И король лангобардов, имея готовыми тысячу тяжело вооруженных воинов, обещал немедленно их прислать.
Когда слухи об этом, даже превосходя действительность, стали достигать Италии (а в человеческих делах всегда так бывает, что молва, чем дальше, тем больше растет), готы отчасти испугались, отчасти почувствовали себя в безвыходном положении, если им придется воевать с потомками Теодориха. И римские воины, которые принуждены были против воли быть в рядах готов, отправив к Герману посла велели ему дать знать, что как только они увидят, что он явился в Италию и что его войско стало там лагерем, они без промедления всеми средствами постараются соединиться с ними. Ободренные всем этим, воины императора в Равенне, а также и в других городах, которые еще удалось их удержать в своей власти, воспрянули надеждами, почувствовали новую силу и решили со всей тщательностью охранять эти места для императора Также к те, которые раньше с Вером или с другими вождями, вступая с Брагами в открытый бой, были побеждены при столкновении с неприятелями и бежали и теперь поодиночке скитались, кто где мог, когда они услыхали, что этим путем идет Герман, собрались все в Истрии и, поджидая его войска, не предпринимали ничего. В это время, так как наступал срок, условленный между ним и Диогеном относительно Центумцелл, Тотила послал к нему и велел согласно договору сдать город. Но Диоген ему ответил, что он уже не уполномочен это сделать, так как он слыхал, что полномочным военачальником в этой войне назначен Герман и что он ее своим войском находятся недалеко; что касается заложников, то он желает получить обратно своих, возвратив тех, которых он получил от готов Отпустив тех, которые были ему присланы, он усиленно наблюдал за охраной города, с нетерпением ожидая Германа с его войском. Вот в каком положении были здесь дела. Окончилась зима, и с ней кончился и пятнадцатый год (549-550 ) войны, которую описал Прокопий, [326]
40 . Пока Герман собирал свое войско в Сардике, городе Иллирии, и приводил его в порядок, заготовляя усиленно все, что нужно было для войны, огромная толпа славян, какой никогда раньше не бывало, явилась на римскую территорию Перейдя реку Истр, они подошли к городу Наису. Когда немногие из них, отделившись от войска стали блуждать в одиночку по этим местам, некоторые из римлян захватили их и связав, стали допытываться, чего ради это войско перешло через Истр и что они собирались сделать. Славяне твердо заявили, что явились сюда, чтобы осадить и взять Фессалонику и города вокруг нее. Когда об этом услыхал император, он пришел в большое беспокойство и тотчас приказал Герману отложить поход на Италию и защищать Фессалонику и другие города и отразить, насколько он сможет, нашествие славян. Из-за этого Герман задержался. Славяне же, узнав точно от пленных, что Герман находится в Сардине, почувствовали страх. Среди этих варваров Герман пользовался большой известностью по следующей причине. Когда Юстиниан, дядя Германа, вступил на престол, анты, ближайшие соседи славян, перейдя Истр, с большим войском вторглись в пределы римлян, Незадолго перед тем император назначил Германа начальником войск всей Фракии. Герман вступил в бой с войском неприятелей и нанеся им сильное поражение, почти всех их перебил. За это дело Герман получил великую славу среди всех, а особенно среди этих варваров. Боясь его, как я сказал, и полагая, что он ведет с собою весьма значительную силу, как посланный императором против Тотилы и готов, они тотчас прервали свой поход на Фессалонику и не дерзали больше спускаться на равнину, но повернув назад и пройдя по горам через всю Иллирию, оказались в Далмации. Избавившись от этой заботы, Герман велел всему войску готовиться, чтобы через два дня начать поход на Италию. Но какая-то злая судьба поразив его внезапной болезнью, заставила его окончить свой жизненный путь. Так внезапно умер Герман, человек исключительной храбрости и энергии, во время войны прекрасный [327] и искусный военачальник, все делавший самостоятельно, хороший организатор, во время мира и при счастливых обстоятельствах умевший очень твердо охранять законы и порядок государственной жизни; он был самый справедливый судья, ссужавший всем нуждающимся большие суммы и за них не бравший никогда никаких процентов, во дворце и при народе наиболее строгий и гордо державшийся, дома же радушный, приятный в обращении, откровенный и приветливый. Насколько у него было сил, он не позволял, чтобы во дворце происходили какие-либо правонарушения против установленных порядков; он никогда не принимал участия в заговорах византийских партий и не имел с ними общения, хотя многие из власть имущих доходили до такой глупости. Но будет об этом.
