Представитель власти и его подчиненный приготовились к атаке. Первый вытащил из кармана пистолет, второй поднял ружье.
Друзьям ничего не оставалось, как отказаться от дальнейшей борьбы и сдаться.
И вот они – пленники.
– Молчок! Ни слова! – прошептал Беник. – Сделаем вид, что незнакомы. Иначе болван в колпаке разлучит нас.
Судья вовсе не хотел их смерти. Не зная, чему приписать агрессивность матросов, он решил, что они просто-напросто пьяны. Следовательно, можно было взыскать с них большой штраф, а в случае, если бы моряки оказались неплатежеспособны, отослать хулиганов на шахты.
Пять минут спустя перед преступниками распахнулись двери городской тюрьмы. Хмурый, ворчливый, по уши заросший щетиной, охранник проводил их в низенькую, сводчатую комнатку, которая неплохо проветривалась благодаря двум оконцам. Как только новоявленные заключенные вошли, дверь за ними захлопнулась и ключ в замке дважды повернулся.
– Настоящий бульдог! – бросил Беник вслед тюремщику. – Ну, наконец-то мы дома. Как я рад вас видеть, месье Феликс!
– Беник!.. Мой бравый Беник!.. Дорогой Ивон! Как вы-то здесь оказались?
– Матерь Божья! – вздохнул боцман. – Это случай, просто Судьба! Мы же ничего не знали о вас с тех самых пор, как англичане увезли вас на крейсер.
– А что происходило на «Дораде», ведь крейсер взял ее на буксир?
– Что и говорить, наше положение было аховое. Но мы все-таки были вместе, а вы-то, Господи, один, под угрозой смерти…
– А ведь меня и вправду повесили.
– Надо думать, что веревка оборвалась, повезло. Да и нам посчастливилось унести оттуда ноги.
– Что с капитаном Анрийоном? С матросами? А несчастные чернокожие?.. О, теперь я слишком хорошо знаю, какая будущность их ожидала.
– Это целая история. Вам тоже, думаю, есть что рассказать.
– Все ли живы и здоровы?
– Честно говоря, мне почти ничего не известно… Но объясните, отчего это вы посинели? Если не ошибаюсь, когда мы виделись в последний раз, вы были белым…
– Если бы я сам знал!
– Быть может, это татуировкаnote 96?
– Нет.
– Ладно! Нам следует разработать план, как тихонечко драпануть отсюда.
– Это нелегко, друг мой. К тому же нас только трое. Ах! Если бы вы привели с собой экипаж «Дорады»!
– Вот уже три недели никто не дает о себе знать.
– Видите, Беник! Разговор бессмыслен. Лучше расскажите-ка мне, как вас занесло сюда.
– Нет ничего проще. Ну так вот: капитан Анрийон, задетый тем, что «Дорада» идет на буксире, видя, что дело может плохо кончиться и для него и для нас, решил дать пинка англичанам. Согласитесь: что-то надо было делать, не отдавать же концы за здорово живешь! Он и спрашивает у меня: «Как поступить?» А я что, я сразу сказал: «Действовать надо!» У капитана в комнате оказалась спрятана торпеда. Он достал ее и дал мне электрический коммутатор. А потом и говорит: «Беник, я обязан спасти моего друга», – это вас значит. «Если, – говорит, – не вернусь через час, нажмите кнопку». Потом прыгнул в воду, поплыл и торпеду за собой потащил. Я ждал ровно час. Капитан не возвращался. Восемь часов, а его нет как нет. Ну что ж, приказ есть приказ, я и нажал кнопку. И вдруг ба-бах! И от англичан ничего не осталось. Они стали прыгать в воду, как лягушки, спастись хотели на «Дораде». Но тут появился капитан. Вид у него был, я вам доложу, не дай Бог! Ругался последними словами, рычал даже. Ну, словом, спятил. «Повесили, – говорит, – они его повесили! Горе мне!» Это вас, значит, повесили. И я-то, узнав об этом, сам не свой сделался. «Гром и молния! – кричит капитан, – негодяи! Так пусть они все там останутся! Бедный мой Феликс! Какая ужасная смерть!» Потом хватает топор и рубит буксирный трос. Подняли паруса и айда! А те, с крейсера… Эх, да что там! Матерь Божья! Жизнь порой жестока…
– Как, капитан бросил их без помощи?
