https://www.dushevoi.ru/products/vodonagrevateli/80l/Thermex/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Они так понравились ему самому, что в 1776 году он написал еще шесть дивертисментов для собственного удовольствия и на радость друзьям.
Музыка, предназначенная для архиепископа, не доставляла ему подобной радости. Вольфганг был обязан еженедельно являться к Карлу Арко, дававшему ему резкие, отрывистые указания.
Сегодня Арко говорил:
– Его светлости нужно несколько простых и недлинных псалмов для собора.
В следующий раз он заказывал:
– Напишите несколько церковных сонат и Missa brevis ко дню ангела архиепископа.
Иногда его светлости требовалась развлекательная музыка, и тогда Арко объявлял:
– Его светлость приглашает к обеду гостей. Ему требуется серенада, создайте что-нибудь приятное для слуха.
Вольфганг старательно выполнял заказ, но не вкладывал в него душу, а Леопольд считал архиепископа вампиром, высасывающим кровь из ее сына: архиепископ без конца требовал новых произведении, хотя относился безразлично к таланту Вольфганга. В конце года Леопольд подсчитал, что сын создал за двенадцать месяцев тридцать сочинений для Колоредо, но ему так и не повысили жалованья и он не получил ни единого гульдена в виде подарка и ни одного слова похвалы, хотя друзья и покровители всегда преподносили Вольфгангу подарки за музыку, которую он для них писал.
Зря они так возмущаются архиепископом, считала Анна Мария. Как-то вечером, в январе 1777 года, когда Леопольд с Вольфгангом обдумывали, нельзя ли им вырваться из плена Колоредо и уехать из Зальцбурга, она сказала;
– Нам надо устроить вечер.
– По какому случаю? – спросил Леопольд, раздраженный ее вмешательством в разговор.
– По случаю дня рождения Вольфганга, ему ведь исполняется двадцать один год.
Разговор происходил в концертном зале, и Анна Мария долго старалась улучить удобный момент, когда Леопольд придет в доброе расположение духа и прислушается к ее словам. Она подождала, пока Вольфганг принес Леопольду свое новое сочинение, что почти всегда действовало безотказно.
– Как-никак это его совершеннолетие! Леопольд поднял голову от нот и сердито сказал:
– Вольфганг написал отличную арию для кастрата, но из-за глупости и жадности Колоредо ее некому исполнить в Зальцбурге.
И все же совершеннолетие следует отметить: это немного примирит Вольфганга с жизнью в Зальцбурге.
– Можно устроить маскарад, – сказала она. – Вы ведь оба так любите переодевания.
– А как быть с его карьерой? Он же совсем здесь закоснеет.
– Благодаря архиепископу мы живем в мире.
– Наш Великий Муфтий слишком труслив, чтобы полезть драться, – сказал Вольфганг.
– Пусть так, но он уберег нас от войны.
– Мама, у нас не на что позариться. В придворной капелле нет даже кастрата.
– И все равно мы живем в мирной стране, хотя кругом неспокойно; ходят упорные слухи о новой войне между Францией и Англией за американские колонии. А Вена и Берлин ссорятся из-за Баварии. Нам повезло. Еще неизвестно, куда угодишь, если уедешь отсюда.
– В город, где есть театр, а следовательно, и опера. Теперь, когда Колоредо закрыл придворный театр, на постановку оперы здесь исчезла последняя надежда.
– А состязания в стрельбе? Ты будешь по ним скучать, Вольфганг.
Вольфганг улыбнулся. Он так любил в воскресенье после обеда пострелять с друзьями из духовых ружей по забавным мишеням.
– Ты любишь вечера, маскарады, тебе нравится бывать у графини Лодрон и у графини Лютцов.
– Знаешь, Анна Мария, не следует придавать большого значения похвалам графини Лодрон и графини Лютцов, – неожиданно вставил Леопольд. – Рассчитывать на них не приходится.
