— Да мы бы просто боялись, будь мы простыми людишками, не имеющими никакой защиты!
— Про какую защиту ты говоришь?.. Может, про ту, что предлагает тебе здешний патер? Что он может посоветовать? Зажечь свечку?
— Я говорю про семейную защиту! Что бы мы ни делали, Чарли, нас оберегают — и мы обязаны заслужить это.
— Ну и заслуживай! А меня — уволь. — Он улыбнулся, стараясь перевести все в шутку. Много лет они не позволяли себе ни единого упоминания о своей любви, просто как бы забыли о том времени. Только теперь Чарли понял, насколько мучительно это было для Стефи. Любила ли она кого-нибудь другого? Он почувствовал себя предателем из-за своей любви к Гарнет. Но это неправильно, не может быть правильным!
Он потянулся к Стефи и легонько поцеловал ее.
— Дело не в том, что я не хочу тебя. Но я дал себе обещание, когда встретил Гарнет...
— Винс прав. Ты действительно превратился в узколобого, зашоренного респектабельного обывателя.
— Вы с Винсом обсуждаете меня?..
— Тебя выхолостили, тебя, рожденного настоящим мафиози. — Она вскочила. — Итало тебя съест живьем! От него только и требуется — снять телефонную трубку и сказать несколько слов, и ты исчезнешь. Керри рассказал мне про вашу последнюю встречу с Чио — он заставил тебя кувыркаться, как шарманщик свою обезьянку!
Она разгладила юбку ладонями.
— Он на две головы впереди тебя, Чарли. Я всегда считала тебя нашим семейным гением. Veramente il Professore. А сейчас я вижу, что ты обычный парень, которому Итало разрешил поиграть со своими наличными. Недолго — всего двадцать лет. Обычный. Заурядный.
Чарли чувствовал, как в ней нарастает гнев. Она говорила все громче.
— Что хорошего в том, чтобы быть Риччи? Что дает нам жизнь в нашей семье? Какой смысл, — добавила она, обжигая его взглядом своих горячих глаз, — жить такой ужасной, запуганной жизнью, как мы, и не получить лицензию на одну-единственную кражу? Вот она я, Чарли. Укради меня!
Вдалеке снова раздался странный, сухой треск.
— Мир стучится в нашу дверь, Стефи. Крепость окружена. Жить как Риччи, — значит жить в тюрьме. Можешь ты понять, почему я прошу своего тюремщика — отпусти меня? — Он отрывисто, горько рассмеялся. — Нашу крепость охраняет личная армия. Мы заключаем союзы с правительствами. У нас есть собственные кардиналы и сенаторы. О Господи, даже собственный президент у нас есть!
Сочные губы Стефи разомкнулись, но она промолчала и снова опустилась в кресло.
— Чарли, дай отдохнуть своей профессорской голове.
— Старый contadini держит семью в ежовых рукавицах. Так сицилийский крестьянин отправляет на тот свет трех-четырех жен, замучив их домашней работой и ребятишками. Но теперь все переменится.
— Правда? Детей будут делать иначе?
— Чем больше народу в семье, тем легче чужакам вторгнуться внутрь. Враги приманивают наших детей. Похищают их. Требуют выкуп. Шантажируют семью. Втягивают молодых в преступления. Продают их копам или Налоговой инспекции.
— Чарли!..
— Но и без того — молодые не подготовлены к жизни в этом мире. Двести лет назад в Сицилии все, что требовалось человеку для жизни, — это крепкая спина.
Сегодня нужно уметь читать, писать, считать. Нужно немножко знать историю, немножко разбираться в науке. Юноши и девушки выпархивают из колледжей со знаниями, пригодными для шестилеток. Как ты думаешь, почему мы не берем на работу выпускников высшей школы, пока они не получат звание доктора философии? Когда-то нам не о чем было беспокоиться, кроме горстки честных копов. Но наступила эпоха антитрестовских законов, правительственных расследований и сдерживания цен. У государства — свои внутренние проблемы. А у Итало на шее — китайские триады, японские якудза... Винс получил по носу от колумбийского наркокартеля. Стеф, крепость окружена врагами. Со всех сторон.
— А это разве не причина — не идти против собственной крови! — воскликнула она.
Она причиняла ему боль много раз — и напоминанием о его подчиненности Чио Итало, и обвинением, что он не мужчина, не мафиози, раз отказывается сойтись с ней снова. Не важно, есть Гарнет или нет, но он был слишком мужчина и мафиози, чтобы выдать свою боль. Нападки Стефи — это просто крик одиночества. Она нуждалась в нем больше, чем он в ней, потому что у него была Гарнет.
— Таким видит меня Итало, Стеф. Предатель, под покровом ночи открывший врагам ворота крепости.
Он ожидал негодующего окрика, но вместо этого услышал:
— Чарли, он прав.
Уязвленный на этот раз до глубины души, Чарли встал. На его лице не было никакого выражения. Ему следовало бы хорошенько разобраться в своих мыслях, направляясь сюда. Такая яростная фамильная преданность, такая зашоренность в духе «старой родины» со стороны Стефи была ему в новинку.
