В ответном послании Дарию III Александр уведомлял, что не нуждается ни в его деньгах, ни в томг чтобы получить от него вместо всей страны ее часть: и деньги, и страна целиком принадлежат ему, Александру. Если он пожелает жениться на дочери Дария, то сделает это и без согласия последнего. Александр приказывает Дарию явиться к нему, если тот желает, чтобы он отнесся к нему благожелательно. В том тексте писем, который приводит Руф [4, 5, 1–8], не сообщающий, кстати сказать, о совещании дружинников, Дарий увещевает Александра не обольщаться выпавшей на его долю удачей, потому что завистливые боги могут все переменить, и говорит о трудностях, которые представит для Александра продолжение войны; Александр в свою очередь сообщает о своей решимости захватить Персеполь и овладеть всей державой Ахеменидов. Изложение, сохранившееся у Арриана и восходящее к официальной македонской версии, представляется более достоверным: оно конкретнее и лишено назидательно-риторической окраски, характерной для другого источника.
Исчерпав все возможности добиться мира и сохранить путем переговоров хотя бы часть своих владений, Дарий начал подготовку к новому туру войны.
Летняя кампания 332 г. принесла Александру значительные военно-политические успехи. Ему удалось впервые более чем за трехтысячелетнюю историю Тира сломить сопротивление этого города и взять его штурмом. После напряженной кровопролитной борьбы Александр установил свое господство на море. Ему подчинился Родос, флот Александра овладел почти всеми островами Архипелага, в том числе Тенедосом и Хиосом; снова в руки македонян попал Милет [Руф, 4, 5, 9 – 22; Арриан, 3, 2, 3–7].
Захват и разрушение Тира заставили население Палестины признать власть Александра [Арриан, 2, 25, 4]. Некоторые подробности по этому поводу сообщает Иосиф Флавий [Древн., 11, 313–347]. Еще во время осады Тира Александр обратился к иудейскому первосвященнику Йадде с требованием прислать военную помощь, доставить для продажи солдатам продовольствие и другие товары и отдавать ему те «дары», которые прежде выплачивались персидскому царю [там же, 11, 327]. По-видимому, такие же обращения получили от Александра и другие палестинские политические конгломераты. Весьма вероятно, что именно в ответ на подобное требование самаритянский правитель Санбаллат уже в первые недели осады Тира явился к Александру, привел 8 тыс. воинов и признал его владыкой вместо Дария III [там же, 11, 321–324]. Однако иудейское правительство еще не было уверено в благоприятном для Александра исходе осады и тем более всей войны, поэтому первосвященник Йадда ответил отказом: в свое время персидскому царю были даны клятвы не поднимать против него оружия, и эти клятвы не будут нарушены, пока Дарий жив [там же, 11, 318]. Реакция Александра, как о ней повествует Иосиф Флавий [там же, 11, 319], дает основания полагать, что ответы такого рода он получил не только от иудеев: македонский царь угрожал, одолев Тир, двинуться против иудейского первосвященника и на его примере научить всех, по отношению к кому они должны соблюдать свои клятвы.
Значительно большие опасения, чем поведение иудейских первосвященников, у Александра вызвала позиция Газы, которая преграждала Александру путь в Египет. Правитель Газы Батис набрал наемников-арабов (набатеев), сосредоточил в городе большие запасы продовольствия и приготовился к длительной осаде. Впрочем, набатеи и сами были заинтересованы в судьбе Газы, где кончался торговый путь из Набатеи через Негев к Средиземному морю.
Подойдя к городу, Александр приказал возвести осадный вал. И когда он поднялся на должную высоту, начали свою работу осадные машины. Во время одной из стычек Александр был ранен из катапульты в плечо. После двухмесячной осады, расшатав стены и сделав подкопы, македоняне сумели разрушить часть оборонительных сооружений. Александр повел своих воинов на приступ и после ожесточенных уличных боев овладел городом. Жители сражались до последнего человека; мужчины были перебиты, женщин и детей Александр продал в рабство, Батиса предал мучительной казни. В городе Александр поселил окрестных жителей и превратил его в свою крепость [Арриан, 2, 25, 4 – 27; Руф, 4, 6, 7 – 31; Плутарх, Алекс, 25; Фрагм. греч. ист., II, 142, № 5; Дионисий, О сочет. слов, 18].
Иосиф Флавий [Древн., 11, 325–339], кратко упомянув об осаде и взятии Газы, сообщает об экспедиции, которую Александр, по его словам, предпринял в Иерусалим. Его рассказ, восходящий к иудейской жреческой традиции, содержит сказочные подробности. Навстречу Александру выходят жрецы в священных одеждах; на голове у первосвященника, возглавлявшего процессию, надета высокая остроконечная жреческая шапка с золотой табличкой, на которой написано божье имя. Подойдя к первосвященнику, Александр преклоняет перед ним колени, воздавая почесть богу. Недоумевающему Пармениону он объясняет, что именно этот бог, привидевшийся ему во сне, ведет его против персов и дарует победу.
Войдя в Иерусалим, Александр приносит жертву богу. Познакомившись с книгой Даниила, он узнает себя в том греке, коему предсказано разрушить Персидское царство. По просьбе первосвященника Александр разрешает иудеям пользоваться «отеческими законами» и на седьмой (субботний) год, когда иудеи оставляли, по обычаю, землю под парами, не платить налоги. Многие иудеи по предложению Александра вступили в греко-македонское войско.
В том виде, как об этом событии повествует Иосиф Флавий, оно не могло произойти. Александра трудно представить коленопреклоненным перед иудейским первосвященником или объясняющим грекам либо македонянам, что победу ему дарует именно иудейский бог. Невероятна и ссылка на библейскую книгу Даниила, созданную между 167 и 163 гг., т. е. более чем на полтора столетия позже интересующих нас событий. Тем не менее, отправляясь в Египет, Александр был заинтересован в том, чтобы иметь в своем тылу умиротворенную страну; он должен был, следовательно, обеспечить свой контроль также и над иудеями. Не исключено, что встреча Александра и первосвященника Йадды действительно состоялась, причем Александр сохранил политическое устройство Иудеи и дал ей налоговые иммунитеты, учитывая местные обычаи. Возможно, что какие-то иудеи участвовали в дальнейших походах Александра.
На своем дальнейшем пути в Египет, да и в самом Египте, давно уже враждебном персидской власти, Александр не встретил сопротивления. Когда он появился в долине Нила, египтяне встретили его ликованием, как освободителя от ненавистного гнета [Диодор, 17, 49, 2; Руф, 4, 7, 1].
Мотивы, заставившие Александра двинуться в Египет, сводились, вероятно, к весьма элементарному политическому расчету: он мог опасаться возникновения там на развалинах ахеменидского господства местной царской династии, которая превратилась бы в противоборствующую силу. Египет являлся для Греции важной хлебной житницей. Без захвата этой страны завоевание Ахеменидской державы не могло бы считаться завершенным.
Отправившись из покоренной Газы, Александр на седьмой день прибыл в Пелусий [Арриан, 3, 1, 1 иначе: Руф, 4, 7, 2]. Там он застал свой флот, уже приплывший из Финикии. Отправив корабли по Нилу к Мемфису, Александр пересек Аравийскую пустыню и явился в Гелиополь, а оттуда – в Мемфис. В древней столице Египта он был коронован в качестве египетского царя [Пс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57