во Франции. Оба они в течение долгого времени вели достаточно спорные радиоигры с Москвой. Трепперу впоследствии удалось бежать, а Гуревич оставался в заключении в парижском отделении гестапо почти до конца войны. И здесь судьба свела его с Хайнцем Панневицем.
По внешнему облику гауптштурмфюрера СС Панневица, полнотелого и розовощекого немца, трудно было предполагать, что имеешь дело с безжалостным палачом. Прихвостень пресловутого садиста Гейдриха, Панневиц в сентябре 1942 г. сопровождал своего патрона в Чехословакию и был лично ответственен за его охрану. После убийства Гейдриха именно Панневиц осуществил зверскую карательную акцию в чешской деревне Лидице. Трагедия Лидице известна всему миру. Но мало кому известно, что в процессе той же карательной акции Панневиц уничтожил и несколько сот еврейских узников лагеря Терезиеншт.
В июле 1943 г. Панневиц был назначен командующим парижским отделением «Rote Kapelle». И тут произошла еще одна невероятная история, которыми так богата советская разведка — заключенный советский шпион-еврей-Гуревич завербовал своего палача — эсэсовца Панневица!
В мае 1945 г. «Кент» доставил в Москву большую часть архива зондеркомандо «Rote Kapelle» и… гауптштурмфюрера СС Хайнца Панневица вместе с его пятнадцатью чемоданами и любовницей. Все они, и бесстрашный советский шпион «Кент», и эсэсовец Панневиц, и его любовница, в ту же ночь, конечно, оказались на Лубянке, где к тому времени уже шли допросы возвращенного на Родину Треппера и попавшего в плен руководителя «Rote Kapelle» Панцингера. Но все это будет потом, в 1945 г., а пока…
Бельгийско-французская ветвь «Красной Капеллы», так же как и ее берлинская ветвь, весной 1941 г. обладала поистине невероятными возможностями. Важность радиограмм, поступавших все эти последние месяцы в Москву трудно переоценить. С каждым днем эти радиограммы становились все тревожнее, а радиограмма, полученная сегодня от Суслопарова, поставила последнюю точку: «…завтра, 22июня 1941 г., Германия внезапно нападет на Советский Союз».
До начала операции «Барбаросса» остались считанные часы. 21 июня 1941, суббота, Лондон
Нападение завтра!
В эту субботу в Лондоне выдалась солнечная погода. Такое бывает не часто, и поэтому советский посол Иван Майский, закончив пораньше свои дела, около часа дня отправился вместе с женой за город, в Бовингдон. Здесь, в доме Хуана Негрина, бывшего премьер-министра Испании, Майский обычно проводил выходные дни. Но не успел посол переодеться в легкий летний костюм и предаться желанному отдыху, как раздался телефонный звонок. Стаффорд Криппс вызывал посла в Лондон.
Вспоминает академик Майский: «Час спустя я был уже в посольстве. Криппс вошел ко мне сильно взволнованный. „Вы помните, — начал он, — что я уже неоднократно предупреждал советское правительство о близости германского нападения… Так вот, у нас есть заслуживающие доверия сведения, что это нападение состоится завтра, 22 июня, или, в крайнем случае, 29 июня… Вы ведь знаете, что Гитлер всегда нападает по воскресеньям… Я хотел информировать вас об этом“.
После того, как мы обменялись краткими репликами по поводу сообщения Криппса, он прибавил: „Разумеется, если у вас начнется война, я немедленно же возвращаюсь в Москву"».
Как только Криппс, распрощавшись с Майским, удалился, посол немедленно отправил в Москву шифровку. Москва в который раз получила, ставшее уже обычным, предупреждение: «Нападение состоится завтра, в воскресенье, 22 июня 1941».
До «внезапного» нападения остались считанные часы. 21июня 1941, суббота. Москва
Завтра, в 3—4 утра!
В 17.00 в Москву поступила шифровка Майского, а к 18 часам было получено еще одно предупреждение, но, на этот раз с указанием времени нападения — в три-четыре часа утра! Это предупреждение пришло из германского посольства в Москве.
Как это ни парадоксально, но германское посольство, которое, по логике вещей, должно было бы быть германским шпионским центром в Москве, таким же, каким в действительности было советское посольство в Берлине, на деле являлось самым доступным источником информации для советской разведки. Прежде всего, как известно, все разговоры сотрудников посольства прослушивались, телеграммы перехватывались, а дипломатическая почта вскрывалась. Кроме того, многие германские дипломаты — сотрудники министерства иностранных дел, подчиненные барону фон Вайцзеккеру, были пропитаны антигитлеровскими настроениями, а сам посол, граф фон дер Шуленбург, был почти открытым противником Гитлера и участником «Черной Капеллы». Нематую роль играл и тот факт, что советский контрразведчик Кузнецов — обаятельный герр Шмидт — был «своим человеком» в посольстве — другом камердинера посла Флегеля и его жены Ирмы.
