Юра прислушался и сказал Ласло:
- Странный у вас язык. Ни одного слова понятного. А? В других все-таки… А тут…
- А вот и я, - раздался сзади женский голос.
Юра обернулся.
На тротуаре стояла улыбающаяся Катя.
Конец первой части
Часть вторая
Будапешт - столица братской Венгрии - страны, известной не только токайскими винами, опереттами Кальмана и автобусами «Икарус», но и отменным гостеприимством. Улицы города заполнены туристами. Где только ни увидишь их - в магазине, где они, не зная языка, тем не менее ухитряются объяснить продавцу все тонкости фигуры своих близких; в музее, где они смотрят не на картины, а в проспекты; в автобусах прильнувшими к окнам и дружно, словно марионетки, поворачивающими голову то вправо, то влево; ну и конечно же, на улицах припавшими к окулярам фото- или киноаппаратов и не замечающими ничего вокруг. Они смотрят на величественный собор, а видят его в рамке девять на двенадцать, и таким он им кажется красивее; они влезают на ограду, ложатся на землю в поисках удачного ракурса, а сохранят себя для потомков застывшими в напряженных позах и с неестественными улыбками, но зато на глянце и навсегда.
Мелькают фотографии - цветные и черно-белые, в фокусе и не в фокусе, вклеенные аккуратно в альбом и небрежно засунутые под стекло на столе - летопись нашей жизни… Мелькают незнакомые лица на фоне знакомых достопримечательностей, а потом мелькнули вдруг знакомые - вот Юра с Ласло, вот Юра с Катей, а вот они втроем на горе Геллерт, где мы расстались с ними в конце первой части. И пока мы с интересом вглядываемся в эти фотографии, слышим голос автора:
- Турист за границей - явление малоизученное, несмотря на то, что туризм существует почти столько же, сколько и войны, а они существовали практически всегда. Стоит нам пересечь государственную границу, как в нас неожиданно обнаруживаются черты, прославленные еще античными философами: немногословие и многозначительность. Даже зная язык, мы стараемся пользоваться им минимально; даже будучи флегматиками от природы, мы начинаем красноречиво жестикулировать. Поэтому за рубежом мы и производим столь хорошее впечатление. Мы сдержанны в выражениях, которые все равно никто не понимает; Мы загадочно улыбаемся в ответ на бестактные, с нашей точки зрения, вопросы; мы полны внутреннего достоинства, ибо внешне нам выразить его не удается…
О, жизнь туриста!… Как передать твою неповторимость?!
Кто может постичь душу человека, разрываемого непримиримыми противоречиями, когда нужно максимум увидеть и минимум потратить, и при этом сохранить здоровье хотя бы на обратную дорогу. Надо быть крепкими душой и телом, чтобы удержать в голове, занятой размерами женской и детской одежды, названия городов и исторических памятников, и ничего не перепутать. Особенно размеры. Выручают фотографии. Потому что сигареты выкуриваются, вещи снашиваются, магнитофоны ломаются и только фотографии остаются, напоминая, что это был не сон…
Катя рассматривала только что виденную нами фотографию, сидя вместе с Ласло и Юрой за столиком уличного кафе.
- Красиво, - она возвратила Ласло фотографию.
- На память, - сказал Ласло и вернул ее Кате.
- Спасибо, - обрадовалась Катя и бережно спрятала в сумку, которая, по ее представлениям, была в этом сезоне не менее модной, чем ее шляпа.
Юра посмотрел на часы:
- Ну ладно, нам пора. Нам еще на выставку.
- А это интересно? - спросила Катя.
- Нам - да. Французы «Питон» привезли, сильная штука.
- «Питон»? - удивилась Катя.
- Нам бы такой - давно бы уж защитил. На наших пока наберешь точек - поседеешь.
- А достать нельзя?
- Как? - поднял плечи Юра. - Валюта.
