Геродиан вступил в переговоры с неприятелями, чтобы они тридцать дней оставили их в покое, что если за это время к ним не придет никакой помощи, то он сдаст готам и себя и город вместе с солдатами и с его жителями. Заложником этого договора он представил своего сына. Когда наступил назначенный день, а римского войска не пришло ни откуда, то Геродиан и те, которые держали там гарнизон, согласно договору сдались Тотиле и готам, сдали и город Сполеций. Говорят, что Геродиан сдался готам и сдал им Сполеций вследствие ненависти к Велизарию; ибо Велизарий пригрозил ему, что он потребует от него отчет за его прежний образ действий. Вот что случилось с Сполецием. Сизифрид же со своим отрядом, сделав вылазку, потерял очень многих, бывших с ним, и сам погиб. Жители Азизы, смущенные создавшимся положением, тотчас же сдали город неприятелям. Послав тотчас к Киприану, Тотила потребовал, чтобы он сдал ему Перузию, грозя всякими ужасами, если он не послушается, и обещая одарить его крупным денежным подарком, если он это исполнит. Так как от Киприана он ничего не мог добиться, он подкупил одного из его телохранителей, по имени Улифа, чтобы тот убил его тайным [245] образом. Оставшись с Киприаном один на один, Улиф убил его и бежал к Тотиле. Тем не менее воины Киприана продолжали сохранять город для императора. Поэтому готы решили от него отступить.
13 . После этого Тотила пошел на Рим и, ставши близко, начал осаду. Земледельцам по всей Италии он не сделал ничего неприятного, он разрешил им навсегда без страха возделывать землю, где они привыкли, внося ему те подати, которые они прежде вносили в казну и владельцам земли. Когда отряд готов подошел очень близко к стенам Рима, то Артасир и Барбатион, подговорив многих из своих частей, несмотря на то, что Бесс решительно им этого не советовал, сделали на него нападение. При первой схватке они многих убили, остальных обратили в бегство. Увлеченные их преследованием, они зашли слишком далеко и попали в засаду, устроенную врагами. Потеряв тут очень многих, они с очень немногими с трудом бежали и в дальнейшем уже не решались выходить против врагов, хотя последние и наступали на них близко. С этого времени римлян стал мучить подлинный голод, так как они не могли ввозить к себе в город никаких продуктов с полей, а от грузов, идущих морем, были тоже отрезаны. Когда готы взяли Неаполь, они создали там флот из быстроходных судов, а также на так называемых Эоловых островах (Липарских) и островах, лежащих у берега, строго следя за проезжающими. Суда, которые шли из Сицилии открытым морем, направляясь в римскую гавань, всё попали с экипажем в их руки. Послав войско в Эмилиеву область, Тотила велел взять город Плаценцию, силой ли, по добровольному ли соглашению. Это первый из городов Эмилиевой области с очень сильными укреплениями. Лежит он на реке Эридане и был единственным из всех городов, находящихся в этой области, оставшимся под властью римлян. Когда посланное войско было очень близко от Плаценции, готы завели переговоры с находившимся там гарнизоном, чтобы он сдал город добровольно Тотиле и готам. Когда им это не удалось, став лагерем, они [246] приступили к осаде, заметив у находящихся в городе недостаток продовольствия.
В это время в Риме у начальников императорского войска явилось подозрение в измене Цетега, патриция и первоприсутствующего (принцепса) римского сената. Поэтому Цетег удалился в Центумцеллы (Чивита-Веккиа). Велизарий, беспокоясь за Рим, как и вообще за общее положение дел, так как он не мог подать помощи из Равенны, имея так мало войска, решил оттуда сняться и захватить местечки около Рима, чтобы, находясь поблизости, оказать помощь находящимся в Риме и страдающим от вражеской осады. Он раскаивался, что, послушавшись, Виталия, с самого начала пришел в Равенну: прежде всего это было в ущерб интересам императора, так как, заперев самого себя в Ранение, он предоставил врагам возможность по их личному желанию направлять ход войны. И я думал, что или Велизарий принял неправильное решение. гак как суждено было римлянам попасть в тяжелое положение, или что планы его были хороши, но воспрепятствовала ему воля божья, желавшая покровительствовать Тотиле и готам и поэтому уничтожавшая лучшие из планов Велизария и во всем обращавшая их против него же. Кому дует попутный ветер счастья, даже если он замыслит самое неудачное, то все же с ним не случается ничего плохого, так как бог обращает ему все это на пользу; у человека же, ставшего неудачником, нет уже никаких удачных решений, так как предопределенная ему судьбой необходимость испытать несчастье отнимает у него и умение, и правильную точку зрения. Если он и примет решение, какое следует, то действующая против его планов судьба обращает его благоприятные, казалось бы, замыслы против него, давая самые плачевные результаты. Так ли, или иначе это происходит, я не могу сказать. Оставив в Равенне с небольшим отрядом для охраны города Юстина, сам Велизарий двинулся через Далмацию и прилегающие к ней местности в Эпидамн, где, ожидая войска из Византии, он и оставался, не предпринимая ничего. Отсюда он написал императору и [247] сообщил ему настоящее положение дел. Немного спустя, император послал к нему Иоанна, племянника Виталиана и Исаака, родом армянина, брата Аратия и Нарзеса, с войском варваров и римлян. Придя в Эпидамн, он соединился с Велизарием. Нарзеса евнуха император послал к начальнику эрулов с тем, чтобы он убедил их в возможно большем числе отправиться походом в Италию. Многие из эрулов выразили желание следовать за ним, в числе прочих и те, которыми командовал Филемут, и вместе с ним направились во Фракию. Перезимовав там, с наступлением весны они собирались отправиться к Велизарию. С ними был и Иоанн, которому дано было прозвище Фага (Обжора). На этом пути им было суждено совершенно неожиданно оказать римлянам великое благодеяние. Случилось, что незадолго перед тем большой отряд славян, перейдя реку Истр, стал грабить тамошние места и забрал в рабство большое количество римлян. Эрулы неожиданно напали на них и, сверх ожидания, победили их, хотя славяне намного превосходили их численностью. Они перебили их, а всех пленных отпустили, дав им возможность возвратиться домой. Захватив тут некоего человека, присвоившего себе имя Хильбудия, человека знатного, некогда бывшего у римлян претором, Нарзес легко уличил его в самозванстве. Как это все было, я сейчас расскажу.
14 . Был некто Хильбудий, близкий к императорскому дому, в военном деле человек исключительно энергичный и настолько чуждый жажды стяжательства, что вместо величайших богатств он не приобрел никакого состояния. На четвертом году своей единодержавной власти император, назначив этого Хильбудия начальником Фракии, поставил его для охраны реки Истра, приказав ему следить за тем, чтобы жившие там варвары не переходили реку. Дело в том, что жившие по Истру варвары, гунны, анты и славяне, часто совершая такие переходы, наносили римлянам непоправимый вред. Хильбудий настолько был страшен варварам, что в течение трех лет, пока он был облечен званием военачальника, не только никто из [248] варваров не осмеливался перейти Истр для войны с римлянами, но сами римляне, неоднократно переходя под начальством Хильбудия в земли по ту сторону реки, избивали и забирали в рабство живших там варваров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164