачем? Тоже нет большого интереса». Подумав так, опять остановился.
Теперь Ван Липин принялся мысленно листать книгу. Это учебник языка, начал с первого урока. Вот Великая Стена, рисунок сильный, выразительный, написано тоже очень хорошо, если стоя на вершине горы, смотреть издали на Великую Стену, она похожа на огромного дракона, голова и хвост которого не видны, он извивается по гребням горных хребтов. Стена сложена из гигантских камней и огромных кирпичей. Сооруженная на гребнях, стена имеет высоту в несколько метров. Очень мощная. Сколько в ней пота, крови и ума трудового народа, это символ китайской нации, Хорошо, очень хорошо. «Когда-нибудь и я, может быть, взберусь на Великую Стену и оттуда огляжу прекрасные горы и реки нашей родины. Испытаю гордость за то, что я китаец!»
Занятия Ван Липина по «рисованию в воображении способствовали развитию его умственных способностей. Маленькая темная каморка уже не походила, как прежде, на тюрьму, в которой он был заключенным, в пространстве и времени она соединилась в одно гигантское целое с внешним миром, , мысль в этом беспредельном, безграничном пространстве и времени свободно парила. Люди, события, вещи, им „увиденные“, были настоящими, живыми, это был мир, полный жизни. И он не чувствовал себя в нем одиноким, не чувствовал больше, что время тянется медленно, ведь ему столько надо было „сделать“.
В темной каморке ему часто случалось голодать. Во время «раскаяния в ошибках» три даоса не приходили звать Ван Липина к столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102