Макдональд вздумал сражаться без Моро, он переправляется через Треббию, атакует врага, разбит и отступает к Модене. Двадцатого июня — битва при Тортоне: Моро разбивает австрийского генерала Белльгарда. Двадцать второго июля крепость Алессандрия взята австрийцами и русскими. Чаша весов склоняется в сторону неудач. Тридцатого — взятие союзниками Мантуи: еще одна неудача! Пятнадцатого августа — сражение при Нови: на сей раз уже не просто неудача, а разгром! Отметьте его, генерал, это — последнее поражение.
В то время как мы терпим поражение при Нови, Массена удерживает свои позиции на линии Цуг — Люцерн и укрепляется на Аре и Рейне, а Лекурб четырнадцатого и пятнадцатого августа овладевает Сен-Готардом. Девятнадцатого — битва при Бергене: Брюн разбивает англо-русскую армию, насчитывающую сорок четыре тысячи человек, и берет в плен русского генерала Германа Двадцать пятого, двадцать шестого и двадцать седьмого того же месяца — сражение под Цюрихом: Массена разбивает австрийцев и русских, которыми командует Корсаков; Хотце и еще три австрийских генерала взяты в плен, три генерала убиты. Неприятель теряет двенадцать тысяч человек, сто пушек и весь свой обоз! Австрийцы отделены от русских и соединяются с ними только по ту сторону Констанцского озера. Тут приходит конец успехам врагов, которых они добились в начале кампании. После взятия Цюриха Франции больше не грозят нашествия иностранцев!
Тридцатого августа Молитор наносит поражение австрийским генералам Елачичу и Линкену и отбрасывает их в Гризон. Первого сентября Молитор атакует и разбивает в долине Муоты генерала Розенберга. Второго Молитор отбирает у Суворова Гларус, причем русские оставляют там своих раненых и пушки, а тысяча шестьсот человек захвачены в плен. Шестого генерал Брюн вторично разбивает англо-русские войска, находящиеся под командой герцога Йоркского. Седьмого генерал Газан овладевает городом Констанц. Девятого вы высаживаетесь близ Фрежюса.
Так вот, генерал, — продолжал Бернадот, — поскольку Франция перейдет, видимо, в ваши руки, вам следует знать, в каком состоянии мы ее вам передаем, а за неимением расписки оправдательным документом послужит теперешнее положение страны. Мы с вами сейчас делаем историю, генерал, и очень важно, чтобы те, кому когда-нибудь понадобится ее искажать, натолкнулись на опровержение Бернадота!
— Вы говорите это, генерал, имея в виду меня?
— Я имею в виду льстецов!.. Говорят, вы возвратились потому, что наши армии были уничтожены, Франция в опасности, Республика в отчаянном положении. Возможно, эти опасения и побудили вас уехать из Египта; но теперь, когда вы прибыли во Францию, ваши опасения должны рассеяться и уступить место спокойной уверенности.
— Я готов присоединиться к вашему мнению, — с достоинством отвечал Бонапарт, — и чем больше вы говорите мне о Франции как о великой и могущественной державе, тем большую благодарность я испытываю к тем, кому она обязана своим могуществом и величием.
— О! Результаты налицо, генерал! Три армии разбиты и уничтожены, русские истреблены, австрийцы побеждены и разгромлены; двадцать тысяч пленных, сто пушек, пятнадцать знамен; захвачены все обозы неприятеля, девять генералов взяты в плен или убиты; Швейцария освобождена, наши границы надежно защищены, Рейн гордо служит нам рубежом — вот итог побед Массена! Вот в каком положении Швейцария!
Англо-русская армия дважды разбита, вконец обескуражена, она бросает свою артиллерию, свои обозы, боевые припасы и продовольствие, даже женщин и детей, приплывших с англичанами, которые уже считали себя хозяевами Голландии; восемь тысяч пленных французов и голландцев возвращаются на родину; Голландия окончательно освобождена! Вот итог побед Брюна! Вот в каком положении Голландия!
Арьергард генерала Кленау вынужден сложить оружие в Вилланове: тысяча пленных, нам достаются три пушки, австрийцы отброшены за Бормиду. После сражений при Стуре и Пиньероло — четыре тысячи пленных, шестнадцать артиллерийских орудий, взята крепость Мондови, оккупирована вся местность между Стурой и Танаро. Вот итог побед Шампионне! Вот в каком положении Италия]
Двести тысяч солдат под ружьем, сорок тысяч кавалеристов! Вот итог моих трудов! Вот в каком положении Франция!
— Однако, — спросил Бонапарт ироническим тоном, — если, по вашим словам, у вас двести сорок тысяч солдат под ружьем, почему вам так нужны пятнадцать или двадцать тысяч человек, оставленных мною в Египте, которые предназначены для колонизации?
— Я требую их, генерал, не потому, что в них нуждаюсь, но потому, что боюсь, как бы с ними не стряслась беда!
— А какая беда может случиться, если ими командует Клебер?
