Двинулся в сторону передней линии обороны. Вскоре встретил сержанта и попросил проводить на командный пункт части. Под свистящими осколками мин и снарядов мы пробирались по неглубокой траншее.
— Пригнитесь, — предупредил меня сержант. — Геройством здесь никого не удивите. Вы что, хотите, чтобы вам голову оторвало?
Порицание прошло мимо сознания. Какое-то безразличие к своей безопасности овладело мной. Сказались, наверное, переживания в это утро. Вот и КП.
Представился командиру полка. Он стоял у амбразуры, с биноклем. Повернулся ко мне, спросил:
— Это тебя добивали «мессершмитты»?
— Меня! Но я с ними еще рассчитаюсь за это сполна. Прошу вас помочь мне вытащить подбитый самолет.
— Не волнуйся. Вот отобьем атаку танков и поможем. Садись. Отдохни. — Он опять повернулся в сторону поля боя.
Через полчаса наступила относительная тишина. Командир облегченно вздохнул. Появилась улыбка на его усталом лице.
— Всыпали фрицам! С десяток танков подожгли и подбили. Теперь скоро в атаку не сунутся. Начальник штаба, выделите ему машину и солдат. Ну, а ты, летчик, побыстрее забирай свой самолет, пока затишье.
Кратко рассказал командиру о полученных данных в ходе разведки. Поблагодарив за помощь, я попросил пару бутылок с горючей смесью. Их много стояло в ящике, в углу КП.
— Бери! Если самолет не вытащишь, то сжигай. Учти, что с середины ночи мы начнем отход на Пологи.
Через десяток минут мы уже подъехали к самолету, приступили к подъему его. Противник сразу же открыл по нас минометный огонь, стрельбу из крупнокалиберных пулеметов. Пришлось развернуться и скрыться за домами. Самолет лежал метрах в четырехстах от переднего края обороны, на открытом поле, и о работе в светлое время суток нечего было и думать.
Как только наступила темнота, соблюдая светомаскировку и тишину, наша группа снова приступила к подъему самолета. Однако, несмотря на старания, двух десятков солдат не хватило, чтобы приподнять за крыло трехтонный «миг». А обстановка торопила — правее позиции полка, в направлении на Пологи, доносился беспрерывный скрежет двигающихся танков. Завтра с утра они нанесут удар по флангу и тылу полка. Что делать? Я разрешил солдатам перекурить, а сам еще раз обошел «миг», обдумывая, как лучше решить задачу. В это время подошел офицер.
— Полк начинает отход. Командир полка приказал заканчивать работу и отпустить солдат. А самолет сжечь, — жестко сказал он.
Я даже растерялся. Как это, сжечь самолет? Этому противилось сознание воинского долга. Самолет — это мое личное оружие. Вернуться в свою часть без боевой машины, а их у нас в полку и без того мало, нельзя. Что делать? Исчерпаны ли все возможности? Мы до сих пор действовали по принципу: сила есть, ума не надо. А раз сил для подъема самолета мало, то надо искать другой способ.
В этот критический момент и пришла мысль подкопать под крыльями углубление и выпустить шасси. Десять солдат выполнили эту работу за несколько минут. И вот мой «миг» стоит на своих ногах. Мы быстро закрепили его хвост в кузове подъехавшей трехтонки и ЗИС с самолетом на полуприцепе выехал на дорогу. Для сопровождения мне оставили сержанта и двух бойцов.
Ехали всю ночь. Нелегкий это был путь. Приходилось глядеть в оба: по обочинам дороги было немало препятствий. А это грозило поломкой консолей крыльев, Утром, при проезде через село, нас остановило стадо коров. Крылья «мига» перегородили всю улицу и надо было переждать, когда стадо обойдет самолет.
Сбоку от машины, опершись на калитку, стояла и смотрела на нас средних лет женщина. Какой же у нее был печальный вид, каким тоскливым взглядом провожала она нас…
— Товарищ старший лейтенант, попросить бы у этой женщины что-нибудь поесть, — зашептал мне на ухо, перегнувшись из кузова в кабину, сержант. — А то мы ничего не ели со вчерашнего дня.
