Катя учила его взбираться «елочкой» на крутой берег реки, у него ничего не получалось…
- Давай в воскресенье дернем куда-нибудь подальше, а? - Юре приходилось кричать, чтобы перекрыть треск мотоцикла.
- В воскресенье? - недоуменно переспросила Катя. - Но мы же в субботу…
- Что в субботу? - обернулся Юра.
- Улетаем в субботу.
- Куда? - удивился Юра.
- Как куда? - Катя, сидя позади Юры, говорила ему прямо в ухо, поэтому могла не кричать. - Ты что, забыл? В Венгрию. Ты же говорил, что едешь десятого, в субботу. И хочешь, чтобы я - Чтобы мы… Вот я и… Подгадала. Так здорово совпало. Туристская группа. И Будапешт, и все другие города, где ваш «Икарус» делают. Я специально узнавала. Так что встретимся. ты рад?…
- Да, но… - Юра настолько опешил, что позволил обогнать себя «Запорожцу».
- Ты что, разве не едешь?
- Еду. Но через две недели.
- Как?… Но ты говорил… Вы с Ласло… Я специально подгадала…
- Ну, когда я говорил. Два месяца назад. Ситуация изменилась. Командировка же. Дела. Через две недели выедем. Если ничего не изменится.
Подбородок у Кати задрожал.
- Ты бы написал. Я бы тогда… А так что же… Я же всего на две недели. Что же получается - не увидимся?… А мы хотели… Я ехала, думала…
- Катюша, пойми… Это недавно выяснилось - задержка. Я сам расстроен, правда. - Для вящей убедительности он даже пожал плечами. - Думаешь, я нарочно? Но что поделать - обстоятельства иногда сильнее нас. - Он обернулся, поглядел на Катю, ожидая ответа, но она, кажется, и не слышала его. Она снова была далеко, снова там, на берегу реки, в полутемной кабине «Икаруса», где в предрассветный час они с Юрой сидели, обнявшись и притихнув. За двойным вакуумным окном синели снега, а им было жарко…
А голос автора в это время звучал элегически:
- О, любовь командировочного!… Кто может постичь твою причудливую судьбу? Ты как трепетный мотылек - рождаешься на рассвете командировки, чтобы тихо скончаться в ее сумерках, с первыми строками финансового отчета. Только бесконечно отставшие от жизни люди могут утверждать, что такой любви не существует. Она есть, она так же реальна, как очередь к окошку администратора в гостинице, как холодный чай на этаже, как длинные вечера у казенного телевизора. Какое женское сердце не дрогнет при виде плохо выбритого мужчины с раздувшимся от покупок портфелем, с кефиром, торчащим из кармана, и глазами загнанного зверя. Таких или пристреливают из жалости, или любят. Большинство женщин предпочитают второе, полагая, что с этим меньше хлопот. Наивные! Они еще не знают, что скорая встреча - мираж, отдаляющийся по мере того, как к нему приближаешься, а клятвы столь же реальны, как меню гостиничного ресторана. Отрицать эту разновидность любви все равно, что считать несуществующим класс насекомых на том лишь основании, что они нам отвратительны…
Юра, пытаясь утешить Катю и хоть как-то растормошить ее, гнал свой сверкающий болид по шоссе, уверенный еще со школы, что мало какой русский не любит быстрой езды, виртуозно обгонял машины, проскальзывая в узкие щели между ними, и в другое время Катя, наверное, умерла бы от страха, но сейчас она была ко всему безучастна. Разбейся они, она бы даже не заметила. Юра закладывал виражи на крутых поворотах, недоуменно оглядывался на нее - она сидела молча, безучастно обнимая его словно одеревеневшими руками.
Исчерпав весь набор фигур высшего пилотажа, Юра сбавил скорость и съехал на обочину.
- Ну как - сила? - он снял каску.
Катя тоже сняла каску и вместо ответа спросила:
- Слушай… А ты, правда, хотел бы, чтобы мы там встретились?
- Где?
- В Венгрии.
- А, ну да, конечно. Здорово было бы. Дунай, кафе, жареные каштаны… А что?
- Ничего, - сказала Катя и снова надела каску. - Слушай, а ты что, побыстрее не можешь? Что ты как черепаха плетешься?…
В Бюро молодежных организаций «Спутник», по чьей путевке Катя ехала в Венгрию, она пришла прямо к открытию.
