Из нескольких несчастных случаев на производстве, возникших в результате поломок оборудования, пьянства рабочих, плохой организации труда и, возможно, нескольких случаев настоящего вредительства, ОГПУ, примешав сюда нескольких бывших царских инженеров и иностранных бизнесменов, состряпало «далеко идущий международный заговор», организованный из Варшавы, Берлина и Парижа. В течение двух месяцев советская пресса клеймила позором «подлых саботажников, заговорщиков и шпионов». Весь этот фантастический заговор вылился в обвинительный приговор, состоящий из 250 тысяч слов, по которому 50 русских и 3 немецких специалиста были обвинены в саботаже и шпионаже. Искусственно затянутый показательный процесс был открыт в мае под огромными хрустальными люстрами Московского дома союзов (до революции это здание принадлежало Дворянскому собранию). В общей сложности более 100 тысяч рабочих, крестьян, школьников и других специально отобранных зрителей, каждый день сменяя друг друга, следили за заседаниями суда.
Корреспондент «Юнайтед пресс» Юджин Лайонс, в прошлом активный сторонник коммунистов, писал:
«Те немногие, кто настаивал на своей невиновности… представляли особый интерес для зрителей. Они были зажаты в угол, их спины сгорблены, в голосе – паника. Отвечая на язвительные вопросы прокурора, они тут же опровергали заявления сидящих рядом на скамье подсудимых. Они внимательно прислушивались к тому, что говорил судья, тут же что-то быстро говорили сами, запинались и, в конце концов, замирали. Истощенные, запуганные, они смотрели в зал, словно впервые осознав, что здесь еще кто-то есть. Вот это было зрелище! Настоящий успех организаторов заседаний!»
Мрачная драма, разыгранная в Доме союзов, была менее кровавой, чем последующие показательные процессы Сталина. Только одиннадцать так называемых шахтинских саботажников были приговорены к смертной казни, шестеро были оправданы за то, что они точно сыграли роль, написанную для них ОГПУ. Для большинства зрителей, присутствовавших на заседаниях суда, и читателей советских газет назидательная драма прошла вполне убедительно: «классовый враг среди нас», состоящий в заговоре с контрреволюционерами за рубежом, был очень удобным козлом отпущения, на которого можно было свалить все лишения, в противном случае ложившиеся на совесть руководителей страны. На апрельском 1928 года Пленуме Центрального Комитета Сталин поведал о крупном заговоре, в котором так называемое шахтинское дело было лишь одним из звеньев.
«Было бы глупо полагать, что международный капитал оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неправда. Классы существуют, и существует международный капитал, и он не может спокойно смотреть, как развивается страна, строящая социализм. Раньше международный капитал пытался свергнуть Советскую власть с помощью прямой военной интервенции. Эта попытка провалилась. Теперь он пытается и будет пытаться в будущем ослабить нашу экономическую силу с помощью невидимой экономической интервенции, не всегда явно, но вполне серьезно организуя саботаж, планируя всевозможные „кризисы“ в той или иной отрасли промышленности, тем самым обеспечивая возможность будущей военной интервенции. Все это неотъемлемая часть классовой борьбы международного капитала против Советской власти, о случайностях не может быть и речи.»
Те офицеры КГБ, с которыми Гордиевский беседовал спустя 50 лет после шахтинского процесса, признавали, что он был результатом шпиономании. Однако во времена Гордиевского КГБ все еще не мог официально этого признать. Даже в секретных материалах КГБ, составленных в 1978 году под руководством начальника Второго главного управления (контрразведка) Григория Федоровича Григоренко, говорится, без всяких на то оснований, что шахтинское дело было настоящим заговором. С приходом к власти Горбачева КГБ все еще продолжал настаивать на сталинской интерпретации шахтинского дела 1928 года. В рассекреченных материалах, опубликованных в 1979 году, говорится:
«Совершенно очевидно, что вредители, шпионы и диверсанты, которые выступили в конце 20-х годов единым антисоветским фронтом, представляли серьезную угрозу для развития социализма и укрепления оборонной мощи нашего государства. Разоблачение этой враждебной подпольной организации органами ОГПУ и его спецслужбами помогло партии и правительству сорвать планы международной реакции.»
