- Ладно, учту… А как теперь с подтверждениями будет? Раньше посылали в наземные войска брать подтверждения на сбитые. А теперь куда пошлешь? К немцам?
- Ну, пока от летчиков возьмут подтверждения, от бомбардировщиков… А потом, когда освободят эту территорию, еще от местного населения. Так всегда делается…
Рев запущенного мотора заставил нас замолчать. Это техники искали причину возвращения с задания Чугунова.
Летчики собрались у костра и оживленно обсуждали перипетии только что закончившегося вылета. Радость победы звучала в словах. Активнее всех вел себя Чугунов. Постоянно оборачиваясь и посматривая на столпившихся у его самолета техников, он в то же время живо интересовался всем, что происходило во время воздушного боя, восторгался итогами вылета и беспрестанно повторял:
- Эх, жаль, я там не был… Эх, мотор подвел… Я бы не растерялся, одного-двух сбил… Мотор подвел…
И такое, казалось, искреннее сожаление звучало в его словах, что я невольно подумал: «И в самом деле, не повезло ему. Такой бой, а его не было…»
Но тут к костру подошел инженер эскадрильи Черкашин и обратился к Архипенко:
- Товарищ командир, мотор самолета Чугунова опробован на всех режимах. Работает как зверь.
- Не может быть! Чугунов же из-за мотора вернулся с задания!
- Может, на высоте барахлит? Облетать нужно.
- Какая к черту высота! Больше двух с половиной тысяч не было.
- На этой высоте и нужно облетать.
- Ладно. Слетай, Виктор, - повернулся Архипенко к Королеву.
Королев поднялся и не спеша направился к стоянке.
Чугунов побледнел от злости.
- Вы что, не верите мне?!
- Почему не верю? Я должен найти причину. На земле не нашли. Может, в воздухе обнаружится. Прилетит Королев - узнаем.
- Так я ж летал, говорил вам!
- Пора бы знать, что самолеты облетывают опытные летчики, командиры! - не выдержал обычно невозмутимый Черкашин. Потом добавил спокойнее: - Мы ничего не можем сделать, пока причины не знаем.
- Мотор же барахлил… - не унимался Чугунов. - А потом перестал… Сейчас, может, все нормально будет…
- Посмотрим. Неисправности сами не устраняются. Что-то Королев должен обнаружить.
Минут через двадцать Виктор зарулил на стоянку. У костра его встретили настороженным молчанием. Все эти длинные минуты они напряженно вслушивались в ровную песню мотора, доносившуюся из поднебесья. На слух мотор работал нормально. Что скажет Королев?
Виктор заговорил еще не доходя до костра.
- Эх ты, Эней!.. Как там, Женька, было? «Пья-тамы з Трои накывав»? Только, видно, и можешь пятки салом смазывать да здесь у костра воевать. «Я бы, дал бы, сбил бы, меня там не было!..» Тьфу! - Королев сплюнул и отвернулся от Чугунова. - Товарищ командир, - официально доложил он Архипенко, - все нормально там. Мотор работает как часы. Никаких замечаний нет. Просто очко заиграло. То парашют влезет, а то и иголку не проткнешь. Ушел ведь, когда «шмиты» подниматься начали.
- Как же так, Чугунов?..
Архипенко даже растерялся. Такая откровенная трусость редко встречается среди летчиков. К тому же о Чугунове у всех сложилось мнение как о смелом, настойчивом человеке.