За столом сидела средних лет женщина, назовем ее Ада Петровна, и красила ресницы.
- Можно к вам? - Катя прикрыла за собой дверь.
- Что у вас? - Ада Петровна занялась вторым глазом.
- Путевка у меня.
- Страна?
- Венгрия.
- Прекрасно. Отъезд послезавтра. Инструктаж - завтра.
- Вот я как раз по этому вопросу.
- А какие тут вопросы. Все завтра и узнаете.
- Вы понимаете, я бы хотела… Ну, словом, перенести поездку.
Ада Петровна отложила тушь и внимательно посмотрела на Катю, словно только что ее увидела.
- Вы заболели?
- Нет, но просто… Обстоятельства.
- Какие обстоятельства?
- Личные.
- Личные - это ваше личное дело. Можете не ехать.
- Нет, я хочу ехать. Но только немного позже. Через две недели.
- А больше вы ничего не хотите?
- А разве нельзя?
- Ну а как вы думаете? Группа скомплектована, за вами закреплено место, а вы… Кавалер что ль в кино пригласил? Вернетесь, сходите, картины долго идут.
- Да нет, понимаете… Как же это сказать?… Понимаете, он едет тоже. Но через две недели. Тоже туда. И мы договорились. Он раньше должен был, но у них перенесли, и теперь мы… А мы хотели вместе чтоб… - Катя перевела дух и робко посмотрела на Аду Петровну.
Та покачала головой и сказала утверждая, а не спрашивая:
- Значит, не едете.
- В субботу нет, - сказала Катя, - раз он остается. Но через две недели… Если можно, - добавила она просительно.
- Нельзя, - отрезала Ада Петровна. - Я вам все объяснила.
- Но почему? А если б у вас так?
- Что - так?
- Вы разве все наперед знаете? Все, что будет?
- Да. А еще больше - чего не будет.
- Неужели вы не можете?…
- Все группы уже сформированы.
- А вдруг кто-то, как я, откажется?
- А вдруг нет?
- Ну, тогда, значит, не судьба.
- А так - судьба?
- Да, конечно. Он так хочет, чтобы мы… Мы так ждали этого.
- Нда, серьезное дело. Он что же - тоже туристом?
- Нет, он в командировку. Он испытывает ихние автобусы. Для нашего Севера. Он инженер-испытатель. Он к ним на завод едет.
- Не знаю, что вам сказать, - начала сдаваться Ада Петровна. - Но от меня это не зависит. Идите к начальнику, если он разрешит… И если будет место…
- Ой, спасибо, я вам так благодарна, - Катя рванулась к двери.
- Подождите благодарить. Его сейчас нет, после обеда будет.
- Я приду, - и Катя, сияя, вышла.
Юрий Николаевич слушал Катю и одновременно подписывал бумаги.
- Понимаете, - Катя пыталась попасть в паузы между бумагами, - его тоже Юра зовут. Как вас. Мы столько не виделись… А если я уеду без него, то еще сколько… А у нас… Ну, вы ведь помните, наверное, как это, когда…
Юрий Николаевич отложил ручку и вкрадчиво спросил:
- Ну, предположим, помню, ну и что?
- Помогите нам.
Юрий Николаевич снова взял было ручку, но потом положил ее.
- Смешная вы, ей-богу. Предположим, я даже захотел бы вам помочь, я говорю - предположим, но не от меня одного это зависит. Но, предположим, даже найдется место. А ваш отпуск?
- Отпуск? - опешила Катя.
- Ну да. Сколько у вас отпуск?
- Восемнадцать дней.
- А сколько вы уже здесь?
- Четыре.
- И две недели поездка. Впритык. Ясно?
- Ой… Я не подумала… А что же делать?
- Подумать. И ехать в субботу.
- Нет, но как же?… Сейчас, я соображу…
- Сделайте одолжение. - И Юрий Николаевич вернулся к своим бумагам.
Катя, наморщив лоб, лихорадочно что-то обдумывала, потом судорожно вздохнула и сказала:
- Хорошо. Ну а если я возьму еще отпуск за свой счет? Юрий Николаевич поднял голову.
- Вы полагаете, вам его предоставят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17