Вольфганг вовсе не придавал большого значения комплиментам этих дам, просто ему доставляло удовольствие бывать у них в гостях. Он спросил:
– Отчего же? Им искренне нравится моя музыка.
– Конечно, нравится. Сколько вещей ты написал для них, и почти всегда в подарок? Но эти светские дамы во всем зависят от милости архиепископа. Поэтому, хоть они тебе и покровительствуют, не следует возлагать на них слишком большие надежды.
Вошла Наннерль и принесла письмо от мадемуазель Женом, известной французской пианистки, приехавшей в Зальцбург по приглашению архиепископа.
Леопольд прочел письмо вслух: мадемуазель Женом просила маэстро Моцарта написать для нее фортепьянный концерт. По причине немалых дорожных расходов и скромности вознаграждения, обещанного ей архиепископом, говорилось в письме, она сможет заплатить за концерт только сорок гульденов. В Париже она слышала несколько произведений маэстро Моцарта и считает их вполне отвечающими французскому вкусу, поэтому ей так хочется исполнить его концерт.
– Я могу написать концерт ей в подарок, – немедленно отозвался Вольфганг, причинив немалое огорчение Леопольду; он не успокоился, даже когда сын пояснил:
– Это будет дружеским жестом. Она может оказаться нам полезной в Париже.
– Глупости! – отрезал Леопольд. – Колоредо ей платит, значит, и она может тебе заплатить. Ты слишком горяч и великодушен, нельзя так!
– А как же с днем рождения? – спросила Анна Мария.
– Вечер, который мы можем дать дома, никого не удивит, – ответил Леопольд. – Вот если мы отпразднуем этот день во дворце нашего князя и знаменитая пианистка исполнит на приеме новый концерт Вольфганга, это произведет большое впечатление даже на архиепископа.
Три фортепьянных концерта, написанные Вольфгангом ранее, явились как бы подготовкой к выполнению заказа мадемуазель Женом. В течение всего года он много играл на фортепьяно и сочинял и понял, что голос этого инструмента способен одинаково хорошо передать и поэтическое настроение, и бурную взволнованность чувств. Его приводили в восторг богатейшее разнообразие оттенков и удивительная звучность фортепьяно. Интерес французской пианистки к его музыке пробудил в Вольфганге огромную энергию и вселил новые надежды. Вновь он понял, что для него нет недостижимого, и отметал самую мысль о возможности неудачи. Наконец-то он сочинял не для дилетанта: мадемуазель Женом слыла одной из лучших пианисток Европы.
Вольфганг работал над этим ми-бемоль-мажорным концертом, не зная усталости, позабыв обо всем на свете, и писал его с красноречивой сдержанностью, изысканностью и техническим совершенством; звуки пели, танцевали и выражали именно то, что он хотел выразить. Партия солиста начиналась, по его замыслу, с первых же тактов первой части, словно бросая кому-то вызов, и дальше уже партия солиста и оркестр шли рядом, дополняя и оттеняя друг друга.
После Allegro он написал Andantino – трагическое и сдержанное, но отнюдь не сентиментальное. Фортепьяно откликалось на любое его чувство. Вольфганг полюбил инструмент всем сердцем. Многие вещи в этом мире были непонятными, темными, злыми, но к фортепьяно это не относилось; он касался его ласковой рукой, и оно возвращало ему ласку. Он вливал в него жизнь, и оно отвечало ему тем же. Он придал заключительным пассажам Andantino налет легкой грусти без страдания, он не выносил страданий.
Последнюю часть он назвал Rondo и прибавил Presto, указывая темп. Музыка звучала вдохновенно и лирично, нежность смешивалась с весельем, словно говоря: любые печали преходящи, а жизнерадостность и бодрость духа непременно возьмут свое. Вольфганг бесстрашно смеялся в лицо врагу. Затем он сочинил вариации на ту же тему;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
 https://sdvk.ru/Vanni/dzhakuzi/ 

 керамическая плитка цена