И, наконец, один из советников германского посольства был просто-напросто… советским шпионом! Это он, советник Герхард Кегель, советский шпион по кличке «Курт», передал сегодня связному военной разведки свое последнее предвоенное сообщение:
«Нападение начнется завтра, в 3—4 часа утра…»
Герхард Кегель начал сотрудничать с советской разведкой в 1935 г., в Варшаве, где был завербован не кем иным как Рудольфом Херрнштадтом.
Итак, снова, 1935 г., снова — Варшава! Снова Рудольф Херрнштадт и гостеприимный дом германского посла графа Хельмута фон Мольтке!
Молодой журналист Герхард Кегель прибыл в Варшаву в качестве корреспондента газеты «Бреслауер нойес нахрихтен» вместе с еще одним корреспондентом этой газеты Куртом Велкишем. Тем самым Велкишем — советским шпионом по кличке «АБЦ» — который одним из первых, передал в Москву сообщение о переносе срока «внезапного» нападения на середину июня 1941 г. И, может быть, не случайно, что шпионской кличкой Кегеля стало имя его друга — «Курт». Завербованный Рудольфом Херрнштадтом, Кегель, по приказу Москвы вступил в нацистскую партию и стал сотрудником германского посольства в Варшаве.
После отъезда Херрнштадта в Москву, Кегель, так же как и Рудольф фон Шелиа и Курт Велкиш, стал членом группы «Старушки» — «Альты».
В сентябре 1939 г. вся варшавская шпионская группа возвратилась в Берлин, где продолжала свою шпионскую работу. В дальнейшем Курт Велкиш, прекрасно владевший французским, был направлен в качестве корреспондента в Бухарест, а Герхард Кегель, успевший изучить русский, был назначен заместителем начальника торгово-политического отдела германского посольства в Москве.
О назначении «Курта» в посольство в Москве Ильзе Штебе с удовлетворением сообщила в Центр: «Курт получил, наконец, приказ, который подтверждает его немедленный отъезд из Берлина в Москву.
Там он будет звонить между 14.00 и 14.30 по телефону, номер которого получил… К тому, кто снимет телефонную трубку, он обратится по-немецки со словами: «Это герр Шмидт… Я прошу к телефону господина Петрова…» Альта».
В Москве германского дипломата ждали с нетерпением. Здесь он снова встретился со старым другом Херрнштадтом, но связь с ним отныне будет осуществлять не Херрнштадт, а заместитель начальника немецкого отдела разведуправления, полковник Константин Леонтьев.
Полковник Леонтьев представился Кегелю как Павел Петров и под этим именем он встречался с германским дипломатом все эти годы — 1939, 1940 и 1941. До сегодняшнего дня, до 21 июня 1941 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
По внешнему облику гауптштурмфюрера СС Панневица, полнотелого и розовощекого немца, трудно было предполагать, что имеешь дело с безжалостным палачом. Прихвостень пресловутого садиста Гейдриха, Панневиц в сентябре 1942 г. сопровождал своего патрона в Чехословакию и был лично ответственен за его охрану. После убийства Гейдриха именно Панневиц осуществил зверскую карательную акцию в чешской деревне Лидице. Трагедия Лидице известна всему миру. Но мало кому известно, что в процессе той же карательной акции Панневиц уничтожил и несколько сот еврейских узников лагеря Терезиеншт.
В июле 1943 г. Панневиц был назначен командующим парижским отделением «Rote Kapelle». И тут произошла еще одна невероятная история, которыми так богата советская разведка — заключенный советский шпион-еврей-Гуревич завербовал своего палача — эсэсовца Панневица!
В мае 1945 г. «Кент» доставил в Москву большую часть архива зондеркомандо «Rote Kapelle» и… гауптштурмфюрера СС Хайнца Панневица вместе с его пятнадцатью чемоданами и любовницей. Все они, и бесстрашный советский шпион «Кент», и эсэсовец Панневиц, и его любовница, в ту же ночь, конечно, оказались на Лубянке, где к тому времени уже шли допросы возвращенного на Родину Треппера и попавшего в плен руководителя «Rote Kapelle» Панцингера. Но все это будет потом, в 1945 г., а пока…
Бельгийско-французская ветвь «Красной Капеллы», так же как и ее берлинская ветвь, весной 1941 г. обладала поистине невероятными возможностями. Важность радиограмм, поступавших все эти последние месяцы в Москву трудно переоценить. С каждым днем эти радиограммы становились все тревожнее, а радиограмма, полученная сегодня от Суслопарова, поставила последнюю точку: «…завтра, 22июня 1941 г., Германия внезапно нападет на Советский Союз».
До начала операции «Барбаросса» остались считанные часы. 21 июня 1941, суббота, Лондон
Нападение завтра!
В эту субботу в Лондоне выдалась солнечная погода. Такое бывает не часто, и поэтому советский посол Иван Майский, закончив пораньше свои дела, около часа дня отправился вместе с женой за город, в Бовингдон. Здесь, в доме Хуана Негрина, бывшего премьер-министра Испании, Майский обычно проводил выходные дни. Но не успел посол переодеться в легкий летний костюм и предаться желанному отдыху, как раздался телефонный звонок. Стаффорд Криппс вызывал посла в Лондон.
