Нет… бранить ближних, а тем более себя, было бы слишком утомительно. И к тому же это расходится с моими принципами.
Путешествие в Бразилию между тем продолжается. И, определенно, мои способы передвижения не лишены оригинальности. Решительно, как я уже неоднократно повторял, в жизни всякое случается!
Странная вещь, несмотря на всю невероятность своего положения, я начинаю находить его вполне естественным. Этот факт весьма любопытен, как, впрочем, и тот, что многие впечатления и события, поначалу кажущиеся незабываемыми, мгновенно стираются из памяти.
Например, сейчас мне кажется, что я всегда был диким гиперборейцем, жил в вонючих хижинах или в снежных норах, мчался на санях и питался такими малопригодными для еды продуктами, на которые и взглянуть-то тошно.
Париж утонул в густом тумане прошлого, и когда я вспоминаю, что еще восемь месяцев назад был супрефектом в префектуре Сены, то в голову мне невольно закрадывается мысль о том, что само слово «супрефект» никак не приложимо к человеку, болтающемуся в данный момент между небом и землей где-то там над Североамериканским континентом.
Восемь месяцев!.. Не могу без содрогания подсчитывать те бесконечные километры, что отделяют корзину моего шара от дома номер 11 по улице Дюрантен. А сколько еще километров предстоит мне преодолеть!.. Ведь на сегодняшний день я проделал не более половины всего пути.
Я даже думать боюсь, где, когда и как окончится мое путешествие. Да и к чему? Похоже, что за мной по пятам следует некий вздорный гений, поставивший себе целью разрушить все мои проекты, расстроить все мои планы.
Самое простое — это покориться своей участи: будь что будет! Лишь в одном у меня нет никаких сомнений: я все еще лечу на воздушном шаре и постепенно привыкаю к такому способу передвижения.
Где я нахожусь? Не знаю и знать не хочу. Мерно покачиваясь, я лечу уже более двадцати часов, и одураченные мною индейцы, вздумавшие обречь меня навечно на принудительные полеты, остались далеко позади.
Поднялся сильный ветер, и аэростат снова подхватило воздушное течение, пригнавшее меня из Нулато к атнам, хотя на пути его, словно гигантский экран, высился Аляскинский хребет. Ветер тогда дул с северо-запада и нес меня к Британской Колумбии. Если он сохранил это направление, все прекрасно, если нет — тем хуже для меня. Но в любом случае я буду лететь до полного сгорания топлива и, таким образом, куда-нибудь да доберусь.
Запасов еды хватит еще на сутки: больше мне просто не удалось унести. Так что положение мое не такое уж плохое. У меня есть литр воды, а кувшин с жиром еще дает немного тепла, достаточного для поддержания шара в воздухе.
Я ужасно устал, но надо продолжать путь независимо ни от чего. Главное, что воздушные течения уносят меня от северных широт.
Не имея причин избегать водной стихии, Жюльен и Алексей проследуют за мной кратчайшим путем через леса, равнины и реки. У меня нет оснований беспокоиться за них, ибо, предвидя, что, возможно, нам придется разлучиться, мы договорились останавливаться в населенных пунктах, расположенных вдоль телеграфной линии, протянувшейся по двадцатому меридиану от Новоархангельска до Сан-Франциско. Так что рано или поздно мы встретимся.
Я стараюсь не думать о том, что сейчас у меня нет ни гроша за душой, ни оружия, ни компаса, ни часов, ни грамма табаку. Все мое состояние заключается в кусочке трута, огнива, кремня и записной книжки. Этот багаж, не более громоздкий, чем у покойного философа Бианта, совершенно не занимает места…»
Удобно устроившись в глубокой и просторной корзине своего монгольфьера, выстланной изнутри толстым слоем войлока, Жак безмятежно писал свои путевые заметки, как вдруг шум прибоя прервал его занятие.
— Что за черт! — воскликнул он с дрожью в голосе. — Вроде бы уже я слышал подобные звуки… во время моей знаменитой прогулки… неподалеку от устья Орна… Яростно бившиеся о берег морские волны рокотали примерно так же — не очень громко и монотонно… Выходит, подо мною — океан?.. В таком случае поздравляю тебя, мой мальчик!.. Ты столь энергично убегал от воды и проявлял чудеса изобретательности, чтобы только избежать переправы даже через крохотную речушку, не боясь продемонстрировать свое малодушие и выставить себя в смешном виде. И все это для того, чтобы в тот момент, когда судьба твоя зависит от самого ненадежного из средств передвижения — простого шара, наполненного теплым воздухом, оказаться вдруг над бушующими волнами… Я был прав, отметив в дневнике, что «в жизни всякое случается». Ну что ж!.. Будь что будет!.. Но в ожидании неминуемого падения в морскую пучину я все же позволю себе доесть остатки мяса и выпить несколько глотков воды и уж потом положусь на судьбу…
Правильно решив, что он слышит шум прибоя, Жак, однако, не мог видеть, как вспенившиеся тихоокеанские волны отчаянно бились о скалистые отроги гор, поскольку над водой висел толстый слой тумана, постепенно становившийся все гуще и гуще.
Шар, гонимый воздушным течением, попал в одну из самых влажных климатических зон в мире, где за исключением двух относительно коротких периодов дождь льет круглый год. Эта зона, следуя вдоль извилистой южной границы бывшей Русской Америки, простирается над Аляской от устья Купер-Ривер до 54° северной широты.
Спустившись к верховью Купер-Ривер и двигаясь по направлению к горе Святого Ильи, у границы между владениями Англии и Соединенных Штатов, шар незначительно отклонился на восток. Подхваченный воздушным потоком, несшимся между побережьем Тихого океана и горным хребтом, соединяющим гору Святого Ильи с горами Фэруэзер, он пролетел над бухтой Беринга и, двигаясь то над водой, то над сушей, продолжил свой путь. Сквозь дождевые тучи, плотно устлавшие воздушное пространство под аэростатом, до путешественника донесся грохот валов, бившихся о берег в проливе Кросс, отделяющем от континента остров Ситка, он же — остров Баранова…
К счастью, дул сильный ветер, и шар, несмотря на высокую влажность воздуха, все еще удерживался наверху.
Страхи Жака продолжались около двух часов, затем рев волн утих: монгольфьер пролетал над островом Ситка, пересекая его с севера на юг.
Затишье было достаточно долгим, и Жак совсем уже было оставил мысли о неизбежности купания, как вдруг раздался ужасный грохот, возвестивший о волнах, рождающихся в необъятных просторах Тихого океана и не признающих в неустанном беге никаких преград.
Аэростат приблизился к южному берегу острова Ситка и почти час парил между ним и островом Круз, где высится гора Эджумб.
Из-за пребывания в атмосфере, перенасыщенной водяными парами, шар к тому времени отяжелел и начал медленно опускаться, чего Жак поначалу никак не мог понять. Он рисковал упасть в середине пролива, на чем и закончились бы приключения парижанина, путешествующего вокруг света, но судьба, вот уже много дней испытывающая Жака, решила наконец выказать ему свою благосклонность, ибо именно в этот момент Дама Злосчастье надумала отдохнуть. И наш воздухоплаватель, который вот уже несколько минут чувствовал, что неумолимо падает вниз, достаточно мягко опустился на землю.
Благополучное приземление и избавление от риска погрузиться в пучину морскую тотчас вернули Жаку столь обычное для него бодрое расположение духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156