Но Минако была слишком чиста и наивна, чтобы пойти на хитрость. Тем временем трамвай тронулся и уже промчался между молодыми деревьями, росшими перед английским посольством. Минако казалось, что он мчится с удвоенной скоростью. Чтобы увидеть юношу в последний раз, она наконец решилась поднять голову. На юноше, как и в прошлый раз, было светлое кимоно и шерстяное хакама. Минако смотрела на его благородное лицо, и ее маленькое сердечко взволнованно билось. Она охотно поехала бы с ним на любое расстояние, так велико было ее чувство к нему.
«Вот сейчас мы расстанемся, – думала Минако, – и неизвестно, встретимся ли снова». Эта мысль словно приковала Минако к месту, и она не в силах была подняться. Служанка же, ни о чем не догадываясь, направилась к выходу и заторопила Минако: – Мы приехали, барышня! В это время юноша тоже неожиданно встал, прошел на переднюю площадку и на ходу выпрыгнул из вагона. Минако едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. «Может быть, он живет неподалеку от нас?»
Выйдя из трамвая, Минако все свое внимание сосредоточила на юноше, стараясь не упустить его из виду. А он, и не подозревая, что за ним следят, шел легким шагом, вертя в руке свою трость.
Чтобы увидеть, в какой дом войдет юноша, Минако замедлила шаг. И тут произошло непредвиденное. У ворот дома Сёды юноша остановился, словно бы из любопытства заглянул в ворота, и после некоторого раздумья решительно вошел во двор.
– Это гость госпожи! – сказала служанка, словно прочитав мысли Минако, но теперь и сама Минако поняла это и спросила, подавляя волнение:
– А ты знаешь этого господина?
– Я не знаю, потому что ни разу не прислуживала в гостиной. Кикуя знает!
Кикуя была служанкой госпожи Рурико. То, что юноша бывает у них в доме, явилось для Минако поистине радостным открытием. «Теперь мне представится случай, и не один, поближе с ним познакомиться».
Однако восторженное настроение Минако омрачила мысль о том, что юноша постоянный гость ее мачехи. До сих пор поклонники госпожи Рурико не представляли для Минако ни малейшего интереса. Но па сей раз она не могла оставаться спокойной. На ее искреннее чувство к мачехе легла тень.
Минако поспешила к парадному входу, где стоял юноша, дожидаясь, чтобы о нем доложили. Увидев Минако, он внимательно посмотрел на нее, видимо, удивился, а потом, поняв, что она тоже из дома Сёды, поспешил поклониться. Минако тоже поклонилась, и ее нежное личико мгновенно вспыхнуло. В это время пришел мальчик-слуга, и юноша быстро последовал за ним.
Проходя по коридору, Минако услыхала в гостиной мужской смех, но не осталась к нему, как это было до сих пор, равнодушной. Мысль о том, что ее мачеха может свободно разговаривать с юношей, вызвала у Минако чувство, похожее на ревность.
До самого вечера Минако не в силах была справиться со своим волнением: юноша находился совсем близко, в доме. И сегодня впервые все внимание Минако было приковано к салопу. В конце концов Минако не выдержала и вышла в сад, чтобы немного рассеяться. Но незаметно для себя самой направилась к главному строению, где находился салон, и невольно устремила взгляд на примыкавшую к салону веранду. Минако слышала громкий смех, видела двигавшихся по салону гостей, но среди них не обнаружила уже знакомую ей фигуру юноши.
Обычно по воскресеньям госпожа Рурико оставляла своих гостей ужинать. Но сегодня все они почему-то ушли раньше, и госпожа Рурико села ужинать вместе с Минако в маленькой столовой, как и в будние дни. Она была по-прежнему внимательна и нежна с Минако, но у Минако появилось к госпоже Рурико какое-то новое чувство, которого раньше она пе испытывала; это была легкая зависть к удивительной красоте и свежести молодой мачехи, к ее уменью держать себя в обществе мужчин. Но Минако тут же устыдилась и постаралась подавить в себе это недостойное чувство, оставаясь, как обычно, наивной и кроткой. Взяв своими тонкими белыми пальцами кусочек спаржи, поданной в конце ужина, госпожа Рурико вдруг сказала:
– Ах, да! Чуть не забыла! Куда бы вы хотели поехать нынешним летом? Жара, по-моему, уже наступила.