— Клебера могут убить, генерал, а после Клебера кто там останется? Мену… Клебер и ваши двадцать тысяч человек погибли, генерал!
— То есть как погибли?
— Да! Султан пошлет войско — он владеет сушей! Англичане пошлют флот — они владеют морем! Мы не владеем ни сушей, ни морем и, оставаясь здесь, будем свидетелями потери Египта и капитуляции нашей армии.
— Вы видите все в черном цвете, генерал!
— Будущее покажет, кто из нас прав.
— Как же вы поступили бы на моем месте?
— Не знаю. Но если бы даже мне пришлось выводить войско через Константинополь, я ни за что не бросил бы тех, кого мне доверила Франция! Ксенофонт на берегах Тигра находился в еще худшем положении, чем вы на побережье Нила, однако он привел десять тысяч солдат в Ионию, а между тем эти десять тысяч не были сынами Афин, не были его согражданами — то были наемники!
Стоило Бернадоту назвать Константинополь, как Бонапарт перестал его слушать. Казалось, это упоминание породило у него новые мысли, и он отдался их течению.
Он положил руку на плечо изумленного Бернадота и заговорил с блуждающим взором, словно созерцая во мгле призрак великого неудавшегося замысла:
— Да, я думал о Константинополе, и вот почему я во чтобы то ни стало хотел взять эту крепостишку Сен-Жан-д'Акр! Со стороны это казалось вам бессмысленным упорством, бесполезной тратой людей в угоду самолюбию посредственного генерала, который боится, что ему поставят в вину неудачу. Разве я стал бы жалеть, что пришлось снять осаду с Сен-Жан-д'Акра, если бы Сен-Жан-д'Акр не был преградой на пути воплощения самого грандиозного из человеческих замыслов!.. Боже мой, да я взял бы не меньше городов, чем в свое время Александр и Цезарь! Но мне необходим был именно Сен-Жан-д'Акр! Знаете, что я сделал бы, если бы взял Сен-Жан-д'Акр?
Он устремил на собеседника пылающий взгляд, и на сей раз взор гения заставил Бернадота опустить глаза.
— Если бы я взял Сен-Жан-д'Акр, — продолжал Бонапарт и подобно Аяксу погрозил небу кулаком, — я нашел бы в городе сокровища паши и оружие для трехсот тысяч солдат; я бы поднял и вооружил всю Сирию, ведь ее население было так возмущено зверствами Джеззара, что при каждом моем штурме молило Бога о его падении. Я пошел бы на Дамаск и Алеппо; я пополнил бы свою армию за счет всех недовольных; продвигаясь по стране, я возвещал бы народам об отмене рабства и тиранического правления пашей. Я подступил бы к Константинополю с огромным воинством; я разрушил бы турецкую империю и основал бы великую империю со столицей в Константинополе, которая определила бы мое место в истории;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
В то время как мы терпим поражение при Нови, Массена удерживает свои позиции на линии Цуг — Люцерн и укрепляется на Аре и Рейне, а Лекурб четырнадцатого и пятнадцатого августа овладевает Сен-Готардом. Девятнадцатого — битва при Бергене: Брюн разбивает англо-русскую армию, насчитывающую сорок четыре тысячи человек, и берет в плен русского генерала Германа Двадцать пятого, двадцать шестого и двадцать седьмого того же месяца — сражение под Цюрихом: Массена разбивает австрийцев и русских, которыми командует Корсаков; Хотце и еще три австрийских генерала взяты в плен, три генерала убиты. Неприятель теряет двенадцать тысяч человек, сто пушек и весь свой обоз! Австрийцы отделены от русских и соединяются с ними только по ту сторону Констанцского озера. Тут приходит конец успехам врагов, которых они добились в начале кампании. После взятия Цюриха Франции больше не грозят нашествия иностранцев!
Тридцатого августа Молитор наносит поражение австрийским генералам Елачичу и Линкену и отбрасывает их в Гризон. Первого сентября Молитор атакует и разбивает в долине Муоты генерала Розенберга. Второго Молитор отбирает у Суворова Гларус, причем русские оставляют там своих раненых и пушки, а тысяча шестьсот человек захвачены в плен. Шестого генерал Брюн вторично разбивает англо-русские войска, находящиеся под командой герцога Йоркского. Седьмого генерал Газан овладевает городом Констанц. Девятого вы высаживаетесь близ Фрежюса.
Так вот, генерал, — продолжал Бернадот, — поскольку Франция перейдет, видимо, в ваши руки, вам следует знать, в каком состоянии мы ее вам передаем, а за неимением расписки оправдательным документом послужит теперешнее положение страны. Мы с вами сейчас делаем историю, генерал, и очень важно, чтобы те, кому когда-нибудь понадобится ее искажать, натолкнулись на опровержение Бернадота!
— Вы говорите это, генерал, имея в виду меня?
— Я имею в виду льстецов!.. Говорят, вы возвратились потому, что наши армии были уничтожены, Франция в опасности, Республика в отчаянном положении. Возможно, эти опасения и побудили вас уехать из Египта; но теперь, когда вы прибыли во Францию, ваши опасения должны рассеяться и уступить место спокойной уверенности.
