»
Во главе АВО стоял еврей-портной с гитлеровскими усиками «мушкой» Габор Петер (урожденный Бено Аушпиц), который до этого работал на НКВД. На первых этапах послевоенной коалиции он ушел в тень, чтобы не вызывать подозрений у министров, представлявших другие партии. Ньяради считал его «бесполым»:
«Он суетится, жеманится, лепечет что-то, руки постоянно в движении. При разговоре с ним, неофициальном, конечно, так и ждешь, что он достанет метр и начнет размечать мелом твой костюм… А еще… он очень любит цветы. Окна его дома 60 по Андрашши Ут увиты плющом, на подоконнике голубые цветочки, а сам чистенький кабинетик Петера напоминает девичью спаленку. Кругом герани – розовые, красные, белые, их чуть горьковатым ароматом пропитана вся комната. Говорить с Петером в его кабинете все равно, что общаться со стареющей дамой, которая наконец получила клочок земли. В руках у него секатор, он то и дело переходит от горшка к вазе, от вазы к кадке с цветами. „О, господин министр!“ Отстриг веточку пеларгонии. „Боже, доктор Ньяради!“ Отхватил цветочек гортензии. „Какое счастье, господин министр“. Укоротил плеточку плюща. Это может вызвать смех, и не верится, что перед вами человек, которого боится вся Венгрия.
Большинство посетителей Петера видели другую сторону его натуры. «Вам следует усвоить, что ни на чью поддержку, ни на чью защиту вы можете не рассчитывать», – говорил он. – Понятно? Партия отдала вас нам в руки.» Он любил убеждать подследственных «набойкой каблуков» – так в довоенной венгерской полиции называли позаимствованным у сапожников термином пытку, когда человека били по голым пяткам палкой или резиновым шлангом. Применялись и другие пытки – пострашнее. Советские советники иногда принимали участие в допросах, но пытки обычно оставляли АВО.
К 1948 году коалиционное правительство ушло, и Венгрия превратилась в «народную демократию». Ракоши хвастался потом, что «отрезал» от коалиции оппозиционные некоммунистические партии, «как кружки салями». Нож для резки политической колбасы держала в руках АВО. Первым кусочком стало, как утверждалось, «правое крыло» партии мелких собственников. Под предлогом искоренения «фашистских элементов» АВО арестовала членов партии, которые больше всего распространялись о недостойных действиях коммунистов. Другой кусочек – «правое крыло» социал-демократов, которых также обвинили в сотрудничестве с фашистами. Самый большой кусок, основную часть партии собственников отрезать было трудно, и пришлось воспользоваться советской помощью. АВО сфабриковала заговор, в который был вовлечен генеральный секретарь партии Бела Ковач. Когда Национальная ассамблея не смогла лишить его парламентской неприкосновенности, Ковача арестовала советская военная полиция по обвинению в заговоре против оккупационных войск. В мае 1947 года премьер-министр Ференц Надь не вернулся из Швейцарии, где проводил отпуск, потому что ему пригрозили арестом в случае возвращения.
Но ни опыт «в разделке колбасы», ни фальсификации на выборах не принесли коммунистам немедленной победы. На всеобщих выборах в августе 1947 года коммунисты, хотя и стали впервые крупнейшей партией, набрали всего 24 процента голосов. По свидетельству очевидца, в штаб-квартире АВО царило упадническое настроение в связи со сравнительно неудачной фальсификацией выборов (МГБ потом повысило квалификацию АВО). Правящая коалиция во главе с коммунистами получила, тем не менее, вдвое больше голосов, чем оппозиция. Самую малочисленную из вошедших в коалицию партий – Национальную крестьянскую, которая набрала 9 процентов голосов, возглавлял тайный коммунист Ференц Эрдей. Зимой 1947–48 года Ракоши сократил правительство до чисто номинальной коалиции, в которой присутствие нескольких некоммунистических министров едва скрывало коммунистическую сущность. После создания в 1948 году однопартийного государства, узаконенного на будущий год новой конституцией, антисемит Берия насмешливо назвал Ракоши «еврейским королем Венгрии».
В Чехословакии, в отличие от других стран – советских сателлитов, коммунистическая партия благодаря живым еще воспоминаниям о предательстве Запада в Мюнхене вышла из войны как наиболее популярная партия страны. На свободных выборах 1946 года она набрала 38 процентов голосов – вдвое больше, чем любая другая партия. Коммунисты успешно внедрили другие партии в правящую коалицию. Генерал Людвик Свобода, министр обороны с 1945 по 1950 год, а позднее президент республики, официально считался беспартийным. Он, правда, признал впоследствии, что всегда был «преданным и дисциплинированным» коммунистом, от которого партия потребовала прервать членство с тем, чтобы он мог оказать содействие в будущем захвате власти.
