Ты вел себя, может быть, легкомысленно, но не бесчестно, нет.
Майлз наклонился к Джеймсу.
— Мы целовались, отец. Всего-навсего.
— Неплохое занятие, что и говорить, и относительно невинное, — хмыкнул Джеймс Уэлсли. — Одно плохо, ему нельзя предаваться в присутствии ревнивого соперника.
— Хэррисон Гилфорд настоящий осел, — вспыхнул Майлз.
— Я в этом не сомневаюсь. Но он осел, с которым следует считаться.
Джеймс Уэлсли затянулся «чирутой» и с задумчивым видом выпустил к потолку струйку голубоватого дыма.
— Насколько я понимаю, Майлз, тебе предстоит сделать выбор из трех возможных вариантов. Первый — ты делаешь леди официальное предложение и, если получаешь согласие, женишься на ней. Можно обойтись и без официальной процедуры — просто пойти и поговорить с леди, выяснить в частной беседе, что ей, собственно, нужно. Тем не менее, если она решит, что брак — лучший выход из создавшегося положения, тебе все-таки придется на ней жениться. Второй вариант — есть вероятность, что девушка сумеет изыскать способ, как положить конец сплетням и спасти свою репутацию, не прибегая к такому радикальному средству. В этом случае, как ты понимаешь, женитьба отменяется.
— Ты, кажется, говорил о трех вариантах. Какой же, по твоему мнению, третий?
— Самый простой. Ты не обращаешь никакого внимания на случившееся в надежде, что все как-нибудь утрясется само собой.
Майлз покачал головой.
— Самый простой вариант отменяется. Насколько я знаю Гилфорда, он будет и впредь мутить воду.
Джеймс одобрительно кивнул и ткнул в сторону Майлза концом своей «чируты».
— Браво, мальчик! Твое решение делает честь нашей семье.
Майлз улыбнулся, поскольку слова отца ему немало Польстили.
— Скажи то же самое бабушке, ладно? Боюсь, она считает, что фамильная честь для меня, в общем, пустой звук — не то что для всех остальных Уэлсли.
— Очевидно, бабушка забыла о прадедушке, который в день собственной свадьбы сбежал с дочкой кучера.
Майлз озадаченно посмотрел на отца.
— Неужели? Сбежал с дочкой кучера?
— Да, и у них с этой дочкой кучера было двенадцать детей, и они жили счастливо до самой смерти, хотя родственники, конечно, прадедушке этого не простили.
Майлз, который не слыхал этого семейного предания, радостно заулыбался:
— Рад, что среди моих безупречных предков сыскался-таки один греховодник.
Джеймс привстал, чтобы вновь наполнить бокалы бренди, затем улыбнулся и произнес:
— Один?! Дорогой мой, эти самые, как ты выражаешься «греховодники», встречались в каждом поколении семьи Уэлсли. Нас, Уэлсли, на свете довольно много, поэтому в наши ряды не могла не затесаться парочка-другая негодяев или сластолюбцев. Просто бабушка — в воспитательных целях — предпочитает делать вид, что ничего подобного не было. Впрочем, вернемся к вопросу, который мы обсуждали. Может быть, ты, пытаясь разрешить эту непростую проблему, поступишь так, как в подобных случаях поступал я?
— И как же ты поступал? — осведомился Майлз, наклоняясь к отцу.
— Смотрел в корень, сынок, смотрел в корень. Тебе, Майлз, необходимо ответить на два ключевых вопроса: любишь ли ты эту девушку и представляешь ли ее себе в качестве будущей жены?
Майлз на минуту задумался, потом сказал:
— На оба вопроса ответ один — не знаю. Не скрою, будь Виктория покладистей, со временем я смог бы ее полюбить… но у нее такой трудный характер, что жизнь с ней наверняка превратится в одну большую склоку. Она вечно готова спорить, по поводу и без повода!
— Но, Майлз, не кажется ли тебе, что и трудный характер девушки, и ее склонность к спорам являются неотъемлемой частью ее обаяния?