На другой день Катя и Ада Петровна шли по международной выставке «Кёбаню». Ада Петровна уверенно ориентировалась в пиктограммах - стилизованных знаках-символах, указывающих международной публике, где что находится. Где можно получить по чеку деньги и где их потратить, где выпить и где расстаться с выпитым, где отправить письмо и где получить консультацию.
Автор размышлял по этому поводу:
- Прогресс немыслим без информации. Что толку в вечном блаженстве, если не знать, как к нему пройти. А путь к сердцу мужчины?… Доверять слухам, что он лежит через желудок, несерьезно - вдруг у него язва… Может, когда-нибудь на каждом из нас тоже появятся пиктограммы. И если нет у человека совести, то чего к ней обращаться? А если нет сердца, то как же его завоевать?… И жизнь сразу станет намного легче и понятней. И - неинтересней. Потому что на пути к счастью самое интересное - это путь к нему…
Катя и Ада Петровна остановились у французского стенда измерительных приборов. Около одного из приборов, довольно миниатюрного, - табличка «Питон». Если бы Катя на приеме у Орлова не была столь поглощена своими проблемами, она могла бы узнать этот изящный чемоданчик. Но она не узнала его.
- Этот, что ль? - спросила Ада Петровна Катю.
- Вроде.
- Ну и что тебя интересует? Давай только быстро, мы уже опаздываем. Месье, можно вас? - обратилась она по-французски к стендисту.
- Мадам? - стендист почтительно склонился.
- Что спросить? - обернулась она к Кате.
- Спросите, сколько стоит, - сказала Катя.
- Мадемуазель интересуется, сколько стоит этот прибор?
- О, мадемуазель хочет купить? - стендист, улыбаясь, посмотрел на Катю.
- Нет, мадемуазель хочет узнать, - уточнила Ада Петровна.
- Мадемуазель интересует оптовая закупка? Это много дешевле.
- Нет, мадемуазель не гонится за дешевизной. Ее интересует цена одного прибора. Хотя лично я, - добавила она по-русски, - не понимаю, зачем это ей надо.
- Простите? - поднял брови стендист.
- Нет, нет, это не вам, - улыбнулась Ада Петровна.
- Один прибор, - сказал стендист, - стоит сто пятьдесят тысяч франков.
- Ого… - сказала Ада Петровна.
- Это уникальный прибор, - пояснил стендист. - С его помощью можно…
- Нет, нет, - прервала его Ада Петровна, - объяснять не надо. Мадемуазель в курсе. Слыхала? - сказала она Кате. - Сто пятьдесят тысяч франков. Дешевка.
- А у меня шесть тысяч форинтов. Это мало, если на франки? - и Катя полезла в сумочку.
- Ты что, с ума сошла! Не смеши людей.
- Мадемуазель хочет заплатить наличными? - стендист стал сама любезность.
- Нет, нет, мадемуазель не имеет столько наличных.
- Можно через банк, это очень просто.
- Что он говорит? - спросила Катя.
- Он говорит, что ты ненормальная и зря отнимаешь у него и нас время. Ты сможешь купить только ручку от этого прибора. Очень красивая ручка. Будешь ею размахивать, все будут спрашивать: где вы достали эту прелесть? Ах, я не помню, кажется, в Будапеште.
Стендист вежливо улыбался.
- Ладно, - сказала Ада Петровна, - пошли. Поблагодари месье и пошли.
Услыхав слово «месье», стендист вновь поднял брови:
- Простите?
- Нет, нет, все в порядке, - успокоила его Ада Петровна. - Просто для мадемуазель это несколько дороговато. До свидания, месье.
- Мадам… - расплылся в улыбке стендист.
- До свидания, - сказала Катя.
- Мадемуазель… - он приложил руку к левому лацкану.
В помещении дирекции французской фирмы вице-президент, знакомый нам по первой части, где мы видели его на приеме у Орлова, беседовал с кем-то из коллег и поглядывал на экран телевизора, на котором было видно, что происходило у французского стенда. Увидев Катю, он сначала не узнал ее, но потом, всмотревшись, воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17