Как и в других странах Восточной Европы, коммунисты практически с самого начала контролировали Министерство внутренних дел, а также полицию и полицию безопасности (государственная безопасность – ГБ), которые находились в подчинении министерства. Поскольку в Чехословакии советские оккупационные силы не стояли, роль этих организаций была еще значительнее, чем в Венгрии. По настоянию президента Бенеша во главе Управления Z Министерства внутренних дел, которому подчинялась ГБ, поставили социал-демократа Йозефа Бартика. Работавшие в ГБ коммунисты с помощью бывшего сотрудника гестапо сфабриковали против Бартика обвинение в сотрудничестве с оккупантами и вынудили его к отставке. Бывшего заместителя и преемника Бартика Бедржиха Покорного сместили после того, как он использовал подложные документы для дискредитации генерального секретаря Национал-социалистической партии (несмотря на сходство в названии не путать с нацистской партией). Коммунисты посадили на это место подставного беспартийного генерала Франтишека Янда, при котором все руководство Управлением Z осуществлял его заместитель коммунист Индржих Веселый.
Деятельностью ГБ управляли два советника НКГБ/МГБ, известные под именами Тихонов и «Хазянов», имевшие множество чехословацких агентов. Под псевдонимом Тихонов скрывался резидент НКВД/НКГБ времен войны в Англии Иван Чичаев. Чешский историк Карел Каплан, изучив в конце 60-х годов партийные и государственные архивы, пришел к выводу, что сеть советских агентов в коммунистической партии была «весьма многочисленна». В эту сеть входили Штепан Плачек, возглавлявший Управление безопасности провинций (1945–1947 г.г.), а затем внутреннюю разведку (1947–1948 г.г.); Бедржих Рейцин, шеф военной разведки, и Карел Шваб, заведующий отделом учета Центрального Комитета партии, которые собирали информацию о других партиях и церкви. Среди агентов НКГБ/МГБ в других партиях были Ян Шевчик в демократической партии и Войтех Ербан в социал-демократической партии.
К зиме 1947–48 года ГБ и советские советники стали испытывать серьезную обеспокоенность снижением поддержки коммунистической партии. В январе 1948 года Пражский институт общественного мнения предсказал, что на весенних выборах коммунисты наберут не более 28 процентов голосов. Отлучение в 1947 году от власти двух наиболее сильных коммунистических партий Запада – во Франции и в Италии – усилило дурные предчувствия чехословацкого партийного руководства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
Во главе АВО стоял еврей-портной с гитлеровскими усиками «мушкой» Габор Петер (урожденный Бено Аушпиц), который до этого работал на НКВД. На первых этапах послевоенной коалиции он ушел в тень, чтобы не вызывать подозрений у министров, представлявших другие партии. Ньяради считал его «бесполым»:
«Он суетится, жеманится, лепечет что-то, руки постоянно в движении. При разговоре с ним, неофициальном, конечно, так и ждешь, что он достанет метр и начнет размечать мелом твой костюм… А еще… он очень любит цветы. Окна его дома 60 по Андрашши Ут увиты плющом, на подоконнике голубые цветочки, а сам чистенький кабинетик Петера напоминает девичью спаленку. Кругом герани – розовые, красные, белые, их чуть горьковатым ароматом пропитана вся комната. Говорить с Петером в его кабинете все равно, что общаться со стареющей дамой, которая наконец получила клочок земли. В руках у него секатор, он то и дело переходит от горшка к вазе, от вазы к кадке с цветами. „О, господин министр!“ Отстриг веточку пеларгонии. „Боже, доктор Ньяради!“ Отхватил цветочек гортензии. „Какое счастье, господин министр“. Укоротил плеточку плюща. Это может вызвать смех, и не верится, что перед вами человек, которого боится вся Венгрия.
Большинство посетителей Петера видели другую сторону его натуры. «Вам следует усвоить, что ни на чью поддержку, ни на чью защиту вы можете не рассчитывать», – говорил он. – Понятно? Партия отдала вас нам в руки.» Он любил убеждать подследственных «набойкой каблуков» – так в довоенной венгерской полиции называли позаимствованным у сапожников термином пытку, когда человека били по голым пяткам палкой или резиновым шлангом. Применялись и другие пытки – пострашнее. Советские советники иногда принимали участие в допросах, но пытки обычно оставляли АВО.