Император был очень огорчен произошедшим несчастием Он приказал Иоанну, племяннику Виталиана и зятю Германа, вместе с Юстинианом, вторым сыном Германа, вести это войско в Италию. Они пошли по направлению к Далмации, чтобы перезимовать в Салоне, так как им показалось невозможным в такое время года пройти вокруг залива и явиться в Италию. Переправиться же морем, не имея кораблей, для них было невозможно. Что же касается Либерия, который еще не знал, что император передумал относительно командования флотом, то он пристал к Сиракузам, осажденным врагами. Прорвавшись через ряды стоявших тут варваров, он вошел в гавань и со всем флотом оказался внутри укреплений. Немного позже прибыл к Кефалении Артабан и, когда он узнал, что флот и войско с Либерием уже отплыли отсюда и направились к Сицилии, тотчас поднял паруса и сам переплыл здесь так называемое Адриатическое море. Когда он был близ Калабрии, поднялся страшный ураган, ветер был очень силен и дул им в лицо; все корабли были раскиданы, так что можно было думать, что многие из них занесены в Калабрию и оказались во власти врагов. Но оказалось не так: гонимые страшной силой ветра, они повернули назад в открытое море и, терпя сильные бедствия, вновь оказались в Пелопоннесе. Из других [328] — кому как посчастливилось: одни погибли, другие спаслись. У одного корабля, на котором плыл сам Артабан, сломалась в открытом море при волнении мачта: корабль попал в опасное положение, но несясь по золе сильного ветра и следуя за течением, он пристал к острову Мелите. Так совершенно неожиданно удалось Артабану выйти невредимым из этого опасного положения.
У Либерия не было достаточно сил, чтобы сделать вылазку против осаждающих или сразиться с ними в открытом бою. Да и продовольственных запасся у осажденных па долгое время было недостаточно, так как осажденных было много. Поэтому он со своим флотом отплыл оттуда и пе замеченный врагами удалился в Панорм. Тотила же и готы ограбили почти все местности Сицилии, увели огромное количество коней и других животных и увезли с острова хлеб, все другие плоды и все ценности (а их было много); нагрузив все это на суда, внезапно покинули остров и вернулись в Италию. Сделали они это по следующему поводу. Был некий римлянин, по имени Спин, родом из Сполеция, которого не так давно Тотила сделал своим квестором (казначеем). Он жил в городе Катане, который был не укреплен. Как-то случилось, что он был взят в плен врагами. Стараясь спасти его, Тотила предлагал вместо нею римлянам одну из знатных женщин, бывшую у него в плену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Когда слухи об этом, даже превосходя действительность, стали достигать Италии (а в человеческих делах всегда так бывает, что молва, чем дальше, тем больше растет), готы отчасти испугались, отчасти почувствовали себя в безвыходном положении, если им придется воевать с потомками Теодориха. И римские воины, которые принуждены были против воли быть в рядах готов, отправив к Герману посла велели ему дать знать, что как только они увидят, что он явился в Италию и что его войско стало там лагерем, они без промедления всеми средствами постараются соединиться с ними. Ободренные всем этим, воины императора в Равенне, а также и в других городах, которые еще удалось их удержать в своей власти, воспрянули надеждами, почувствовали новую силу и решили со всей тщательностью охранять эти места для императора Также к те, которые раньше с Вером или с другими вождями, вступая с Брагами в открытый бой, были побеждены при столкновении с неприятелями и бежали и теперь поодиночке скитались, кто где мог, когда они услыхали, что этим путем идет Герман, собрались все в Истрии и, поджидая его войска, не предпринимали ничего. В это время, так как наступал срок, условленный между ним и Диогеном относительно Центумцелл, Тотила послал к нему и велел согласно договору сдать город. Но Диоген ему ответил, что он уже не уполномочен это сделать, так как он слыхал, что полномочным военачальником в этой войне назначен Герман и что он ее своим войском находятся недалеко; что касается заложников, то он желает получить обратно своих, возвратив тех, которых он получил от готов Отпустив тех, которые были ему присланы, он усиленно наблюдал за охраной города, с нетерпением ожидая Германа с его войском. Вот в каком положении были здесь дела. Окончилась зима, и с ней кончился и пятнадцатый год (549-550 ) войны, которую описал Прокопий, [326]
