По её ветвям Земсков вскарабкался на крышу. Отсюда он увидел цепи наступающей немецкой пехоты. Охватывая хутор полукольцом, солдаты приближались под прикрытием танков. «Но почему им позволили развернуться? Почему батареи прекратили огонь? Почему, наконец, не вышел дивизион Николаева?»
Ответы на эти вопросы Земсков получил уже в хуторе Кеслерово. Он приехал туда на несколько минут позже дивизиона Николаева, который уже разворачивался на окраине для отражения танков. Второй дивизион стоял правее — на подсолнечном поле. Но противник не преследовал моряков. Дорога была пуста.
Николаев сидел в кабине одной из своих боевых машин. Его трудно было узнать. Щеки втянулись. Глаза блестели лихорадочным блеском, как у тяжелобольного. Мокрые волосы прилипли ко лбу.
Земсков подошёл к нему, открыл дверку, потряс Николаева за плечо. Тот посмотрел на него бессмысленными глазами, потом вдруг выхватил из кобуры пистолет:
— Убью, сволочь, на месте! — он порывался куда-то бежать. Земсков с трудом удержал его. Николаев сразу обмяк, глаза потухли. Он сунул пистолет за пазуху: — Не его, а меня надо застрелить!
Только через несколько минут, овладев собой, Николаев рассказал, что произошло за те полчаса, которые Земсков провёл в разведке.
Спустя десять минут после отъезда Земскова командир полка был убит осколком снаряда из танка. Если бы план командира полка твёрдо выполнялся, дивизионы, бесспорно, могли бы проскочить на Ново-Георгиевскую, но Будаков растерялся. Увидев, что немцы хотят взять хутор в клещи, он приказал отойти. Известие о смерти Арсеньева мгновенно разнеслось по полку. Люди были обескуражены. Батарея, прикрывавшая хутор с севера, отошла первой. Николаев не понимал, в чем дело. Ему передали приказ Будакова немедленно вести дивизион в Кеслерово и занять там оборону. Только в Кеслерово заметили, что одной боевой машины не хватает. Захват врагом реактивной боевой установки, да ещё со снарядами — это было нечто неслыханное. Николаев вспомнил, как в бою под Ростовом — в тяжкие дни отступления — он со своими бойцами отстоял машину, уже окружённую врагами. Для собственного успокоения можно было предположить, что Шацкий, оставшийся в Павловском, или сам Дручков со своими матросами успели подорвать машину. Ужаснее всего была потеря флага, который находился в ящике за кабиной. Флаг лидера «Ростов» — у немцев!
— Сейчас возьму полуторку, поеду искать, — заключил Николаев.
Земсков покачал головой:
— На дороге машины нет. Я ехал последним и смотрел очень внимательно. Ясно, что машина осталась в Павловском. Пошли к Будакову! Надо немедленно принимать меры.
Подполковник Будаков находился в том самом доме, где Арсеньев прощался с Яновским. Теперь капитан 2 ранга лежал на кровати, застланной накрахмаленной простыней. В комнату один за другим входили матросы. Они все ещё не верили в смерть своего неуязвимого командира. Из соседней комнаты, через полуотворённую дверь выглядывали испуганные детские головки. Молодая полная казачка, босая, в длинной чёрной юбке, цыкнула на детей и, раздвинув плечом столпившихся у кровати, поставила в изголовье зажжённую свечу.
Будаков сидел за столом у окна. Увидев Земскова и Николаева, он приказал всем выйти. Остались только двое матросов, неподвижно стоявших у тела убитого командира с автоматами на груди.
Будаков молчал, глядя в глаза Земскову.
— Товарищ подполковник, — сказал Николаев, — надо выручать флаг и боевую машину. Разрешите атаковать Павловский под прикрытием огня второго дивизиона.
Начальник штаба, ставший теперь командиром полка, сделал отрицательный жест:
— Невозможно. Я отвечаю за полк. До подхода пехоты — никаких атак.
