В то время, о котором идет речь, генералу Шампионне было лет тридцать пять; по приветливому, ласковому лицу его можно было принять скорее за светского человека, нежели за воина; однако за этой внешностью скрывались несокрушимая воля и беззаветная храбрость.
Он был побочный сын президента местного сословного собрания; не желая передать свое имя, отец присвоил ему другое — по названию небольшого поместья, которым он владел в окрестностях Баланса, откуда был родом.
Шампионне — человек отважный; прежде чем ему пришлось командовать людьми, он с увлечением укрощал лошадей. Лет в двенадцать-пятнадцать он садился на самых норовистых коней и всегда справлялся с ними.
В восемнадцать лет он решил броситься в погоню то ли за одним, то ли за другим из тех двух призраков, что называют славой и богатством, — отправился в Испанию и под именем Бельроза нанялся в валлонские войска.
В лагере святого Рока, расположившемся у Гибралтара, среди солдат Бретонского полка он встретил нескольких своих школьных товарищей; полковник разрешил ему покинуть ряды валлонских гвардейцев и перейти в качестве добровольца в Бретонский полк.
После заключения мира он вернулся во Францию и, как блудный сын, был встречен отцом с распростертыми объятиями.
В самом начале событий 1789 года Шампионне снова поступил в армию. 10 августа раздался пушечный выстрел и образовалась первая коалиция. Тогда каждый департамент выставил по батальону волонтёров; департамент Дром образовал 6-й батальон, направленный в Безансон; командиром его был назначен Шампионне. Из этих добровольческих частей составилась резервная армия.
Пишегрю, назначенный командующим армией Верхнего Рейна, проезжая через Безансон, застал там Шампионне, с которым познакомился, когда и сам командовал батальоном волонтёров. Шампионне просил Пишегрю взять его в действующую армию, и желание его было удовлетворено.
Начиная с того времени имя Шампионне постоянно произносилось наравне с именами Жубера, Марсо, Гоша, Клебера, Журдана и Бернадота.
Он служил под их началом или, вернее, был их другом. Им так хорошо была известна отвага молодого человека, что, когда предстояло особенно трудное, почти невыполнимое дело, они говорили:
— Пошлем туда Шампионне.
А он, возвращаясь с победой, неизменно оправдывал поговорку: «Удачлив, как бастард».
Наградою за эти постоянные успехи явился чин бригадного генерала, потом дивизионного генерала, командующего войсками на побережье Северного моря от Дюнкерка до Флиссингена.
После заключения Кампоформийского мира он был отозван в Париж, куда возвратился, оставив при себе из всего своего штаба лишь адъютанта.
Среди многих схваток, в которых Шампионне приходилось участвовать, он обратил внимание на одного молодого капитана: в то время храбрость была качеством нередким, но этому офицеру все-таки удалось выделиться среди других. В каком бы предприятии он ни принял участие, всегда упоминали о его героизме. При взятии Альтенкирхена он первым бросился в атаку. Во время переправы через Лан он под неприятельским обстрелом смело обследовал эту реку и отыскал брод. В Ланбахском проходе он захватил вражеское знамя. Наконец, в стычке при Дюнах он во главе трехсот солдат атаковал полторы тысячи англичан. Отчаянной контратакой, предпринятой полком принца Уэльского, французы были остановлены, один капитан не согласился отступить ни на шаг.
Шампионне наблюдал за ним издали и заметил, как тот исчез, окруженный врагами. Сам храбрец, Шампионне восхищался отвагой других; он собрал отряд в сотню человек и бросился на выручку. Достигнув места, где он потерял из виду молодого офицера, Шампионне застал его в ту минуту, когда тот уперся ногою в грудь английского генерала, которому раздробил ногу выстрелом из пистолета; вокруг них валялись трупы; смельчак же получил три штыковые раны. Шампионне заставил его выйти из рукопашной схватки, поручил своему личному врачу позаботиться о нем, а когда раненый выздоровел, предложил капитану стать его адъютантом.
Молодой капитан согласился.
То был Сальвато Пальмиери.
Услышав это имя, Шампионне удивился, как удивлялся и поступкам молодого офицера. Ясно было, что он итальянец; впрочем, не имея никаких оснований скрывать свою национальность, Сальвато и сам подтверждал это. И все же, когда нужно было получить какие-нибудь сведения от пленных англичан или австрийцев, молодой итальянец вел допрос на их языке так свободно, словно родился в Лондоне или Дрездене.
Не входя в пространные объяснения, Сальвато рассказал Шампионне, что совсем маленьким был увезен во Францию, а образование получил в Англии и Германии, и поэтому неудивительно, что немецкий, английский и французский языки он знает не хуже, чем родной итальянский.
Генерал понял, сколь полезен ему может быть такой отважный и вместе с тем такой образованный молодой человек. Поэтому, как мы уже говорили, из всего своего штаба он оставил при себе только его и привез в Париж.
Когда Бонапарт собрался в Египет — причем никто еще не знал цели этой экспедиции, — Шампионне просил разрешения сопровождать полководца, прославившегося в сражениях при Арколе и Риволи; но Баррас, к которому он обратился с этой просьбой, ответил, положив руку ему на плечо:
— Оставайся с нами, гражданин генерал: ты понадобишься нам на континенте.
И действительно, Жубер, приняв после отъезда Бонапарта командование армией, действовавшей в Италии, потребовал, чтобы к нему перевели Шампионне и поставили его во главе Римской армии, которая должна была наблюдать за Неаполем, а в случае надобности и пригрозить ему.
На этот раз Баррас, относившийся к Шампионне особенно благосклонно, сказал, давая ему последние указания:
— Если снова вспыхнет война, тебе первому из республиканских генералов будет поручено низвергнуть с трона короля.
— Намерения Директории будут исполнены, — отвечал генерал с простотой, достойной спартанца.
И что особенно удивительно, обещанию этому суждено было осуществиться. Шампионне уехал в Италию в сопровождении Сальвато; он уже свободно владел итальянским, ему не хватало только практики, а потому начиная со дня отъезда он разговаривал с адъютантом только по-итальянски и даже, в предвидении возможных событий, упражнялся с ним в неаполитанском наречии, которому Сальвато, забавы ради, научился у своего отца.
В Милане, где генерал остановился всего лишь на несколько дней, Сальвато познакомился с графом ди Руво и представил его Шампионне как одного из знатнейших дворян и самых пылких неаполитанских патриотов. Рассказав Шампионне, как Этторе Карафа был выслежен шпионами королевы Каролины, схвачен и заключен в тюрьму Государственной джунтой и как он бежал из замка Сант'Эльмо, Сальвато испросил для Карафа разрешения присоединиться к штабу, не занимая в нем никакой должности.
Оба они отправились вместе с Шампионне в Рим.
Генералу Шампионне были даны следующие инструкции:
«Пресечь силой оружия любые враждебные выступления против независимости Римской республики и перенести военные действия в неаполитанские владения, если неаполитанский король вздумает вторгнуться на римскую территорию, о чем он неоднократно объявлял».
Оказавшись в Риме, граф ди Руво, как уже было сказано выше, не удержался от соблазна принять активное участие в революционном движении, что, по слухам, должно было вот-вот вспыхнуть в Неаполе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269