— Как его фамилия, и где он теперь? — спросила я.
— С сожалением должен сообщить, что Джим Барнз погиб в автомобильной катастрофе много лет назад.
— Сколько именно лет назад?
Доктор Мастерсон начал снова протирать свои очки.
— Полагаю, лет восемь — девять, — сказал он.
— Как и где это произошло?
— Я не помню подробности.
— Как трагично, — сказала я так, как будто эта тема меня больше не интересовала.
— Должен ли я предположить, что вы считаете Эла Ханта подозреваемым по вашему делу?
— По нашим двум делам, двум убийствам, — сказала я.
— Очень хорошо, по двум.
— Видите ли, доктор Мастерсон, кого-то в чем-то подозревать — совершенно не мое дело. Это работа полиции. Я только собираю информацию об Эле Ханте с тем, чтобы убедиться, что история его болезни предполагает наличие суицидальных наклонностей.
— По этому поводу есть какая-то неопределенность, доктор Скарпетта? Он ведь повесился, не так ли? Могло ли это быть чем-то другим, кроме самоубийства?
— Он был странно одет. Рубашка и трусы, — ответила я довольно сухо. — Такие вещи обычно порождают слухи.
— Вы предполагаете асфиксию при самоудовлетворении? — Он удивленно поднял брови. — Случайная смерть, которая произошла, когда он мастурбировал?
— Я изо всех сил стараюсь избегать этого вопроса, кто бы его ни задавал.
— Понимаю. Из осторожности. На случай, если его семья может оспорить то, что вы напишете в свидетельстве о смерти.
— На любой случай, — сказала я.
— Вы на самом деле сомневаетесь в том, что это самоубийство? — Он нахмурился.
— Нет, — ответила я. — Я думаю, он сам распорядился своей жизнью. Я думаю, он спустился в подвал, имея конкретную цель, и снял брюки, когда вытаскивал ремень, который использовал, чтобы повеситься.
— Понятно. И, возможно, я могу прояснить вам еще один вопрос, доктор Скарпетта. Эл никогда не проявлял склонностей к буйству. Насколько мне известно, единственный индивидуум, которому он когда-либо причинял вред, это он сам.
Пожалуй, я верила ему. Но я также не сомневалась в том, что он многого мне не говорит, что провалы в его памяти и неопределенность ответов — явно умышленные. Джим Барнз, думала я. Джим Джим.
— Как долго Эл находился здесь? — Я переменила тему.
— Четыре месяца, по-моему.
— Он провел какое-то время в вашем отделении судебно-медицинской экспертизы?
— В больнице нет такого отделения. У нас есть палата, называемая Бэкхоллом, для психопатов и пациентов, страдающих белой горячкой, — для тех, кто представляет опасность для самих себя. Мы не принимаем криминальных душевнобольных.
— Эл был когда-нибудь в этой палате? — снова спросила я.
— В этом никогда не возникало необходимости.
— Спасибо, что уделили мне время, — сказала я, вставая. — Было бы совсем замечательно, если бы вы выслали мне фотокопию этой истории болезни.
— С превеликим удовольствием. — Мастерсон снова улыбнулся широкой улыбкой, но не глядя на меня. — Звоните без колебаний, если я смогу чем-нибудь быть вам полезен.
Я шла по длинному пустому коридору к вестибюлю и думала — правильно ли я поступила, не спросив у доктора Мастерсона о Френки. Мой инстинкт подсказывал мне даже не упоминать в беседе его имя. Бэкхолл. Для психопатов и больных белой горячкой. Эл Хант упоминал о своих разговорах с пациентами из судебного отделения. Что это, плод его воображения или просто путаница? В «Вальгалле» нет судебного отделения. Хотя, вполне мог быть некто, по имени Френки, запертый в Бэкхолле. Может быть, потом ему стало лучше, и его перевели в другую палату, как раз когда Эл находился в Бэкхолле? Может быть, Френки воображал, что убил свою мать, или, может быть, он хотел это сделать?