В 1928 году эта теория заговоров воспринималась чрезвычайно серьезно, по-видимому, даже большинством офицеров ОГПУ, которые фабриковали доказательства для шахтинского процесса. Сталинская Россия пережила шпиономанию, которая охватила большинство европейских государств во время Первой мировой войны. В первые недели войны в лондонскую полицию поступали доносы на «многие тысячи» так называемых немецких шпионов. Ни один из этих доносов не имел под собой никаких оснований. «Шпиономания, – писал начальник столичной спецслужбы метрополии Бэзил Томсон, – приобрела характер страшной эпидемии, которая сопровождается страшными галлюцинациями, не поддающимися лечению.» До конца войны некоторые министры и часть общественности были убеждены в том, что срывы на производстве и другие происшествия, мешающие армии успешно вести военные действия, были результатом заговоров и вражеской подрывной деятельности. В нашумевшем в 1918 году уголовном деле по обвинению в клевете присяжных убедили в том, что немецкая секретная служба располагала «черной книгой», в которой значилось 47 тысяч имен сексуальных извращенцев, в основном занимающих высокие посты в Великобритании, которых шантажировали, с тем чтобы сорвать военные планы.
В начале Второй мировой войны Европой вновь овладела шпиономания. В 1940 году после захвата немцами Франции и Нидерландов, Британию охватил страх перед «Пятой колонной» вражеских диверсантов, который мало чем отличался от шпиономании времен Первой мировой войны. В докладе, составленном в июне службой внутренней разведки, говорилось: «Истерия по поводу „Пятой колонны“ приобретает опасные масштабы». Некоторое время даже Уинстон Черчилль и его начальники штабов считали, что необходимо осуществить «самые жесткие меры» для того, чтобы покончить с несуществующей на самом деле опасностью.
Миф об огромных отрядах «Пятой колонны», который будоражил умы в западных странах во время войны, а также «охота на ведьм» времен холодной войны, главным образом, за вымышленными коммунистами в Соединенных Штатах, возглавляемая сенатором Джозефом Маккарти, помогают понять, почему у Сталина возникла навязчивая идея об антисоветской подрывной деятельности. Но сталинская «охота на ведьм» значительно отличалась как по форме, так и по масштабам от того, что испытал Запад. Обеспокоенность Черчилля по поводу «Пятой колонны» вскоре прошла. Уже к концу 1940 года он приходит к выводу, что «поиски ведьм» не приносят ничего, кроме вреда. Во время холодной войны американская администрация была не инициатором, а скорее – одним из объектов маккартизма. Главным же «охотником за ведьмами» в Советском Союзе был сам Сталин.
В отличие от Запада, где количество жертв охоты за вымышленными шпионами и диверсантами в течение двух мировых войн и преследований вымышленных коммунистов во время холодной войны исчислялись единицами, в Советском Союзе в 30-е годы вымышленные враги народа уничтожались миллионами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
Корреспондент «Юнайтед пресс» Юджин Лайонс, в прошлом активный сторонник коммунистов, писал:
«Те немногие, кто настаивал на своей невиновности… представляли особый интерес для зрителей. Они были зажаты в угол, их спины сгорблены, в голосе – паника. Отвечая на язвительные вопросы прокурора, они тут же опровергали заявления сидящих рядом на скамье подсудимых. Они внимательно прислушивались к тому, что говорил судья, тут же что-то быстро говорили сами, запинались и, в конце концов, замирали. Истощенные, запуганные, они смотрели в зал, словно впервые осознав, что здесь еще кто-то есть. Вот это было зрелище! Настоящий успех организаторов заседаний!»
Мрачная драма, разыгранная в Доме союзов, была менее кровавой, чем последующие показательные процессы Сталина. Только одиннадцать так называемых шахтинских саботажников были приговорены к смертной казни, шестеро были оправданы за то, что они точно сыграли роль, написанную для них ОГПУ. Для большинства зрителей, присутствовавших на заседаниях суда, и читателей советских газет назидательная драма прошла вполне убедительно: «классовый враг среди нас», состоящий в заговоре с контрреволюционерами за рубежом, был очень удобным козлом отпущения, на которого можно было свалить все лишения, в противном случае ложившиеся на совесть руководителей страны. На апрельском 1928 года Пленуме Центрального Комитета Сталин поведал о крупном заговоре, в котором так называемое шахтинское дело было лишь одним из звеньев.
