А может быть, он серьезно ранен.
Самолет приземлился с убранным шасси. Из кабины вылез Клубов. Его тут же окружили летчики и техники.
— Все в порядке! Ранений нет! Самолет, правда, серьезно поврежден!..
— Что с Карповым? — спросил я.
— Сбили его. Спустился на парашюте в расположение наших войск.
На душе полегчало. Из рассказа мы узнали, как проходил этот бой.
Встретив у линии фронта шестерку «мессершмиттов», Клубов «соколиным ударом» сбил ведущего и вместо немедленного ухода вверх попытался поджечь второго. Но его пара сама попала под огонь противника. Самолет Карпова загорелся, и он выбросился с парашютом. Клубов прикрыл ведомого. Не дал врагу стрелять по нему в воздухе. Крутился в бою он с такими перегрузками, что деформировался самолет. Нелегко, видать, было Клубову. Его машина получила десятки пулевых пробоин, были перебиты тяги рулей глубины. Всех удивляло, как он смог отбиваться от пятерки «мессершмиттов», прилететь и сесть на поврежденном самолете.
— Понял теперь, что такое «свободная охота»? — спросил я его на следующий день. — Тут надо действовать хитро: обмануть противника, внезапно нанести удар и уходить, пока сам не превратился в дичь…
— Этот бой многому научил. Вот только жалко Карпова. А вдруг его отнесло ветром и он приземлился в расположение противника?
Через несколько дней в полк вернулся Карпов, живой и невредимый. Правда, измотанный и усталый.
Кавалерийский корпус разгромил окруженную таганрогскую группировку противника и устремился к Мариуполю. Над городом поднимались в те дни к небу столбы дыма. Враг готовился к отходу, взрывал и жег заводы и здания. На железной дороге в направлении Волновахи плотным потоком выстроились эшелоны
— фашисты вывозили ценное оборудование заводов и свои склады. Надо было закупорить эту магистраль.
Выполняя разведывательный полет вдоль железной дороги, летчик 100-го полка Иван Бабак на малой высоте увидел, как из окон грузовых вагонов-теплушек ему махали руками люди. Прилетев, он, волнуясь, доложил:
— В вагонах наши люди! Фашисты вывозят их из Мариуполя на каторгу! Надо принимать срочные меры!
Его сообщение взволновало летчиков, «илы» и истребители, группа за группой, ушли на штурмовку. Удар наносили с особой точностью, по паровозам и путям впереди эшелона. Создалась пробка на дороге. Охрана разбежалась. Местные жители открыли вагоны и выпустили на волю людей, вывозимых в Германию.
Стремительно преследуя отступающего противника, советские воины освободили город Сталино и приступили к полному изгнанию фашистских захватчиков из Донбасса.
Наш полк перелетел в освобожденный Мариуполь. Мы увидели страшную картину: подорванные доменные и мартеновские печи, в разрушенных цехах заводов лежали исковерканные металлические фермы перекрытий, в порту — поваленные краны. Предстали перед глазами руины сожженных зданий в жилой части города. Фашисты, эти варвары двадцатого века, выполняя приказ бесноватого фюрера, оставляли за собой выжженную землю и развалины.
За массовый героизм в боях нашей 9-й гвардейской авиационной дивизии приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина было присвоено наименование «Мариупольская».
В боевых полетах мы не раз видели столбы дыма над Донбассом, откуда фашистские армии, стремясь избежать окружения, поспешно отступали. Гитлеровцы взрывали и сжигали шахты, здания заводов и городов. Враг стремился укрыться на заранее подготовленной линии обороны по Днепру и Молочной.
Утром на прикрытие войск уходит первая эскадрилья. При подходе к линии фронта слышим голос «Тигра»: нацеливает на подходящие группы бомбардировщиков противника. Летчики уже и сами увидели девятки «юнкерсов» и «хейнкелей». Быстро произвели маневр для занятия исходного положения и последовательных атак пар. Пока появились опоздавшие «мессершмитты» сопровождения, несколько бомбардировщиков прочертили небо дымно-огневыми хвостами и врезались в землю. Остальные, сбросив неприцельно бомбы, старались побыстрее оторваться от наших истребителей.
Бой окончен, и группа «кобр», не понеся потерь, идет на Мариуполь. Летчики довольны. «Тигр» подтвердил: сбито семь самолетов врага. На смену нам прибыла патрулировать вторая эскадрилья Лукьянова. Она также провела тяжелый, но успешный бой. Затем в схватку вступила группа Еремина.
Первый день вылетов закончился без потерь. За день Клубов сбил три самолета, по две победы одержали Жердев и Чистов, шесть летчиков сбили по одному самолету. Вечером узнали, что и соседние полки здорово дрались в этих боях. Но, к сожалению, там не обошлось без потерь. Был ранен такой опытный летчик, как Борис Глинка. Бой даже с небольшой группой противника требует гибкой продуманной тактики. За ошибки приходится расплачиваться кровью.