Да и я был голоден, более суток ничего не брал в рот. Подошел к женщине.
— Здравствуйте, хозяюшка! Можно ли достать у вас что-либо поесть?
— С едой у нас полный достаток. Сейчас жить стали хорошо. Вот только кому все это достанется! Значит, наша армия уходит, а нас бросаете под немца? Пойдемте до погреба.
От заслуженного упрека крестьянской женщины, муж и сыновья которой наверняка где-нибудь воюют, меня охватил стыд. Ноги налились свинцом, приросли к земле. Стыд за нашу беспомощность не позволил идти получать продукты для команды. Повернувшись, я быстро подошел к машине и под удивленными взглядами солдат вскочил в кабину.
— Что стоишь? Заводи быстрее! — прикрикнул на водителя.
До самых Полог не выходила из моей памяти женщина-мать со своей скорбью. Как правильно она сказала: только люди стали жить счастливо, а тут
— нашествие врага.
К середине дня приехали на площадь города Пологи. Здесь отогнали машину в сторону и, никому не мешая, стали отсоединять плоскости крыла. Надо сохранить их от повреждений при дальнейшем движении. Навыки в распаковке самолета у меня были. Работа слесарем до армии, старшим авиатехником в чести привила умение грамотно обращаться с разнообразной техникой. Сержант и солдаты сноровисто помогали.
Быстро отсоединили, уложили и закрепили крылья между хвостом «мига» и бортами кузова автомашины. Теперь можно побеспокоиться и о себе. Боль в ране все сильнее давала знать. Госпиталь долго искать не пришлось: он был тут же, на площади. Врач выслушал мою просьбу и приказал сестрам снять бинты.
Отодрали присохшую марлю, промыли раны на лбу и удалили кусочки стекол от разбитых летных очков.
— Вам надо ложиться на лечение, а то можете потерять глаз.
— Не могу, доктор! У госпиталя стоит самолет, бросать его нельзя. Да и убираться отсюда надо побыстрее.
— Я что-то вас не пойму!
Пришлось кратко рассказать об обстановке. Врач расспросил, как я получил ранение. Выслушав, распорядился перевязать и сделать укол от столбняка. Медицинские сестры, делая перевязку, обмолвились, что вчера к ним тоже доставили раненого летчика. Он сел около Полог.
— Как его фамилия, где он сейчас? — спросил я. Одна из сестер пошла посмотреть книгу раненых в приемном отделении.
— Это был младший лейтенант Комлев, — сообщила она. — Вечером его отправили в тыл.
— Вы что, знаете его? — спросил врач.
— Это мой напарник. Выходит, обоим нам со Степаном досталось.
— Ваш товарищ был легко ранен и послушался нас, поехал подлечиться. А вы упрямы и не хотите лечь, — упрекнули меня.
— Не могу, доктор! Надо самолет спасать, да и самому отсюда выбираться быстрее. Вам также не советую здесь задерживаться. Танки обходят Пологи.
— Ждем, когда вернется транспорт, увезший раненых вчера. Мы должны увезти всех, кто попал в госпиталь. Не бросать же их.
Я еще раз посоветовал медикам принять срочные меры к вывозу раненых и эвакуации госпиталя. В те минуты и не предполагал, что мой совет, как и мой отъезд, уже запоздали.
Вернувшись к самолету, увидел, что у сопровождающих меня бойцов удрученное настроение.
— Что случилось? Садитесь в машину и поехали!
— А куда ехать? Говорят, восточнее прорвался противник! Там дороги танками перерезаны, — сообщил сержант.
— Откуда у вас такие сведения?
— Машины оттуда вернулись. Солдаты рассказали,, как они напоролись на танки и едва спаслись, — указал сержант на автомобили, стоявшие на площади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129