– Мне все равно! Я с удовольствием поеду с вами куда угодно, – скромно ответила Минако.
– В Каруидзава мы были в прошлом году. Давайте съездим в Хаконэ. Говорят, что трамвайная линия продолжена теперь до Гора. Я думаю, нам там будет удобно.
– Я ни разу не была в Хаконэ!
– Тем лучше! Из всех курортов он, кажется, самый подходящий: окрестности у него необычайно красивы и от Токио совсем близко. Значит, решено, едем в Хаконэ. Завтра же позвоню в отель «Фудзия», закажу номер.
Наступила пауза, после которой госпожа Рурико продолжала:
– Да, вот еще что… Вдвоем нам было бы и неудобно и скучно. Поэтому я решила пригласить еще кого-нибудь из моих знакомых. Это вас не стеснит?
– Нисколько! – ответила Минако, но уже не так беспечно и весело, как она ответила бы накануне. При этом сердце у нее взволнованно забилось.
– Я хочу ваять с собой одного скромного студента. В случае необходимости он поможет нам.
О студенте госпожа Рурико говорила таким тоном, словно речь шла о маленьком мальчике. При слове «студент» сердце Минако заколотилось еще сильнее от какого-то неизъяснимого беспокойства и ожидания счастья,
Поездка в Хаконэ
– Счастливого пути!
Сопровождаемый пожеланиями слуг и служанок автомобиль с Минако и госпожой Рурико помчался по дороге. Было десятое июля. Утро выдалось ясное и солнечное. Предшествующие дни тоже были сухими и жаркими. В окна машины дул прохладный ветерок, но белые пухлые облака предвещали знойный полдень.
Минако сидела рядом с госпожой Рурико на заднем сиденье. На переднем, тесно прижавшись друг к другу, ехали их любимые служанки. После разговора с мачехой о поездке в Хаконэ мысль о юноше ни на минуту не покидала Минако. Но госпожа Рурико до самого дня отъезда больше не заговаривала о нем, и Минако загрустила, решив, что мачеха раздумала его приглашать, а спросить у нее об этом стыдилась.
Когда они проезжали мимо парка Хибия, Минако наконец решилась:
– Кажется, вы собирались пригласить в Хаконэ какого-то студента?
– Да-да… Нужно было познакомить вас с ним… Вы ведь еще незнакомы?
– Нет, незнакома.
– Он лицеист. Иногда в гости являлся в форме. Может быть, вы видели его?
– Нет, не видела.
– Его фамилия Аоки, – очень спокойно произнесла госпожа Рурико.
– Аоки-сан! – удивленно повторила Минако. – Но разве это не он умер недавно?
Даже Минако знала по слухам о трагической гибели какого-то Аоки, одного из поклонников ее мачехи.
– Нет, – ответила госпожа Рурико, – умер его старший брат, он учился на филологическом отделении Императорского университета.
Наконец-то Минако узнала, кто этот юноша, лишивший ее покоя, и сердце ее тревожно забилось при мысли о том, что, по крайней море, целый месяц ей предстоит провести с ним под одной крышей. Это и радовало и пугало Минако.
Ничего не подозревавшая госпожа Рурико посмотрела на часы. «Ровно девять, Аоки-сан, наверное, уже там!»
Юноша должен был встретить их на вокзале. Через каких-то две-три минуты Минако увидит его. Девушка призвала на помощь всю свою решимость, чтобы окончательно не смешаться. Но не успела она собраться с сила» ми, как машина, которой не было никакого дела до ее переживаний, подкатила к громадному зданию вокзала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69