В этом вылете Борис, стремясь не дать группе Ю-87 прицельно нанести удар по нашим наземным войскам, пошел в атаку на плотно идущую девятку. А скорость-то была мала. Она не дала возможности быстро проскочить огневой заслон воздушных стрелков врага. Самолет Глинки был подбит, а самого Бориса тяжело ранило. Пуля попала ему в левое плечо. Превозмогая боль, на поврежденной машине летчик все же сумел приземлиться с убранным шасси рядом с расположением кавалерийской части и сразу же попал в руки к медикам. Его группа набросилась на вражескую девятку и растрепала ее.
На другой день Бориса повезли в мариупольский госпиталь. Санитарка по просьбе Глинки заехала на аэродром. Летчики окружили машину, с сочувствием отнеслись к раненому товарищу. Поприветствовав его, я спросил:
— Как дела, Борис?..
— Ничего, Саша! Подлечат, и буду расплачиваться с фрицами!
— Как же все произошло?
— Полез без скорости в атаку через огневой заслон стрелков. Поторопился сорвать бомбежку, — смущенно ответил Борис и попросил санитарку ехать: видно, чувствовал себя он плохо.
Опытный воздушный боец — и влез в такую ловушку, ведь воздушные стрелки группы врага выпускают в секунду до сотни пуль по атакующему истребителю. Здесь уж, если решился идти на штурм воздушной крепости, нужна только предельная скорость.
Задачи полка возросли. Нам поручили вести прикрытие десантов Азовской военной флотилии при переходе морем и высадке на сушу. Мы знали, что морские десантники идут на перехват путей отступления противника вдоль берега, между Мариуполем и Осипенко. Прилагали все силы, чтобы помочь морякам. Патрулируя над караваном судов, летчики звена бдительно следили за воздухом. Когда обстановка была спокойной, я иногда снижался, чтобы рассмотреть поближе прикрываемых, а также внушить десантникам уверенность в их безопасности. С двухсот — трехсот метров отчетливо были видны сотни людей, орудия, автомашины. Понимали, что стоит прозевать появление бомбардировщиков — и все это может пойти на дно Азовского моря. Поэтому были особенно внимательны. И не допустили воздушного противника к каравану судов. А полет над морем — дело сложное, для некоторых пилотов непривычное. Жердев не раз ворчал, вызывая насмешки друзей:
— Товарищ майор, не уходите далеко в море, не спускайтесь так низко! Что хотите, делайте со мной, но боюсь я воды!
Выросший в горах Кавказа, он не любил полеты над морем. А летать надо было — его пара входила в мое постоянное звено…
Мы не ограничивались только прикрытием десанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Самолет приземлился с убранным шасси. Из кабины вылез Клубов. Его тут же окружили летчики и техники.
— Все в порядке! Ранений нет! Самолет, правда, серьезно поврежден!..
— Что с Карповым? — спросил я.
— Сбили его. Спустился на парашюте в расположение наших войск.
На душе полегчало. Из рассказа мы узнали, как проходил этот бой.
Встретив у линии фронта шестерку «мессершмиттов», Клубов «соколиным ударом» сбил ведущего и вместо немедленного ухода вверх попытался поджечь второго. Но его пара сама попала под огонь противника. Самолет Карпова загорелся, и он выбросился с парашютом. Клубов прикрыл ведомого. Не дал врагу стрелять по нему в воздухе. Крутился в бою он с такими перегрузками, что деформировался самолет. Нелегко, видать, было Клубову. Его машина получила десятки пулевых пробоин, были перебиты тяги рулей глубины. Всех удивляло, как он смог отбиваться от пятерки «мессершмиттов», прилететь и сесть на поврежденном самолете.
— Понял теперь, что такое «свободная охота»? — спросил я его на следующий день. — Тут надо действовать хитро: обмануть противника, внезапно нанести удар и уходить, пока сам не превратился в дичь…
— Этот бой многому научил. Вот только жалко Карпова. А вдруг его отнесло ветром и он приземлился в расположение противника?
Через несколько дней в полк вернулся Карпов, живой и невредимый. Правда, измотанный и усталый.
Кавалерийский корпус разгромил окруженную таганрогскую группировку противника и устремился к Мариуполю. Над городом поднимались в те дни к небу столбы дыма. Враг готовился к отходу, взрывал и жег заводы и здания. На железной дороге в направлении Волновахи плотным потоком выстроились эшелоны
— фашисты вывозили ценное оборудование заводов и свои склады. Надо было закупорить эту магистраль.
Выполняя разведывательный полет вдоль железной дороги, летчик 100-го полка Иван Бабак на малой высоте увидел, как из окон грузовых вагонов-теплушек ему махали руками люди. Прилетев, он, волнуясь, доложил:
— В вагонах наши люди! Фашисты вывозят их из Мариуполя на каторгу! Надо принимать срочные меры!
Его сообщение взволновало летчиков, «илы» и истребители, группа за группой, ушли на штурмовку. Удар наносили с особой точностью, по паровозам и путям впереди эшелона. Создалась пробка на дороге. Охрана разбежалась. Местные жители открыли вагоны и выпустили на волю людей, вывозимых в Германию.