– Пришлось выбирать: либо мы, либо они.
– Но это чудовищно!..
– Повесить вас?.. Да, конечно. Такие, как вы, – это ж сливки общества…
– Да нет, я говорю о тех несчастных.
– Они первые объявили нам войну! Мы французы, они англичане. Держава против державы, корабль против корабля, так-то. Думаете, меня не забрало? Еще как! Только я забыл о жалости, увидев моего капитана рыдающего, как ребенок. Он рвал волосы и вопил: «Феликс! Мой бедный Феликс!..» И так всю ночь. Я даже боялся, как бы он чего над собой не сотворил, следил за ним, как за тяжелобольным. На борту никто понятия не имел о том, каким чудом мы спаслись. Ну и рады же все были! Кабы вы оказались тогда с нами, большего счастья и желать нечего! Видели бы на следующее утро физиономии наших стражей. Проснулись, голова трещит… Глядь! А они уж сами в плену у своих пленников. На войне как на войне! Короче, сорок восемь часов спустя «Дорада» бросила якорь у Марахао. И что вы думаете: куда первым делом отправились эти негодяи, которых мы, можно сказать, от смерти спасли? Доносить на нас местным властям. Мол, мы работорговцы, пираты и Бог его знает кто! Слыхали вы что-нибудь подобное? Работорговцы! Хотя, между прочим, правительству прекрасно известно, что негры свободны, а их ввоз узаконен. Но покоя мы все одно не знали. Бумаги, что ли, у нас не в порядке. Словом, власти сделали вид, что очень сердиты, и все для того, чтобы судно конфисковать в свою пользу. Так и сделали, а нас – в тюрьму. Мы с Ивоном выбрали момент да и дали деру. Пошли куда глаза глядят. В этой стране, говорят, вместо камней алмазы на каждом шагу! Да-а… Думали на шахты податься, за легкой наживой. На флот-то мы вернуться не могли.
– Почему?
– Простите меня, месье, но вы рассуждаете как обычный штатский. Вернись мы в Марахао или в любой другой порт, нас бы тут же схватили, судили как дезертиров, работорговцев и прочее. Потому мы и решили заделаться шахтерами, подзаработать и купить со временем собственный шлюп.
– Это просто случай, наша встреча!
– И не говорите, месье! А уж как я рад! Расскажите же, что с вами стряслось?
– О, это целая история! Абсурд, полный абсурд! Представляете: эти идиоты англичане…
– Форменные прохвосты, месье!
– Ну, прохвосты, если вам угодно! Впрочем, они уже мертвы, а я никак не мог предположить подобный исход дела.
– Ей-богу! О ком вы сожалеете? Они погибли в море как настоящие моряки. Лучшего и пожелать нельзя!
– Итак, продолжаю. Англичане не могли отделаться от мысли, что я их соотечественник по имени Джеймс Бейкер. Меня судили и под этим именем приговорили к смерти. Все произошло очень скоро, уверяю вас, – и вот уже я связан и вокруг шеи петля… Чудом удалось высвободить руки. Задыхаясь, я изо всех сил схватился за веревку и приподнялся так, что держался уже не на шее, а на руках. Конечно, надолго меня бы не хватило. Считал мгновения. В глазах красно, в ушах шумит! Знаете, скорее бы согласился быть десять раз расстрелянным. Это легче. Внезапно до моего слуха донесся страшный грохот. Корабль накренился, хрустнул, началась паника…
– Моих рук дело! А идея капитана.
– Крейсер стал погружаться в воду и я вместе с ним. Вот так и спасся. В воде почувствовал себя лучше. Лег на спину и постарался освободиться от веревки на шее. Она намокла, разбухла, и я едва мог дышать. Судно опускалось все глубже. Если бы мачта не треснула пополам от взрыва, мне пришлось бы худо. Роль утопленника немногим выигрышнее роли висельника. Не так ли? К счастью, все обошлось. Я поплыл по волнам, привязаный к обломку реи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112