Вспоминает академик Майский: «Час спустя я был уже в посольстве. Криппс вошел ко мне сильно взволнованный. „Вы помните, — начал он, — что я уже неоднократно предупреждал советское правительство о близости германского нападения… Так вот, у нас есть заслуживающие доверия сведения, что это нападение состоится завтра, 22 июня, или, в крайнем случае, 29 июня… Вы ведь знаете, что Гитлер всегда нападает по воскресеньям… Я хотел информировать вас об этом“.
После того, как мы обменялись краткими репликами по поводу сообщения Криппса, он прибавил: „Разумеется, если у вас начнется война, я немедленно же возвращаюсь в Москву"».
Как только Криппс, распрощавшись с Майским, удалился, посол немедленно отправил в Москву шифровку. Москва в который раз получила, ставшее уже обычным, предупреждение: «Нападение состоится завтра, в воскресенье, 22 июня 1941».
До «внезапного» нападения остались считанные часы. 21июня 1941, суббота. Москва
Завтра, в 3—4 утра!
В 17.00 в Москву поступила шифровка Майского, а к 18 часам было получено еще одно предупреждение, но, на этот раз с указанием времени нападения — в три-четыре часа утра! Это предупреждение пришло из германского посольства в Москве.
Как это ни парадоксально, но германское посольство, которое, по логике вещей, должно было бы быть германским шпионским центром в Москве, таким же, каким в действительности было советское посольство в Берлине, на деле являлось самым доступным источником информации для советской разведки. Прежде всего, как известно, все разговоры сотрудников посольства прослушивались, телеграммы перехватывались, а дипломатическая почта вскрывалась. Кроме того, многие германские дипломаты — сотрудники министерства иностранных дел, подчиненные барону фон Вайцзеккеру, были пропитаны антигитлеровскими настроениями, а сам посол, граф фон дер Шуленбург, был почти открытым противником Гитлера и участником «Черной Капеллы». Нематую роль играл и тот факт, что советский контрразведчик Кузнецов — обаятельный герр Шмидт — был «своим человеком» в посольстве — другом камердинера посла Флегеля и его жены Ирмы.
И, наконец, один из советников германского посольства был просто-напросто… советским шпионом! Это он, советник Герхард Кегель, советский шпион по кличке «Курт», передал сегодня связному военной разведки свое последнее предвоенное сообщение:
«Нападение начнется завтра, в 3—4 часа утра…»
Герхард Кегель начал сотрудничать с советской разведкой в 1935 г., в Варшаве, где был завербован не кем иным как Рудольфом Херрнштадтом.
Итак, снова, 1935 г., снова — Варшава! Снова Рудольф Херрнштадт и гостеприимный дом германского посла графа Хельмута фон Мольтке!
Молодой журналист Герхард Кегель прибыл в Варшаву в качестве корреспондента газеты «Бреслауер нойес нахрихтен» вместе с еще одним корреспондентом этой газеты Куртом Велкишем. Тем самым Велкишем — советским шпионом по кличке «АБЦ» — который одним из первых, передал в Москву сообщение о переносе срока «внезапного» нападения на середину июня 1941 г. И, может быть, не случайно, что шпионской кличкой Кегеля стало имя его друга — «Курт». Завербованный Рудольфом Херрнштадтом, Кегель, по приказу Москвы вступил в нацистскую партию и стал сотрудником германского посольства в Варшаве.
После отъезда Херрнштадта в Москву, Кегель, так же как и Рудольф фон Шелиа и Курт Велкиш, стал членом группы «Старушки» — «Альты».
В сентябре 1939 г. вся варшавская шпионская группа возвратилась в Берлин, где продолжала свою шпионскую работу. В дальнейшем Курт Велкиш, прекрасно владевший французским, был направлен в качестве корреспондента в Бухарест, а Герхард Кегель, успевший изучить русский, был назначен заместителем начальника торгово-политического отдела германского посольства в Москве.
О назначении «Курта» в посольство в Москве Ильзе Штебе с удовлетворением сообщила в Центр: «Курт получил, наконец, приказ, который подтверждает его немедленный отъезд из Берлина в Москву.
Там он будет звонить между 14.00 и 14.30 по телефону, номер которого получил… К тому, кто снимет телефонную трубку, он обратится по-немецки со словами: «Это герр Шмидт… Я прошу к телефону господина Петрова…» Альта».
В Москве германского дипломата ждали с нетерпением. Здесь он снова встретился со старым другом Херрнштадтом, но связь с ним отныне будет осуществлять не Херрнштадт, а заместитель начальника немецкого отдела разведуправления, полковник Константин Леонтьев.
Полковник Леонтьев представился Кегелю как Павел Петров и под этим именем он встречался с германским дипломатом все эти годы — 1939, 1940 и 1941. До сегодняшнего дня, до 21 июня 1941 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187