— Но, товарищ подполковник, там же Флаг миноносца. Наш флаг! И секретная техника, за которую мы отвечаем головой. Вы понимаете это? — Николаевым снова овладела ярость. — Вот здесь, у тела командира моего корабля, клянусь — не буду живым — подорву боевую машину и выручу флаг. Его Арсеньев с тонущего лидера… Вот он лежит здесь убитый, если бы он жив…
Будакову не хотелось ссориться с Николаевым
— Товарищ Николаев, Павел Иванович, успокойтесь. Я тоже клянусь отомстить за нашего командира.
Николаев потупился:
— Флаг, товарищ подполковник, Флаг лидера «Ростов»! Капитан второго ранга доверил его мне.
— Павел Иванович, да вас же никто не обвиняет! Виноваты не вы, — Будаков посмотрел на Земскова. — Я сейчас свяжусь по радио с Поливановым, с Назаренко…
Николаев надвинулся на Будакова:
— Никому — ничего, товарищ подполковник! Я достану наш флаг.
— Не «я», а «мы», товарищ Николаев! А сейчас поручаю вам выбрать КП. Прикажите отрыть блиндаж и навести телефонную связь с дивизионами. Дивизионы оставить на месте. Идите, Павел Иванович, мне нужно поговорить с Земсковым.
Когда Николаев вышел, Будаков указал Земскову на стул:
— Садитесь, начальник разведки, — он сделал ударение на слове «начальник».
— Я постою, товарищ подполковник.
Земсков стоял почти так же, как часовые, вытянув руки по швам и повернув голову к телу Арсеньева. Будаков тоже встал:
— Выйдем!
Они прошли в соседнюю комнату. Хозяйка вытолкала детей в кухню и вышла сама, мелькнув чёрными юбками.
— Вы отдаёте себе отчёт в вашей вине? — спросил Будаков, когда захлопнулась дверь.
— О чем вы говорите, товарищ подполковник?
Глаза Будакова налились кровью, задрожало левое веко. Все его длинное лицо напряглось:
— Вы ещё спрашиваете? Кто дал разведданные, что в Павловском свободно? Кто завёл полк в мешок? Из-за вас погиб капитан второго ранга, из-за вас потеряна святыня части — Флаг корабля, а в критический момент вы куда-то укатили на «виллисе» командира полка, оставив нас без машины.
Земсков почувствовал, что кровь хлынула к его щекам, будто ему надавали пощёчин.
— Вы виноваты во всем! — сказал он, наступая на Будакова. — Трус вы, тряпка, а не офицер! — он размахнулся, чтобы ударить Будакова, но удержал удар и опустил на стол сжатые кулаки.
Будаков расстегнул кобуру. Земсков не обратил никакого внимания на этот жест. Величайшим усилием воли он овладел собой, но сейчас поздно было отступать, да Земсков и не собирался.
— Я давно знал, что вы трус, подполковник Будаков. Ваша трусость дорого обошлась полку. Вы понимаете, что мы сейчас в окружении? Чего вы ждёте? Принимайте меры, командуйте, а все остальное — потом.
— Я приму меры, — прохрипел Будаков, распахивая окно. — Два человека с оружием — ко мне!
В палисаднике сидели автоматчики Горича. Клычков кивнул двоим бойцам:
— К подполковнику!
Когда они вошли, Будаков протянул руку:
— Сдайте оружие, Земсков. Вы арестованы. Будете давать объяснения в трибунале.
Бойцы топтались у дверей, не понимая в чем дело.
— Сдайте пистолет, говорят вам! — повторил Будаков. — Если не хотите, чтобы я применил силу…
Земсков медленно вынул пистолет. Вероятно, в его лице было что-то такое, что заставило Будакова попятиться. Может быть, Земсков в этот момент совершил бы непоправимую ошибку, но он увидел в раме низкого окна Косотруба, который, держась одной рукой за подоконник, приготовился к прыжку. В другой руке разведчика был автомат. Будаков не видел матроса, но Земсков поймал взгляд Косотруба и движением глаз показал: «Не надо!»