— Я готов присоединиться к вашему мнению, — с достоинством отвечал Бонапарт, — и чем больше вы говорите мне о Франции как о великой и могущественной державе, тем большую благодарность я испытываю к тем, кому она обязана своим могуществом и величием.
— О! Результаты налицо, генерал! Три армии разбиты и уничтожены, русские истреблены, австрийцы побеждены и разгромлены; двадцать тысяч пленных, сто пушек, пятнадцать знамен; захвачены все обозы неприятеля, девять генералов взяты в плен или убиты; Швейцария освобождена, наши границы надежно защищены, Рейн гордо служит нам рубежом — вот итог побед Массена! Вот в каком положении Швейцария!
Англо-русская армия дважды разбита, вконец обескуражена, она бросает свою артиллерию, свои обозы, боевые припасы и продовольствие, даже женщин и детей, приплывших с англичанами, которые уже считали себя хозяевами Голландии; восемь тысяч пленных французов и голландцев возвращаются на родину; Голландия окончательно освобождена! Вот итог побед Брюна! Вот в каком положении Голландия!
Арьергард генерала Кленау вынужден сложить оружие в Вилланове: тысяча пленных, нам достаются три пушки, австрийцы отброшены за Бормиду. После сражений при Стуре и Пиньероло — четыре тысячи пленных, шестнадцать артиллерийских орудий, взята крепость Мондови, оккупирована вся местность между Стурой и Танаро. Вот итог побед Шампионне! Вот в каком положении Италия]
Двести тысяч солдат под ружьем, сорок тысяч кавалеристов! Вот итог моих трудов! Вот в каком положении Франция!
— Однако, — спросил Бонапарт ироническим тоном, — если, по вашим словам, у вас двести сорок тысяч солдат под ружьем, почему вам так нужны пятнадцать или двадцать тысяч человек, оставленных мною в Египте, которые предназначены для колонизации?
— Я требую их, генерал, не потому, что в них нуждаюсь, но потому, что боюсь, как бы с ними не стряслась беда!
— А какая беда может случиться, если ими командует Клебер?
— Клебера могут убить, генерал, а после Клебера кто там останется? Мену… Клебер и ваши двадцать тысяч человек погибли, генерал!
— То есть как погибли?
— Да! Султан пошлет войско — он владеет сушей! Англичане пошлют флот — они владеют морем! Мы не владеем ни сушей, ни морем и, оставаясь здесь, будем свидетелями потери Египта и капитуляции нашей армии.
— Вы видите все в черном цвете, генерал!
— Будущее покажет, кто из нас прав.
— Как же вы поступили бы на моем месте?
— Не знаю. Но если бы даже мне пришлось выводить войско через Константинополь, я ни за что не бросил бы тех, кого мне доверила Франция! Ксенофонт на берегах Тигра находился в еще худшем положении, чем вы на побережье Нила, однако он привел десять тысяч солдат в Ионию, а между тем эти десять тысяч не были сынами Афин, не были его согражданами — то были наемники!
Стоило Бернадоту назвать Константинополь, как Бонапарт перестал его слушать. Казалось, это упоминание породило у него новые мысли, и он отдался их течению.
Он положил руку на плечо изумленного Бернадота и заговорил с блуждающим взором, словно созерцая во мгле призрак великого неудавшегося замысла:
— Да, я думал о Константинополе, и вот почему я во чтобы то ни стало хотел взять эту крепостишку Сен-Жан-д'Акр! Со стороны это казалось вам бессмысленным упорством, бесполезной тратой людей в угоду самолюбию посредственного генерала, который боится, что ему поставят в вину неудачу. Разве я стал бы жалеть, что пришлось снять осаду с Сен-Жан-д'Акра, если бы Сен-Жан-д'Акр не был преградой на пути воплощения самого грандиозного из человеческих замыслов!.. Боже мой, да я взял бы не меньше городов, чем в свое время Александр и Цезарь! Но мне необходим был именно Сен-Жан-д'Акр! Знаете, что я сделал бы, если бы взял Сен-Жан-д'Акр?
Он устремил на собеседника пылающий взгляд, и на сей раз взор гения заставил Бернадота опустить глаза.
— Если бы я взял Сен-Жан-д'Акр, — продолжал Бонапарт и подобно Аяксу погрозил небу кулаком, — я нашел бы в городе сокровища паши и оружие для трехсот тысяч солдат; я бы поднял и вооружил всю Сирию, ведь ее население было так возмущено зверствами Джеззара, что при каждом моем штурме молило Бога о его падении. Я пошел бы на Дамаск и Алеппо; я пополнил бы свою армию за счет всех недовольных; продвигаясь по стране, я возвещал бы народам об отмене рабства и тиранического правления пашей. Я подступил бы к Константинополю с огромным воинством; я разрушил бы турецкую империю и основал бы великую империю со столицей в Константинополе, которая определила бы мое место в истории;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181