— Так оно и есть, — вздохнул Майлз. — Вздор, который она несет, и ее вечно задранный нос притягивают меня к ней, как магнитом. Другое дело — семейная жизнь. Прямо и не знаю, как мне удастся существовать с Викторией под одним кровом, если она станет устраивать мне сцены каждый день… Кстати сказать, есть еще одна проблема.
— Это какая же?
— Видишь ли, Виктория англичанка до мозга костей, я же в Англии жить не хочу. Мне нравится Колорадо, куда я и собираюсь в скором времени вернуться.
— Но тебя никто не заставляет постоянно жить в Британии, — резонно заметил Джеймс. — Если Виктория станет твоей женой, ей придется следовать за тобой. Как известно, жена да прилепится к мужу своему.
Майлз от души расхохотался.
— Ты не представляешь, какое у нее было бы лицо, если б я процитировал ей это библейское правило!
— Но ведь можно же как-то договориться, верно? Предположим, полгода вы будете жить здесь, а полгода в Америке. Кстати, твоя мать тоже поначалу не хотела ехать в Америку, но едва мы там обосновались, она полюбила эту страну. Когда Виктория увидит красоты Колорадо, она уже не захочет никуда уезжать!
Майлз поднялся с места, нервно прошелся по комнате.
— Так ты думаешь, что я должен сделать ей предложение?
Джеймс отрицательно помотал головой.
— Не переиначивай мои слова. Не мне решать, что ты должен делать.
Майлз посмотрел на отца в упор.
— Но я хочу знать, что думаешь по этому поводу ты.
— Ладно, — ответил Джеймс, — если ты ставишь вопрос ребром, отвечу: для начала ты должен хотя бы поговорить с девушкой. Уж от этого тебе никак не отвертеться.
Майлз задумчиво кивнул и подошел к окну.
— Как всегда, ты прав, отец. Нам с ней и впрямь нужно побеседовать.
Джеймс Уэлсли затушил «чируту» и удовлетворенно улыбнулся.
— Отлично. В таком случае отправляйся писать своей даме сердца послание с просьбой о встрече. Пригласи ее на пикник, что ли, где бы вы могли спокойно поговорить.
Он потянулся и со вкусом зевнул.
— Берись за дело, сын мой, а я пошел спать. Со всеми этими разъездами мне почти не удавалось побыть наедине с твоей матерью. Будем надеяться, что хотя бы сегодня Адам и Пола будут спать у себя в комнатах, а не у нас в кровати.
Майлз с шутливой укоризной посмотрел на отца.
— Ай-ай-ай, старый сатир, и ты туда же!
Джеймс Уэлсли лукаво выгнул бровь.
— Я же говорил тебе, Майлз, в каждом поколении Уэлсли были греховодники. Хочу сообщить тебе страшную тайну — в душе я сластолюбец, просто бабушка об этом пока не дозналась. Итак, желаю тебе спокойной ночи и удаляюсь.
С этими словами он направился к выходу, но в дверях вдруг остановился и сказал:
— Не откажи мне в любезности. Майлз с любопытством поднял глаза на отца.
— Все, что угодно.
— Постарайся завтра утром как-нибудь занять детей, чтобы они не лезли в нашу с матерью спальню. Хотя бы часов до девяти…
Джеймс повернулся и вышел из библиотеки, оставив Майлза недоуменно взирать ему вслед.
19
Майлз поставил на траву тяжелую корзинку с припасами для пикника и расстелил на земле широкий плед.
— Рад, что вы приняли мое приглашение, — сказал он и с улыбкой посмотрел на Викторию.
— А вы думали, не приму? — с вызовом спросила девушка, усаживаясь на плед и тщательно расправляя юбку.
— Откуда мне было знать? — ответил вопросом на вопрос Майлз и, заглянув в корзинку, добавил: — Судя по всему, у нас с вами будет, чем заморить червячка. Здесь жареный цыпленок, всевозможные салаты, яблоки и пирог.
— А какой пирог? — осведомилась Виктория. Майлз склонился над корзинкой.
— Не могу со всей уверенностью ответить на этот вопрос, но очень надеюсь, что не с изюмом. Бабушкин повар просто помешан на пирогах с изюмом, а я их на дух не переношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Майлз наклонился к Джеймсу.