«Он до смерти забил поленом свою мать». Убийца до смерти забил Кери Харпера куском металлической трубки.
К тому времени, когда я добралась до своего кабинета, было темно, и охранники уже давно ушли.
Сидя за своим столом, я развернулась лицом к терминалу компьютера. Я набрала несколько команд, экран янтарно засветился, и спустя несколько мгновений передо мной было дело Джима Барнза. Девять лет назад, двадцать первого апреля, он попал в автомобильную аварию в округе Элбимал, причина смерти — «закрытые ранения головы». Содержание алкоголя в его крови оказалось 0.18 — почти в два раза выше допустимого предела, и он был заряжен нотриптилином и амитриптилином. У Джима Барнза были проблемы.
В отделе компьютерного анализа, дальше по коридору, на столе у задней стены, как Будда, восседало архаичное устройство для просмотра микрофильмов. Я никогда не отличалась особой сноровкой в обращении с аудиовизуальными пособиями. После нетерпеливого поиска в библиотеке микрофильмов, я нашла катушку, которую искала, и каким-то чудом умудрилась правильно вставить ее в аппарат. Погасив свет, я уставилась на бесконечный поток расплывчатого черно-белого шрифта, поплывшего по экрану. Когда я наконец нашла нужное дело, мои глаза начали болеть. Пленка тихо заскрипела, когда я, покрутив ручку, расположила в центре экрана написанный от руки полицейский отчет. Приблизительно в десять сорок пять автомобиль Барнза, «БМВ» 1973 года, на высокой скорости ехал на восток по шоссе 1-64. Когда его правое колесо съехало с дорожного покрытия, он слишком сильно вывернул руль влево. Автомобиль врезался в разграничительный бордюр и оторвался от земли. Прокрутив пленку дальше, я нашла отчет медицинского эксперта. В разделе комментариев доктор Браун написал, что в тот день покойный был уволен из больницы «Вальгалла», где работал в качестве социального сотрудника. Когда он в тот день уехал из «Вальгаллы» приблизительно в пять часов вечера, было замечено, что он чрезвычайно возбужден и рассержен. К моменту смерти Барнзу исполнился тридцать один год, и он был неженат.
В отчете медицинского эксперта были указаны два свидетеля, с которыми доктор Браун, должно быть, разговаривал. Одним из них был доктор Мастерсон, а другим — сотрудница больницы, некая мисс Джини Сэмпл.
* * *
Иногда работа над делом об убийстве похожа на блуждания в потемках. Ты сворачиваешь на любую тропинку, показавшуюся тебе обнадеживающей, и, если повезет, она, в конце концов, может быть, выведет тебя к главному следу. Какое отношение мог иметь психотерапевт, умерший девять лет назад, к сегодняшним убийствам Берил Медисон и Кери Харпера? И все же я чувствовала — здесь что-то есть, существует какая-то связь.
Я не рвалась расспрашивать персонал доктора Мастерсона. Можно поспорить, что он уже предупредил тех, кого нужно, как вести себя, если я позвоню, — они будут вежливы... и молчаливы. На следующее утро, в субботу, моя голова продолжала подсознательно работать над этой проблемой, и я позвонила в клинику университета Джона Хопкинса в надежде, что доктор Измаил окажется на месте. Мне повезло, и он подтвердил мои подозрения. Образцы крови и содержимого желудка Стерлинг Харпер показали, что незадолго до смерти она приняла левометорфан. Его содержание оказалось восемь миллиграмм на литр крови. Это слишком много для того, чтобы быть случайностью, и для того, чтобы остаться в живых. Она лишила себя жизни таким образом, что при обычных обстоятельствах это не выяснилось бы.
— Она знала, что левометорфан в обычном токсикологическом тесте выглядит как декстрометорфан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82