— Спокойной ночи, Чарли. — Она нежно помахала ему рукой. — Прости, что наговорила тебе гадостей.
— Это не твой ум говорил.
На ее губах заиграла насмешливая улыбка.
— Приходи еще поболтать.
Оба захохотали, снова — подростки. Глухой звук в отдалении повторился, на этот раз громче. Юные улыбки увяли на их лицах.
Глава 20
В кабинете Чио Итало в клубе «Сан-Дженнаро» тусклый утренний свет с трудом просачивался сквозь пуленепробиваемые оконные стекла. Но в силу своего образа жизни Итало не особенно нуждался в возможности посмотреть на мир. И еще в меньшей степени — в том, чтобы мир смотрел на него.
Иссохшие пальцы-когти нежно коснулись клавиш компьютера. Из Лондона передавали цифры, выражавшие его долю в МАСА. Все было так, как пообещал Эль Профессоре. Но честность племянника интересовала сейчас Чио Итало меньше всего.
Единственная по-настоящему важная вещь — это верность. Чио Итало как воинствующий аббат требовал абсолютной, нерассуждаюшей, непоколебимой верности основополагающему догмату своей религии — семье. Другие ценности он отвергал без сожаления. Человеческая жизнь? Довесок в торговле. Именно поэтому в его жизни не нашлось места никому по-настоящему близкому, как жена или сын. И он не жалел об этом. Он решился наказать Чарли единственным и необратимым образом, и его чувство справедливости не было замутнено и тенью сострадания.
Наверное, бунт следовало задавить в зародыше, не дожидаясь, пока Чарли зайдет так далеко. И тем более пока он спланирует свою линию защиты. Но для этого требовался профессионал. Никто из людей Винса для такой работы не годился. Стиль, которого придерживается Винс, — личное участие в ликвидации, — служит нескольким целям, в том числе повышению авторитета. Такую операцию он обязательно использует в своих интересах, шантажируя Чио притворными угрызениями совести. Нет, Итало требовался человек со стороны, редкий и дорогой специалист, который сумеет организовать безупречный, стопроцентный несчастный случай, а не расправу.
Чио нахмурился. В истории современного мира известно не мало поворотных пунктов и водоразделов, сработанных профессионалами высокого класса. Несчастный случай, выходка сумасшедшего маньяка — все это можно организовать, если обратиться к специалисту. Но среди них Итало мог бы довериться очень немногим. Один специалист по несчастным случаям как раз только что приехал в Нью-Йорк.
* * *
Никки Шан перестал писать и задумался. Он колебался, стоит ли отправлять факс отцу. В июле он своим письмом форменным образом разворошил осиное гнездо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
— Про какую защиту ты говоришь?.. Может, про ту, что предлагает тебе здешний патер? Что он может посоветовать? Зажечь свечку?
— Я говорю про семейную защиту! Что бы мы ни делали, Чарли, нас оберегают — и мы обязаны заслужить это.
— Ну и заслуживай! А меня — уволь. — Он улыбнулся, стараясь перевести все в шутку. Много лет они не позволяли себе ни единого упоминания о своей любви, просто как бы забыли о том времени. Только теперь Чарли понял, насколько мучительно это было для Стефи. Любила ли она кого-нибудь другого? Он почувствовал себя предателем из-за своей любви к Гарнет. Но это неправильно, не может быть правильным!
Он потянулся к Стефи и легонько поцеловал ее.
— Дело не в том, что я не хочу тебя. Но я дал себе обещание, когда встретил Гарнет...
— Винс прав. Ты действительно превратился в узколобого, зашоренного респектабельного обывателя.
— Вы с Винсом обсуждаете меня?..
— Тебя выхолостили, тебя, рожденного настоящим мафиози. — Она вскочила. — Итало тебя съест живьем! От него только и требуется — снять телефонную трубку и сказать несколько слов, и ты исчезнешь. Керри рассказал мне про вашу последнюю встречу с Чио — он заставил тебя кувыркаться, как шарманщик свою обезьянку!
Она разгладила юбку ладонями.
— Он на две головы впереди тебя, Чарли. Я всегда считала тебя нашим семейным гением. Veramente il Professore. А сейчас я вижу, что ты обычный парень, которому Итало разрешил поиграть со своими наличными. Недолго — всего двадцать лет. Обычный. Заурядный.
Чарли чувствовал, как в ней нарастает гнев. Она говорила все громче.
— Что хорошего в том, чтобы быть Риччи? Что дает нам жизнь в нашей семье? Какой смысл, — добавила она, обжигая его взглядом своих горячих глаз, — жить такой ужасной, запуганной жизнью, как мы, и не получить лицензию на одну-единственную кражу? Вот она я, Чарли. Укради меня!
Вдалеке снова раздался странный, сухой треск.
— Мир стучится в нашу дверь, Стефи. Крепость окружена. Жить как Риччи, — значит жить в тюрьме. Можешь ты понять, почему я прошу своего тюремщика — отпусти меня? — Он отрывисто, горько рассмеялся. — Нашу крепость охраняет личная армия. Мы заключаем союзы с правительствами. У нас есть собственные кардиналы и сенаторы. О Господи, даже собственный президент у нас есть!