«Было бы глупо полагать, что международный капитал оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неправда. Классы существуют, и существует международный капитал, и он не может спокойно смотреть, как развивается страна, строящая социализм. Раньше международный капитал пытался свергнуть Советскую власть с помощью прямой военной интервенции. Эта попытка провалилась. Теперь он пытается и будет пытаться в будущем ослабить нашу экономическую силу с помощью невидимой экономической интервенции, не всегда явно, но вполне серьезно организуя саботаж, планируя всевозможные „кризисы“ в той или иной отрасли промышленности, тем самым обеспечивая возможность будущей военной интервенции. Все это неотъемлемая часть классовой борьбы международного капитала против Советской власти, о случайностях не может быть и речи.»
Те офицеры КГБ, с которыми Гордиевский беседовал спустя 50 лет после шахтинского процесса, признавали, что он был результатом шпиономании. Однако во времена Гордиевского КГБ все еще не мог официально этого признать. Даже в секретных материалах КГБ, составленных в 1978 году под руководством начальника Второго главного управления (контрразведка) Григория Федоровича Григоренко, говорится, без всяких на то оснований, что шахтинское дело было настоящим заговором. С приходом к власти Горбачева КГБ все еще продолжал настаивать на сталинской интерпретации шахтинского дела 1928 года. В рассекреченных материалах, опубликованных в 1979 году, говорится:
«Совершенно очевидно, что вредители, шпионы и диверсанты, которые выступили в конце 20-х годов единым антисоветским фронтом, представляли серьезную угрозу для развития социализма и укрепления оборонной мощи нашего государства. Разоблачение этой враждебной подпольной организации органами ОГПУ и его спецслужбами помогло партии и правительству сорвать планы международной реакции.»
В 1928 году эта теория заговоров воспринималась чрезвычайно серьезно, по-видимому, даже большинством офицеров ОГПУ, которые фабриковали доказательства для шахтинского процесса. Сталинская Россия пережила шпиономанию, которая охватила большинство европейских государств во время Первой мировой войны. В первые недели войны в лондонскую полицию поступали доносы на «многие тысячи» так называемых немецких шпионов. Ни один из этих доносов не имел под собой никаких оснований. «Шпиономания, – писал начальник столичной спецслужбы метрополии Бэзил Томсон, – приобрела характер страшной эпидемии, которая сопровождается страшными галлюцинациями, не поддающимися лечению.» До конца войны некоторые министры и часть общественности были убеждены в том, что срывы на производстве и другие происшествия, мешающие армии успешно вести военные действия, были результатом заговоров и вражеской подрывной деятельности. В нашумевшем в 1918 году уголовном деле по обвинению в клевете присяжных убедили в том, что немецкая секретная служба располагала «черной книгой», в которой значилось 47 тысяч имен сексуальных извращенцев, в основном занимающих высокие посты в Великобритании, которых шантажировали, с тем чтобы сорвать военные планы.
В начале Второй мировой войны Европой вновь овладела шпиономания. В 1940 году после захвата немцами Франции и Нидерландов, Британию охватил страх перед «Пятой колонной» вражеских диверсантов, который мало чем отличался от шпиономании времен Первой мировой войны. В докладе, составленном в июне службой внутренней разведки, говорилось: «Истерия по поводу „Пятой колонны“ приобретает опасные масштабы». Некоторое время даже Уинстон Черчилль и его начальники штабов считали, что необходимо осуществить «самые жесткие меры» для того, чтобы покончить с несуществующей на самом деле опасностью.
Миф об огромных отрядах «Пятой колонны», который будоражил умы в западных странах во время войны, а также «охота на ведьм» времен холодной войны, главным образом, за вымышленными коммунистами в Соединенных Штатах, возглавляемая сенатором Джозефом Маккарти, помогают понять, почему у Сталина возникла навязчивая идея об антисоветской подрывной деятельности. Но сталинская «охота на ведьм» значительно отличалась как по форме, так и по масштабам от того, что испытал Запад. Обеспокоенность Черчилля по поводу «Пятой колонны» вскоре прошла. Уже к концу 1940 года он приходит к выводу, что «поиски ведьм» не приносят ничего, кроме вреда. Во время холодной войны американская администрация была не инициатором, а скорее – одним из объектов маккартизма. Главным же «охотником за ведьмами» в Советском Союзе был сам Сталин.
В отличие от Запада, где количество жертв охоты за вымышленными шпионами и диверсантами в течение двух мировых войн и преследований вымышленных коммунистов во время холодной войны исчислялись единицами, в Советском Союзе в 30-е годы вымышленные враги народа уничтожались миллионами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235