К 1948 году коалиционное правительство ушло, и Венгрия превратилась в «народную демократию». Ракоши хвастался потом, что «отрезал» от коалиции оппозиционные некоммунистические партии, «как кружки салями». Нож для резки политической колбасы держала в руках АВО. Первым кусочком стало, как утверждалось, «правое крыло» партии мелких собственников. Под предлогом искоренения «фашистских элементов» АВО арестовала членов партии, которые больше всего распространялись о недостойных действиях коммунистов. Другой кусочек – «правое крыло» социал-демократов, которых также обвинили в сотрудничестве с фашистами. Самый большой кусок, основную часть партии собственников отрезать было трудно, и пришлось воспользоваться советской помощью. АВО сфабриковала заговор, в который был вовлечен генеральный секретарь партии Бела Ковач. Когда Национальная ассамблея не смогла лишить его парламентской неприкосновенности, Ковача арестовала советская военная полиция по обвинению в заговоре против оккупационных войск. В мае 1947 года премьер-министр Ференц Надь не вернулся из Швейцарии, где проводил отпуск, потому что ему пригрозили арестом в случае возвращения.
Но ни опыт «в разделке колбасы», ни фальсификации на выборах не принесли коммунистам немедленной победы. На всеобщих выборах в августе 1947 года коммунисты, хотя и стали впервые крупнейшей партией, набрали всего 24 процента голосов. По свидетельству очевидца, в штаб-квартире АВО царило упадническое настроение в связи со сравнительно неудачной фальсификацией выборов (МГБ потом повысило квалификацию АВО). Правящая коалиция во главе с коммунистами получила, тем не менее, вдвое больше голосов, чем оппозиция. Самую малочисленную из вошедших в коалицию партий – Национальную крестьянскую, которая набрала 9 процентов голосов, возглавлял тайный коммунист Ференц Эрдей. Зимой 1947–48 года Ракоши сократил правительство до чисто номинальной коалиции, в которой присутствие нескольких некоммунистических министров едва скрывало коммунистическую сущность. После создания в 1948 году однопартийного государства, узаконенного на будущий год новой конституцией, антисемит Берия насмешливо назвал Ракоши «еврейским королем Венгрии».
В Чехословакии, в отличие от других стран – советских сателлитов, коммунистическая партия благодаря живым еще воспоминаниям о предательстве Запада в Мюнхене вышла из войны как наиболее популярная партия страны. На свободных выборах 1946 года она набрала 38 процентов голосов – вдвое больше, чем любая другая партия. Коммунисты успешно внедрили другие партии в правящую коалицию. Генерал Людвик Свобода, министр обороны с 1945 по 1950 год, а позднее президент республики, официально считался беспартийным. Он, правда, признал впоследствии, что всегда был «преданным и дисциплинированным» коммунистом, от которого партия потребовала прервать членство с тем, чтобы он мог оказать содействие в будущем захвате власти.
Как и в других странах Восточной Европы, коммунисты практически с самого начала контролировали Министерство внутренних дел, а также полицию и полицию безопасности (государственная безопасность – ГБ), которые находились в подчинении министерства. Поскольку в Чехословакии советские оккупационные силы не стояли, роль этих организаций была еще значительнее, чем в Венгрии. По настоянию президента Бенеша во главе Управления Z Министерства внутренних дел, которому подчинялась ГБ, поставили социал-демократа Йозефа Бартика. Работавшие в ГБ коммунисты с помощью бывшего сотрудника гестапо сфабриковали против Бартика обвинение в сотрудничестве с оккупантами и вынудили его к отставке. Бывшего заместителя и преемника Бартика Бедржиха Покорного сместили после того, как он использовал подложные документы для дискредитации генерального секретаря Национал-социалистической партии (несмотря на сходство в названии не путать с нацистской партией). Коммунисты посадили на это место подставного беспартийного генерала Франтишека Янда, при котором все руководство Управлением Z осуществлял его заместитель коммунист Индржих Веселый.
Деятельностью ГБ управляли два советника НКГБ/МГБ, известные под именами Тихонов и «Хазянов», имевшие множество чехословацких агентов. Под псевдонимом Тихонов скрывался резидент НКВД/НКГБ времен войны в Англии Иван Чичаев. Чешский историк Карел Каплан, изучив в конце 60-х годов партийные и государственные архивы, пришел к выводу, что сеть советских агентов в коммунистической партии была «весьма многочисленна». В эту сеть входили Штепан Плачек, возглавлявший Управление безопасности провинций (1945–1947 г.г.), а затем внутреннюю разведку (1947–1948 г.г.); Бедржих Рейцин, шеф военной разведки, и Карел Шваб, заведующий отделом учета Центрального Комитета партии, которые собирали информацию о других партиях и церкви. Среди агентов НКГБ/МГБ в других партиях были Ян Шевчик в демократической партии и Войтех Ербан в социал-демократической партии.
К зиме 1947–48 года ГБ и советские советники стали испытывать серьезную обеспокоенность снижением поддержки коммунистической партии. В январе 1948 года Пражский институт общественного мнения предсказал, что на весенних выборах коммунисты наберут не более 28 процентов голосов. Отлучение в 1947 году от власти двух наиболее сильных коммунистических партий Запада – во Франции и в Италии – усилило дурные предчувствия чехословацкого партийного руководства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235