Сочные губы Стефи разомкнулись, но она промолчала и снова опустилась в кресло.
— Чарли, дай отдохнуть своей профессорской голове.
— Старый contadini держит семью в ежовых рукавицах. Так сицилийский крестьянин отправляет на тот свет трех-четырех жен, замучив их домашней работой и ребятишками. Но теперь все переменится.
— Правда? Детей будут делать иначе?
— Чем больше народу в семье, тем легче чужакам вторгнуться внутрь. Враги приманивают наших детей. Похищают их. Требуют выкуп. Шантажируют семью. Втягивают молодых в преступления. Продают их копам или Налоговой инспекции.
— Чарли!..
— Но и без того — молодые не подготовлены к жизни в этом мире. Двести лет назад в Сицилии все, что требовалось человеку для жизни, — это крепкая спина.
Сегодня нужно уметь читать, писать, считать. Нужно немножко знать историю, немножко разбираться в науке. Юноши и девушки выпархивают из колледжей со знаниями, пригодными для шестилеток. Как ты думаешь, почему мы не берем на работу выпускников высшей школы, пока они не получат звание доктора философии? Когда-то нам не о чем было беспокоиться, кроме горстки честных копов. Но наступила эпоха антитрестовских законов, правительственных расследований и сдерживания цен. У государства — свои внутренние проблемы. А у Итало на шее — китайские триады, японские якудза... Винс получил по носу от колумбийского наркокартеля. Стеф, крепость окружена врагами. Со всех сторон.
— А это разве не причина — не идти против собственной крови! — воскликнула она.
Она причиняла ему боль много раз — и напоминанием о его подчиненности Чио Итало, и обвинением, что он не мужчина, не мафиози, раз отказывается сойтись с ней снова. Не важно, есть Гарнет или нет, но он был слишком мужчина и мафиози, чтобы выдать свою боль. Нападки Стефи — это просто крик одиночества. Она нуждалась в нем больше, чем он в ней, потому что у него была Гарнет.
— Таким видит меня Итало, Стеф. Предатель, под покровом ночи открывший врагам ворота крепости.
Он ожидал негодующего окрика, но вместо этого услышал:
— Чарли, он прав.
Уязвленный на этот раз до глубины души, Чарли встал. На его лице не было никакого выражения. Ему следовало бы хорошенько разобраться в своих мыслях, направляясь сюда. Такая яростная фамильная преданность, такая зашоренность в духе «старой родины» со стороны Стефи была ему в новинку.
— Спокойной ночи, Чарли. — Она нежно помахала ему рукой. — Прости, что наговорила тебе гадостей.
— Это не твой ум говорил.
На ее губах заиграла насмешливая улыбка.
— Приходи еще поболтать.
Оба захохотали, снова — подростки. Глухой звук в отдалении повторился, на этот раз громче. Юные улыбки увяли на их лицах.
Глава 20
В кабинете Чио Итало в клубе «Сан-Дженнаро» тусклый утренний свет с трудом просачивался сквозь пуленепробиваемые оконные стекла. Но в силу своего образа жизни Итало не особенно нуждался в возможности посмотреть на мир. И еще в меньшей степени — в том, чтобы мир смотрел на него.
Иссохшие пальцы-когти нежно коснулись клавиш компьютера. Из Лондона передавали цифры, выражавшие его долю в МАСА. Все было так, как пообещал Эль Профессоре. Но честность племянника интересовала сейчас Чио Итало меньше всего.
Единственная по-настоящему важная вещь — это верность. Чио Итало как воинствующий аббат требовал абсолютной, нерассуждаюшей, непоколебимой верности основополагающему догмату своей религии — семье. Другие ценности он отвергал без сожаления. Человеческая жизнь? Довесок в торговле. Именно поэтому в его жизни не нашлось места никому по-настоящему близкому, как жена или сын. И он не жалел об этом. Он решился наказать Чарли единственным и необратимым образом, и его чувство справедливости не было замутнено и тенью сострадания.
Наверное, бунт следовало задавить в зародыше, не дожидаясь, пока Чарли зайдет так далеко. И тем более пока он спланирует свою линию защиты. Но для этого требовался профессионал. Никто из людей Винса для такой работы не годился. Стиль, которого придерживается Винс, — личное участие в ликвидации, — служит нескольким целям, в том числе повышению авторитета. Такую операцию он обязательно использует в своих интересах, шантажируя Чио притворными угрызениями совести. Нет, Итало требовался человек со стороны, редкий и дорогой специалист, который сумеет организовать безупречный, стопроцентный несчастный случай, а не расправу.
Чио нахмурился. В истории современного мира известно не мало поворотных пунктов и водоразделов, сработанных профессионалами высокого класса. Несчастный случай, выходка сумасшедшего маньяка — все это можно организовать, если обратиться к специалисту. Но среди них Итало мог бы довериться очень немногим. Один специалист по несчастным случаям как раз только что приехал в Нью-Йорк.
* * *
Никки Шан перестал писать и задумался. Он колебался, стоит ли отправлять факс отцу. В июле он своим письмом форменным образом разворошил осиное гнездо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129