— Мы целовались, отец. Всего-навсего.
— Неплохое занятие, что и говорить, и относительно невинное, — хмыкнул Джеймс Уэлсли. — Одно плохо, ему нельзя предаваться в присутствии ревнивого соперника.
— Хэррисон Гилфорд настоящий осел, — вспыхнул Майлз.
— Я в этом не сомневаюсь. Но он осел, с которым следует считаться.
Джеймс Уэлсли затянулся «чирутой» и с задумчивым видом выпустил к потолку струйку голубоватого дыма.
— Насколько я понимаю, Майлз, тебе предстоит сделать выбор из трех возможных вариантов. Первый — ты делаешь леди официальное предложение и, если получаешь согласие, женишься на ней. Можно обойтись и без официальной процедуры — просто пойти и поговорить с леди, выяснить в частной беседе, что ей, собственно, нужно. Тем не менее, если она решит, что брак — лучший выход из создавшегося положения, тебе все-таки придется на ней жениться. Второй вариант — есть вероятность, что девушка сумеет изыскать способ, как положить конец сплетням и спасти свою репутацию, не прибегая к такому радикальному средству. В этом случае, как ты понимаешь, женитьба отменяется.
— Ты, кажется, говорил о трех вариантах. Какой же, по твоему мнению, третий?
— Самый простой. Ты не обращаешь никакого внимания на случившееся в надежде, что все как-нибудь утрясется само собой.
Майлз покачал головой.
— Самый простой вариант отменяется. Насколько я знаю Гилфорда, он будет и впредь мутить воду.
Джеймс одобрительно кивнул и ткнул в сторону Майлза концом своей «чируты».
— Браво, мальчик! Твое решение делает честь нашей семье.
Майлз улыбнулся, поскольку слова отца ему немало Польстили.
— Скажи то же самое бабушке, ладно? Боюсь, она считает, что фамильная честь для меня, в общем, пустой звук — не то что для всех остальных Уэлсли.
— Очевидно, бабушка забыла о прадедушке, который в день собственной свадьбы сбежал с дочкой кучера.
Майлз озадаченно посмотрел на отца.
— Неужели? Сбежал с дочкой кучера?
— Да, и у них с этой дочкой кучера было двенадцать детей, и они жили счастливо до самой смерти, хотя родственники, конечно, прадедушке этого не простили.
Майлз, который не слыхал этого семейного предания, радостно заулыбался:
— Рад, что среди моих безупречных предков сыскался-таки один греховодник.
Джеймс привстал, чтобы вновь наполнить бокалы бренди, затем улыбнулся и произнес:
— Один?! Дорогой мой, эти самые, как ты выражаешься «греховодники», встречались в каждом поколении семьи Уэлсли. Нас, Уэлсли, на свете довольно много, поэтому в наши ряды не могла не затесаться парочка-другая негодяев или сластолюбцев. Просто бабушка — в воспитательных целях — предпочитает делать вид, что ничего подобного не было. Впрочем, вернемся к вопросу, который мы обсуждали. Может быть, ты, пытаясь разрешить эту непростую проблему, поступишь так, как в подобных случаях поступал я?
— И как же ты поступал? — осведомился Майлз, наклоняясь к отцу.
— Смотрел в корень, сынок, смотрел в корень. Тебе, Майлз, необходимо ответить на два ключевых вопроса: любишь ли ты эту девушку и представляешь ли ее себе в качестве будущей жены?
Майлз на минуту задумался, потом сказал:
— На оба вопроса ответ один — не знаю. Не скрою, будь Виктория покладистей, со временем я смог бы ее полюбить… но у нее такой трудный характер, что жизнь с ней наверняка превратится в одну большую склоку. Она вечно готова спорить, по поводу и без повода!
— Но, Майлз, не кажется ли тебе, что и трудный характер девушки, и ее склонность к спорам являются неотъемлемой частью ее обаяния?