40 . Пока Герман собирал свое войско в Сардике, городе Иллирии, и приводил его в порядок, заготовляя усиленно все, что нужно было для войны, огромная толпа славян, какой никогда раньше не бывало, явилась на римскую территорию Перейдя реку Истр, они подошли к городу Наису. Когда немногие из них, отделившись от войска стали блуждать в одиночку по этим местам, некоторые из римлян захватили их и связав, стали допытываться, чего ради это войско перешло через Истр и что они собирались сделать. Славяне твердо заявили, что явились сюда, чтобы осадить и взять Фессалонику и города вокруг нее. Когда об этом услыхал император, он пришел в большое беспокойство и тотчас приказал Герману отложить поход на Италию и защищать Фессалонику и другие города и отразить, насколько он сможет, нашествие славян. Из-за этого Герман задержался. Славяне же, узнав точно от пленных, что Герман находится в Сардине, почувствовали страх. Среди этих варваров Герман пользовался большой известностью по следующей причине. Когда Юстиниан, дядя Германа, вступил на престол, анты, ближайшие соседи славян, перейдя Истр, с большим войском вторглись в пределы римлян, Незадолго перед тем император назначил Германа начальником войск всей Фракии. Герман вступил в бой с войском неприятелей и нанеся им сильное поражение, почти всех их перебил. За это дело Герман получил великую славу среди всех, а особенно среди этих варваров. Боясь его, как я сказал, и полагая, что он ведет с собою весьма значительную силу, как посланный императором против Тотилы и готов, они тотчас прервали свой поход на Фессалонику и не дерзали больше спускаться на равнину, но повернув назад и пройдя по горам через всю Иллирию, оказались в Далмации. Избавившись от этой заботы, Герман велел всему войску готовиться, чтобы через два дня начать поход на Италию. Но какая-то злая судьба поразив его внезапной болезнью, заставила его окончить свой жизненный путь. Так внезапно умер Герман, человек исключительной храбрости и энергии, во время войны прекрасный [327] и искусный военачальник, все делавший самостоятельно, хороший организатор, во время мира и при счастливых обстоятельствах умевший очень твердо охранять законы и порядок государственной жизни; он был самый справедливый судья, ссужавший всем нуждающимся большие суммы и за них не бравший никогда никаких процентов, во дворце и при народе наиболее строгий и гордо державшийся, дома же радушный, приятный в обращении, откровенный и приветливый. Насколько у него было сил, он не позволял, чтобы во дворце происходили какие-либо правонарушения против установленных порядков; он никогда не принимал участия в заговорах византийских партий и не имел с ними общения, хотя многие из власть имущих доходили до такой глупости. Но будет об этом.
Император был очень огорчен произошедшим несчастием Он приказал Иоанну, племяннику Виталиана и зятю Германа, вместе с Юстинианом, вторым сыном Германа, вести это войско в Италию. Они пошли по направлению к Далмации, чтобы перезимовать в Салоне, так как им показалось невозможным в такое время года пройти вокруг залива и явиться в Италию. Переправиться же морем, не имея кораблей, для них было невозможно. Что же касается Либерия, который еще не знал, что император передумал относительно командования флотом, то он пристал к Сиракузам, осажденным врагами. Прорвавшись через ряды стоявших тут варваров, он вошел в гавань и со всем флотом оказался внутри укреплений. Немного позже прибыл к Кефалении Артабан и, когда он узнал, что флот и войско с Либерием уже отплыли отсюда и направились к Сицилии, тотчас поднял паруса и сам переплыл здесь так называемое Адриатическое море. Когда он был близ Калабрии, поднялся страшный ураган, ветер был очень силен и дул им в лицо; все корабли были раскиданы, так что можно было думать, что многие из них занесены в Калабрию и оказались во власти врагов. Но оказалось не так: гонимые страшной силой ветра, они повернули назад в открытое море и, терпя сильные бедствия, вновь оказались в Пелопоннесе. Из других [328] — кому как посчастливилось: одни погибли, другие спаслись. У одного корабля, на котором плыл сам Артабан, сломалась в открытом море при волнении мачта: корабль попал в опасное положение, но несясь по золе сильного ветра и следуя за течением, он пристал к острову Мелите. Так совершенно неожиданно удалось Артабану выйти невредимым из этого опасного положения.
У Либерия не было достаточно сил, чтобы сделать вылазку против осаждающих или сразиться с ними в открытом бою. Да и продовольственных запасся у осажденных па долгое время было недостаточно, так как осажденных было много. Поэтому он со своим флотом отплыл оттуда и пе замеченный врагами удалился в Панорм. Тотила же и готы ограбили почти все местности Сицилии, увели огромное количество коней и других животных и увезли с острова хлеб, все другие плоды и все ценности (а их было много); нагрузив все это на суда, внезапно покинули остров и вернулись в Италию. Сделали они это по следующему поводу. Был некий римлянин, по имени Спин, родом из Сполеция, которого не так давно Тотила сделал своим квестором (казначеем). Он жил в городе Катане, который был не укреплен. Как-то случилось, что он был взят в плен врагами. Стараясь спасти его, Тотила предлагал вместо нею римлянам одну из знатных женщин, бывшую у него в плену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164