- Барахлил мотор… Не знаю, чего там было, может, вода в карбюратор попала…
На этом все и порешили. Может, в самом деле вода в карбюратор попала. Нельзя же сразу вот так менять мнение о человеке. Хоть механик и говорит, что воды в отстойнике нет, а в карбюратор, может, попала. Еще вчера…
На плацдарм
В этот день еще раз летали на задание. Королев повел четверку на прикрытие наземных войск, ворвавшихся в Кривой Рог. «Вон уже куда отмахали, больше ста километров от Днепра!» - радовались летчики. Всего какую-нибудь неделю назад они прикрывали узенькую полоску плацдарма на правом берегу реки, а сейчас не хватало горючего для прикрытия подвижных частей фронта. Да и самолетов становилось все меньше. Были и боевые потери, некоторые самолеты выходили из строя из-за порчи моторов. Моторы «Аллисон», стоявшие на «Аэрокобрах», были рассчитаны для полетов со стационарных аэродромов с бетонным покрытием. Мы же летали с полевого аэродрома, земля и песок попадали во всасывающий патрубок карбюратора, вместе с воздухом попадали в цилиндры и в маслосистему мотора. Песок разрушал подшипники коленчатого вала, о чем свидетельствовала стружка в масляных фильтрах, мотор выходил из строя.
Шли с подвесными баками. За два часа, прошедшие после вылета на сопровождение бомбардировщиков, на плацдарме, пожалуй, ничего не изменилось. Только ярче светило поднявшееся выше солнце, дымка скрыла горизонт и сделала нечеткими детали пейзажа, видимые с высоты. Но почему-то приблизились с запада дымы пожаров, сопровождавших линию фронта. Почему? Никто даже не обратил на это внимания. Война. Артиллерия бьет, авиация. Мало ли причин для пожаров в прифронтовой полосе…
Кривой Рог выплыл из дымки сразу во всей красе. Нас поразило безлюдье. Никакого движения не замечалось на улицах среди серых, закопченных каменных зданий, скученных на небольшом сравнительно пространстве, и в широко раскинувшихся вокруг этого центра и вдоль Ингульца с Саксаганью горняцких поселках. Кто в городе? Наши или немцы? На эти вопросы никто не мог ответить, у летчиков не было точной линии фронта.
Их послали прикрывать район Кривого Рога, связаться на месте с пунктом наведения. Сейчас на запросы Королева по радио никто не отвечал. Никакого пункта наведения здесь не было, или он не мог ответить. Скорее всего, наши войска еще не дошли сюда, не было обычных для линии фронта пожаров…
Какое решение мог принять Королев? Да и мог ли он принимать самостоятельное решение? Их послали прикрывать Кривой Рог. Никто не перенацелил по радио. Значит, нужно выполнять полученное задание…
Переменными курсами ходили истребители над безмолвным городом, раскинувшимся внизу. Видят ли их снизу? А если видят, то кто? Так и не разрешив этого вопроса, группа вернулась домой.
В штабе полка тоже ничего не знали о положении в районе Кривого Рога. А к вечеру на КП вызвали Архипенко и объявили, что все исправные самолеты сегодня же должны перелететь на новое место базирования, на плацдарм. Слишком уж далеко стало летать на прикрытие наземных войск…
- Здеся поступил приказ перелететь на аэродром Зеленое, - поставил задачу Федор. - От нашей эскадрильи пойдет четверка: я с Цыганом и Королев с Мариинским. Поведет нас штурман полка Овчинников (Цыганом прозвали летчика Бургонова по принципу от противного - он был светлый блондин. Волосы белые, почти как у альбиноса. Лицо тоже белое, без малейших следов загара, обычного у летчиков, проводящих большую часть жизни на аэродроме, на солнце и ветру. К этому прозвищу все привыкли, и ни в воздухе, ни на земле иначе Бургонова не называли).
- Овчинников?! - удивился Королев. - Что, мы сами не долетим?
- Видишь ли, время позднее, солнце вот-вот зайдет. Поэтому Бобров и решил послать своего заместителя ведущим.
Половина багрового диска солнца скрылась за горизонтом, когда мы с Виктором пошли на взлет. Группа сделала круг над аэродромом, собралась и пошла на новую точку.
Солнце зашло. В наступивших сумерках все наземные ориентиры неузнаваемо изменились. Серой свинцовой лентой промелькнул Днепр, а дальше все скрывалось в сгущавшейся тьме. Я впервые был в воздухе в такое время суток и не мог как следует определить, где мы пролетали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55