Положив пистолет на стол, он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Ответы на эти вопросы Земсков получил уже в хуторе Кеслерово. Он приехал туда на несколько минут позже дивизиона Николаева, который уже разворачивался на окраине для отражения танков. Второй дивизион стоял правее — на подсолнечном поле. Но противник не преследовал моряков. Дорога была пуста.
Николаев сидел в кабине одной из своих боевых машин. Его трудно было узнать. Щеки втянулись. Глаза блестели лихорадочным блеском, как у тяжелобольного. Мокрые волосы прилипли ко лбу.
Земсков подошёл к нему, открыл дверку, потряс Николаева за плечо. Тот посмотрел на него бессмысленными глазами, потом вдруг выхватил из кобуры пистолет:
— Убью, сволочь, на месте! — он порывался куда-то бежать. Земсков с трудом удержал его. Николаев сразу обмяк, глаза потухли. Он сунул пистолет за пазуху: — Не его, а меня надо застрелить!
Только через несколько минут, овладев собой, Николаев рассказал, что произошло за те полчаса, которые Земсков провёл в разведке.
Спустя десять минут после отъезда Земскова командир полка был убит осколком снаряда из танка. Если бы план командира полка твёрдо выполнялся, дивизионы, бесспорно, могли бы проскочить на Ново-Георгиевскую, но Будаков растерялся. Увидев, что немцы хотят взять хутор в клещи, он приказал отойти. Известие о смерти Арсеньева мгновенно разнеслось по полку. Люди были обескуражены. Батарея, прикрывавшая хутор с севера, отошла первой. Николаев не понимал, в чем дело. Ему передали приказ Будакова немедленно вести дивизион в Кеслерово и занять там оборону. Только в Кеслерово заметили, что одной боевой машины не хватает. Захват врагом реактивной боевой установки, да ещё со снарядами — это было нечто неслыханное. Николаев вспомнил, как в бою под Ростовом — в тяжкие дни отступления — он со своими бойцами отстоял машину, уже окружённую врагами. Для собственного успокоения можно было предположить, что Шацкий, оставшийся в Павловском, или сам Дручков со своими матросами успели подорвать машину. Ужаснее всего была потеря флага, который находился в ящике за кабиной. Флаг лидера «Ростов» — у немцев!
— Сейчас возьму полуторку, поеду искать, — заключил Николаев.
Земсков покачал головой:
— На дороге машины нет. Я ехал последним и смотрел очень внимательно. Ясно, что машина осталась в Павловском. Пошли к Будакову! Надо немедленно принимать меры.
Подполковник Будаков находился в том самом доме, где Арсеньев прощался с Яновским. Теперь капитан 2 ранга лежал на кровати, застланной накрахмаленной простыней. В комнату один за другим входили матросы. Они все ещё не верили в смерть своего неуязвимого командира. Из соседней комнаты, через полуотворённую дверь выглядывали испуганные детские головки. Молодая полная казачка, босая, в длинной чёрной юбке, цыкнула на детей и, раздвинув плечом столпившихся у кровати, поставила в изголовье зажжённую свечу.
Будаков сидел за столом у окна. Увидев Земскова и Николаева, он приказал всем выйти. Остались только двое матросов, неподвижно стоявших у тела убитого командира с автоматами на груди.
Будаков молчал, глядя в глаза Земскову.
— Товарищ подполковник, — сказал Николаев, — надо выручать флаг и боевую машину. Разрешите атаковать Павловский под прикрытием огня второго дивизиона.
Начальник штаба, ставший теперь командиром полка, сделал отрицательный жест:
— Невозможно. Я отвечаю за полк. До подхода пехоты — никаких атак.
