солнечно, но свежо; парижане выходят в город в демисезонных пальто. В пролёте ажурного моста, переброшенного через Сену, проложена линия метро. Поль идёт вдоль набережной. Под грохот проходящего сверху поезда он вдруг останавливается и, обхватив руками голову, кричит, глядя куда-то в небо: “Проклятье!” Люди его не слышат, и он, погружённый в своё отчаянье, никого не замечает. Всклокоченные волосы, расстёгнутое светло-коричневое пальто, под которым нет ни шарфа, ни пиджака, ни сорочки, но зато видна майка – всё это придаёт ему вид человека опустившегося или переставшего следить за собой. Поль измучен и опустошён, и всё же c первого взгляда в нём заметна его незаурядность. Контрастное сочетание силы и драматичной отрешённости привлекло внимание девушки, идущей ему навстречу. Она обернулась, с интересом глядя вслед необычному прохожему.
Жанна очень молода; по временам ей не дашь и шестнадцати, хотя ей уже исполнилось двадцать лет. В ней легко угадывается ребёнок, ни на миг не прекращающий играть. В момент своего появления на экране она изображает светскую даму в модном замшевом пальто-макси с шалевым воротником и широкими манжетами из пушистого меха. К фетровой шляпе приколот букетик цветов. На лице старательно удерживается выражение солидности. Оно разом улетучилось, когда Жанна, повстречав уборщика, подметающего улицу, резво перепрыгнула через его метлу. Похоже, она не прочь попрыгать со скакалкой, поиграть в классики, и, вообще, увлечься любой игрой.
На улице Жюля Верна девушка с детским любопытством загляделась на старинный дом, опоясанный балконами. Прочитав приклеенное объявление о сдаче внаём квартиры, она вошла в здание и обратилась к консьержке, сидящей в застеклённой будке. Подчёркнутая независимость и нарочитая солидность Жанны не обманули мулатку, подавшую ей ключ от сдаваемой квартиры. Консьержка с видимым удовольствием задержала в ладони её руку и, не обращая внимания на возмущение девушки, весело засмеялась: “Какая же вы ещё молоденькая и хорошенькая!”
И вот Жанна, открыв старинную дверь тёмного дерева, шагнула в таинственный полумрак огромной квартиры. Она подняла одну из тяжёлых штор, занавешивающих окна, и испуганно вскрикнула: скорчившись, у стены сидел на радиаторе тот самый человек в светло-коричневом пальто, которого она недавно видела на улице.
– Как вы сюда попали? – спросила поражённая Жанна.
– Через двери, – глухо и завораживающе, в типичной для Брандо манере, ответил незнакомец. – Я вошёл сюда до вас.
Они перебросились парой коротких фраз о намерениях снять квартиру. Зазвенел телефон: на полу в разных концах квартиры стояли два аппарата.
– Мне подойти? – спросила Жанна и, не дождавшись ответа, совершила странный и по-детски непосредственный поступок. Не снимая пальто и не закрыв за собой дверь в комнату с ванной и туалетом, девушка опустилась на сидение унитаза и помочилась. После этого она подошла к одному из телефонов, и, усевшись на пол, молча приложила трубку к уху. Мужчина, не дав отбоя по своему аппарату и не говоря ни слова, подошёл к Жанне сзади. Та испуганно вскочила. Он запер двери квартиры на ключ; его лицо, словно осветившись изнутри, показалось девушке странно манящим, почти колдовским. Поль небрежно швырнул на пол шляпу, снятую с её головы, поднял Жанну и легко понёс к одному из зашторенных окон. Прислонив её к стене, он властным движением руки спустил с неё колготки. Всё также молча, мужчина расстегнул молнию брюк и жёсткими, резкими толчками начал половой акт. Поцелуев не было: лишь Жанна потыкалась губами в колючую щетину своего внезапного любовника. Руками она держалась за его шею. Её ноги в высоких кожаных сапожках обхватили ягодицы мужчины, обтянутые пальто из верблюжьей шерсти.
Он глухо рычал, она вскрикивала при сильных толчках. Оба упали на пол, где закончили свою странную близость. Жанна откатилась в сторону, через замшу и мех пальто зажимая рукой промежность. Кого она изображала в этот момент – шлюху или зверька, раненого хищником? Поль лежал, уткнувшись лицом в пол. Он глухо стонал и казался таким же отрешённым и погружённым в отчаянье, как и прежде, когда шёл по набережной Сены.
Из дома уходили молча. Жанна не вернула консьержке ключ. Поль сорвал со стены объявление о сдаче квартиры внаём.
Жанна спешила на встречу со своим женихом Томом. Поль возвращался к себе домой в атмосферу горя и отчаянья. Накануне его жена покончила с собой, искромсав свои вены и артерии опасной бритвой. Крови на стенах ванной комнаты было так много, что полицейские заподозрили жестокое убийство.
Поль и его жена
Роза, покойная жена Поля, лежала в гробу, утопая в цветах и траурных украшениях. Об этом позаботилась её мать, приехавшая на похороны. Она привезла с собой чемодан, набитый похоронными принадлежностями. Тёща Поля горевала по своей умершей дочери и, в то же время, гордилась, что не упустила ни одной мелочи, нужной в печальной церемонии.
Поля коробила косметика, густо наложенная на лицо покойной. Он морщился от смеси аромата цветов и медицинских запахов, оставшихся после анатомического вскрытия тела и его бальзамирования.
Вдовец и слышать не желал о религиозном ритуале на предстоящих похоронах:
– Священникам здесь делать нечего,– твёрдо заявил он тёще.– Роза была неверующей.
– Ей отпустят грехи! – зарыдала тёща. – Мы закажем мессу. Этого хочет её отец. Он с горя слёг и не смог приехать на похороны. Знаете, что он сказал? “Моя дочурка всегда была счастлива. Что они с ней сделали? Почему она покончила с собой?”
– Церковь не хоронит самоубийц. А почему она покончила с собой, этого я не знаю и, наверное, не узнаю никогда!
Из глаз тёщи катились слёзы. Приехав, она первым делом перерыла все вещи покойной. На вопрос зятя, что она ищет, женщина, плача, ответила:
– Сама не знаю… Может, найдётся хоть какое-то объяснение, какая-нибудь записка…
Поль был женат уже пять лет. В последний год до этого он жил на Таити, где выучил французский, не избавившись, впрочем, от американского акцента. Приехав на пару дней в Париж, он остановился в маленьком отеле, принадлежащем Розе, да так и остался в нём жить, став парижанином и её мужем.
Поль был уверен в том, что их брак прочен. Между тем, в последний год их супружества Роза завела себе любовника из числа постоянных жильцов отеля. Поль и не подумал выяснять мотивы столь свободного поведения жены. У него были свои взгляды на независимость каждого из супругов. Но теперь он принял приглашение Мориса, её любовника, и зашёл к нему в гости. Им руководила лишь одна мысль: может быть, это посещение прольёт свет на мотивы суицида Розы. Поля поразило, что его соперник носил точно такой же домашний халат, что и он сам, держал у себя тот же коньяк. Всё это были подарки Розы. Она, похоже, пыталась хотя бы внешне уподобить любовника супругу.
Морис показался Полю самоуверенной посредственностью. Между прочим, он рассказал странную историю. Однажды Роза, ломая ногти, принялась исступлённо царапать обои, которыми были обклеены стены его комнаты. У самого потолка Поль увидел большое белое пятно с содранными обоями и покарябанной штукатуркой. В этом поступке Розы угадывалось её отчаянье, и отчасти – неосознанное желание сделать жилище Мориса похожим на то, в котором жили они с мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128