— Так оно и есть, — вздохнул Майлз. — Вздор, который она несет, и ее вечно задранный нос притягивают меня к ней, как магнитом. Другое дело — семейная жизнь. Прямо и не знаю, как мне удастся существовать с Викторией под одним кровом, если она станет устраивать мне сцены каждый день… Кстати сказать, есть еще одна проблема.
— Это какая же?
— Видишь ли, Виктория англичанка до мозга костей, я же в Англии жить не хочу. Мне нравится Колорадо, куда я и собираюсь в скором времени вернуться.
— Но тебя никто не заставляет постоянно жить в Британии, — резонно заметил Джеймс. — Если Виктория станет твоей женой, ей придется следовать за тобой. Как известно, жена да прилепится к мужу своему.
Майлз от души расхохотался.
— Ты не представляешь, какое у нее было бы лицо, если б я процитировал ей это библейское правило!
— Но ведь можно же как-то договориться, верно? Предположим, полгода вы будете жить здесь, а полгода в Америке. Кстати, твоя мать тоже поначалу не хотела ехать в Америку, но едва мы там обосновались, она полюбила эту страну. Когда Виктория увидит красоты Колорадо, она уже не захочет никуда уезжать!
Майлз поднялся с места, нервно прошелся по комнате.
— Так ты думаешь, что я должен сделать ей предложение?
Джеймс отрицательно помотал головой.
— Не переиначивай мои слова. Не мне решать, что ты должен делать.
Майлз посмотрел на отца в упор.
— Но я хочу знать, что думаешь по этому поводу ты.
— Ладно, — ответил Джеймс, — если ты ставишь вопрос ребром, отвечу: для начала ты должен хотя бы поговорить с девушкой. Уж от этого тебе никак не отвертеться.
Майлз задумчиво кивнул и подошел к окну.
— Как всегда, ты прав, отец. Нам с ней и впрямь нужно побеседовать.
Джеймс Уэлсли затушил «чируту» и удовлетворенно улыбнулся.
— Отлично. В таком случае отправляйся писать своей даме сердца послание с просьбой о встрече. Пригласи ее на пикник, что ли, где бы вы могли спокойно поговорить.
Он потянулся и со вкусом зевнул.
— Берись за дело, сын мой, а я пошел спать. Со всеми этими разъездами мне почти не удавалось побыть наедине с твоей матерью. Будем надеяться, что хотя бы сегодня Адам и Пола будут спать у себя в комнатах, а не у нас в кровати.
Майлз с шутливой укоризной посмотрел на отца.
— Ай-ай-ай, старый сатир, и ты туда же!
Джеймс Уэлсли лукаво выгнул бровь.
— Я же говорил тебе, Майлз, в каждом поколении Уэлсли были греховодники. Хочу сообщить тебе страшную тайну — в душе я сластолюбец, просто бабушка об этом пока не дозналась. Итак, желаю тебе спокойной ночи и удаляюсь.
С этими словами он направился к выходу, но в дверях вдруг остановился и сказал:
— Не откажи мне в любезности. Майлз с любопытством поднял глаза на отца.
— Все, что угодно.
— Постарайся завтра утром как-нибудь занять детей, чтобы они не лезли в нашу с матерью спальню. Хотя бы часов до девяти…
Джеймс повернулся и вышел из библиотеки, оставив Майлза недоуменно взирать ему вслед.
19
Майлз поставил на траву тяжелую корзинку с припасами для пикника и расстелил на земле широкий плед.
— Рад, что вы приняли мое приглашение, — сказал он и с улыбкой посмотрел на Викторию.
— А вы думали, не приму? — с вызовом спросила девушка, усаживаясь на плед и тщательно расправляя юбку.
— Откуда мне было знать? — ответил вопросом на вопрос Майлз и, заглянув в корзинку, добавил: — Судя по всему, у нас с вами будет, чем заморить червячка. Здесь жареный цыпленок, всевозможные салаты, яблоки и пирог.
— А какой пирог? — осведомилась Виктория. Майлз склонился над корзинкой.
— Не могу со всей уверенностью ответить на этот вопрос, но очень надеюсь, что не с изюмом. Бабушкин повар просто помешан на пирогах с изюмом, а я их на дух не переношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87