— Но, товарищ подполковник, там же Флаг миноносца. Наш флаг! И секретная техника, за которую мы отвечаем головой. Вы понимаете это? — Николаевым снова овладела ярость. — Вот здесь, у тела командира моего корабля, клянусь — не буду живым — подорву боевую машину и выручу флаг. Его Арсеньев с тонущего лидера… Вот он лежит здесь убитый, если бы он жив…
Будакову не хотелось ссориться с Николаевым
— Товарищ Николаев, Павел Иванович, успокойтесь. Я тоже клянусь отомстить за нашего командира.
Николаев потупился:
— Флаг, товарищ подполковник, Флаг лидера «Ростов»! Капитан второго ранга доверил его мне.
— Павел Иванович, да вас же никто не обвиняет! Виноваты не вы, — Будаков посмотрел на Земскова. — Я сейчас свяжусь по радио с Поливановым, с Назаренко…
Николаев надвинулся на Будакова:
— Никому — ничего, товарищ подполковник! Я достану наш флаг.
— Не «я», а «мы», товарищ Николаев! А сейчас поручаю вам выбрать КП. Прикажите отрыть блиндаж и навести телефонную связь с дивизионами. Дивизионы оставить на месте. Идите, Павел Иванович, мне нужно поговорить с Земсковым.
Когда Николаев вышел, Будаков указал Земскову на стул:
— Садитесь, начальник разведки, — он сделал ударение на слове «начальник».
— Я постою, товарищ подполковник.
Земсков стоял почти так же, как часовые, вытянув руки по швам и повернув голову к телу Арсеньева. Будаков тоже встал:
— Выйдем!
Они прошли в соседнюю комнату. Хозяйка вытолкала детей в кухню и вышла сама, мелькнув чёрными юбками.
— Вы отдаёте себе отчёт в вашей вине? — спросил Будаков, когда захлопнулась дверь.
— О чем вы говорите, товарищ подполковник?
Глаза Будакова налились кровью, задрожало левое веко. Все его длинное лицо напряглось:
— Вы ещё спрашиваете? Кто дал разведданные, что в Павловском свободно? Кто завёл полк в мешок? Из-за вас погиб капитан второго ранга, из-за вас потеряна святыня части — Флаг корабля, а в критический момент вы куда-то укатили на «виллисе» командира полка, оставив нас без машины.
Земсков почувствовал, что кровь хлынула к его щекам, будто ему надавали пощёчин.
— Вы виноваты во всем! — сказал он, наступая на Будакова. — Трус вы, тряпка, а не офицер! — он размахнулся, чтобы ударить Будакова, но удержал удар и опустил на стол сжатые кулаки.
Будаков расстегнул кобуру. Земсков не обратил никакого внимания на этот жест. Величайшим усилием воли он овладел собой, но сейчас поздно было отступать, да Земсков и не собирался.
— Я давно знал, что вы трус, подполковник Будаков. Ваша трусость дорого обошлась полку. Вы понимаете, что мы сейчас в окружении? Чего вы ждёте? Принимайте меры, командуйте, а все остальное — потом.
— Я приму меры, — прохрипел Будаков, распахивая окно. — Два человека с оружием — ко мне!
В палисаднике сидели автоматчики Горича. Клычков кивнул двоим бойцам:
— К подполковнику!
Когда они вошли, Будаков протянул руку:
— Сдайте оружие, Земсков. Вы арестованы. Будете давать объяснения в трибунале.
Бойцы топтались у дверей, не понимая в чем дело.
— Сдайте пистолет, говорят вам! — повторил Будаков. — Если не хотите, чтобы я применил силу…
Земсков медленно вынул пистолет. Вероятно, в его лице было что-то такое, что заставило Будакова попятиться. Может быть, Земсков в этот момент совершил бы непоправимую ошибку, но он увидел в раме низкого окна Косотруба, который, держась одной рукой за подоконник, приготовился к прыжку. В другой руке разведчика был автомат. Будаков не видел матроса, но Земсков поймал взгляд Косотруба и движением глаз показал: «Не надо!»
Положив пистолет на стол, он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114