Стремительно преследуя отступающего противника, советские воины освободили город Сталино и приступили к полному изгнанию фашистских захватчиков из Донбасса.
Наш полк перелетел в освобожденный Мариуполь. Мы увидели страшную картину: подорванные доменные и мартеновские печи, в разрушенных цехах заводов лежали исковерканные металлические фермы перекрытий, в порту — поваленные краны. Предстали перед глазами руины сожженных зданий в жилой части города. Фашисты, эти варвары двадцатого века, выполняя приказ бесноватого фюрера, оставляли за собой выжженную землю и развалины.
За массовый героизм в боях нашей 9-й гвардейской авиационной дивизии приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина было присвоено наименование «Мариупольская».
В боевых полетах мы не раз видели столбы дыма над Донбассом, откуда фашистские армии, стремясь избежать окружения, поспешно отступали. Гитлеровцы взрывали и сжигали шахты, здания заводов и городов. Враг стремился укрыться на заранее подготовленной линии обороны по Днепру и Молочной.
Утром на прикрытие войск уходит первая эскадрилья. При подходе к линии фронта слышим голос «Тигра»: нацеливает на подходящие группы бомбардировщиков противника. Летчики уже и сами увидели девятки «юнкерсов» и «хейнкелей». Быстро произвели маневр для занятия исходного положения и последовательных атак пар. Пока появились опоздавшие «мессершмитты» сопровождения, несколько бомбардировщиков прочертили небо дымно-огневыми хвостами и врезались в землю. Остальные, сбросив неприцельно бомбы, старались побыстрее оторваться от наших истребителей.
Бой окончен, и группа «кобр», не понеся потерь, идет на Мариуполь. Летчики довольны. «Тигр» подтвердил: сбито семь самолетов врага. На смену нам прибыла патрулировать вторая эскадрилья Лукьянова. Она также провела тяжелый, но успешный бой. Затем в схватку вступила группа Еремина.
Первый день вылетов закончился без потерь. За день Клубов сбил три самолета, по две победы одержали Жердев и Чистов, шесть летчиков сбили по одному самолету. Вечером узнали, что и соседние полки здорово дрались в этих боях. Но, к сожалению, там не обошлось без потерь. Был ранен такой опытный летчик, как Борис Глинка. Бой даже с небольшой группой противника требует гибкой продуманной тактики. За ошибки приходится расплачиваться кровью.
В этом вылете Борис, стремясь не дать группе Ю-87 прицельно нанести удар по нашим наземным войскам, пошел в атаку на плотно идущую девятку. А скорость-то была мала. Она не дала возможности быстро проскочить огневой заслон воздушных стрелков врага. Самолет Глинки был подбит, а самого Бориса тяжело ранило. Пуля попала ему в левое плечо. Превозмогая боль, на поврежденной машине летчик все же сумел приземлиться с убранным шасси рядом с расположением кавалерийской части и сразу же попал в руки к медикам. Его группа набросилась на вражескую девятку и растрепала ее.
На другой день Бориса повезли в мариупольский госпиталь. Санитарка по просьбе Глинки заехала на аэродром. Летчики окружили машину, с сочувствием отнеслись к раненому товарищу. Поприветствовав его, я спросил:
— Как дела, Борис?..
— Ничего, Саша! Подлечат, и буду расплачиваться с фрицами!
— Как же все произошло?
— Полез без скорости в атаку через огневой заслон стрелков. Поторопился сорвать бомбежку, — смущенно ответил Борис и попросил санитарку ехать: видно, чувствовал себя он плохо.
Опытный воздушный боец — и влез в такую ловушку, ведь воздушные стрелки группы врага выпускают в секунду до сотни пуль по атакующему истребителю. Здесь уж, если решился идти на штурм воздушной крепости, нужна только предельная скорость.
Задачи полка возросли. Нам поручили вести прикрытие десантов Азовской военной флотилии при переходе морем и высадке на сушу. Мы знали, что морские десантники идут на перехват путей отступления противника вдоль берега, между Мариуполем и Осипенко. Прилагали все силы, чтобы помочь морякам. Патрулируя над караваном судов, летчики звена бдительно следили за воздухом. Когда обстановка была спокойной, я иногда снижался, чтобы рассмотреть поближе прикрываемых, а также внушить десантникам уверенность в их безопасности. С двухсот — трехсот метров отчетливо были видны сотни людей, орудия, автомашины. Понимали, что стоит прозевать появление бомбардировщиков — и все это может пойти на дно Азовского моря. Поэтому были особенно внимательны. И не допустили воздушного противника к каравану судов. А полет над морем — дело сложное, для некоторых пилотов непривычное. Жердев не раз ворчал, вызывая насмешки друзей:
— Товарищ майор, не уходите далеко в море, не спускайтесь так низко! Что хотите, делайте со мной, но боюсь я воды!
Выросший в горах Кавказа, он не любил полеты над морем. А летать надо было — его пара входила в мое постоянное звено…
Мы не ограничивались только прикрытием десанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129