- Здравствуйте, - удивленно ответил Орлов. - Вы кто?
- Котова я. Катя.
Орлов вопросительно поглядел на референта. Катя снова не дала тому ответить. - Вы меня не узнали?
- Нет, - неуверенно сказал Орлов. - А мы знакомы?
- Да. Конечно. Вы меня открывали.
- Как открывал? Где? - Орлов строго поглядел на переводчика, который собрался было переводить происходящее зарубежному гостю.
- В Верхнеярске. На Доске почета. Мой портрет.
- А-а, да-да, действительно. Что-то было.
- Ну это я и есть. Котова. Третья слева.
- Где?
- На доске. Там.
- Ну, хорошо. А что тебе здесь? Ты видишь, я… - он покосился на гостя. Тот развел руками: мол, прошу вас, я не тороплюсь.
- Понимаете, - сказала Катя и покосилась на референта, - понимаете… У меня такая ситуация… И если сегодня… То я просто не знаю…
- Какая ситуация?
- А вы не будете сердиться?
- Слушай, Котова… Тебя как зовут?
- Катя.
- Ты пришла в ресторан… Ты что, тут живешь?
- Нет.
- Значит, специально пришла. Отрываешь нас от дела. У нас переговоры. Если у тебя ерунда какая, поговорим в министерстве.
- Нет, это очень срочно.
- Ну, давай тогда, не тяни.
- Вы меня знаете?
- Ну, Котова ты, выяснили уже.
- Нет, ну скажите - знаете?
- Ну, знаю, третья слева.
- Ну вот. Тогда помогите мне - отпуск за свой счет… За мой, в смысле.
- Слушай, Котова, - подошел к ней референт, - ты что, с ума сошла?
- Я понимаю, что вы… - Катя не замечала референта. - Но к кому мне?! Ведь пока я туда… А время… Вы же все можете. Ну что вам стоит?…
Евдокимов сидел в коридоре у сервировочного столика и показывал официантам фокусы. Он брал из вазы апельсин, делал пас, и тот исчезал на глазах у изумленной публики. Когда таким образом исчез четвертый апельсин, один из официантов забеспокоился:
- Э-э, хватит. Что я подам на стол? Где они?
Евдокимов сказал:
- У вас. Поищите.
Официант похлопал себя по карманам, посмотрел по сторонам, пожал плечами.
Тогда Евдокимов нагнулся, вытащил из-под стола портфель и высыпал из него на стол восемь апельсинов. - А мы, оказывается, коллеги, - сказал он насмешливо.
Официант смутился.
- Вот, - закончила Катя. - Понимаете? Это, может быть, вопрос жизни.
- К вопросам жизни так не относятся, - сказал Орлов. - А если б ты меня не нашла?
- Ну что вы, нашла бы.
- Это несерьезно, - сказал референт. - Самая горячая пора, пусковой год, я не знаю, как вообще тебе дали отпуск в это время. Надо еще проверить.
- Бывают же обстоятельства, пошли навстречу… И потом, - Катя снова поглядела на Орлова, - я же вашу просьбу удовлетворила.
- Мою? Какую? - удивился Орлов.
- Ну, когда вы тогда, на митинге, просили за наш счет поработать. В субботы, в воскресенья… Чтоб фундамент - досрочно. Кто ж пошел бы, если б ребята дома. Я же - пожалуйста.
Орлов посмотрел на Катю так, словно только что ее увидел, покачал головой.
- Интересно вопрос ставишь.
- А теперь… - Катя шмыгнула носом и заморгала, чтоб не заплакать. - Просто очень обидно, когда так… Когда ты… А когда тебе…
Орлов помолчал, посмотрел на француза, потом достал из папки чистый лист бумаги, положил на край стола.
- Садись, пиши, - сказал он Кате.
- Что? - снова шмыгнула она носом.
- Заявление. За свой счет. За твой.
Референт сделал круглые глаза.
- Долги, дорогой, отдавать надо, - заметил Орлов. - А то в другой раз не поверят, - и он протянул Кате ручку.
И когда Катя писала заявление, от усердия по-детски высунув кончик языка, она была в этот момент такая победно-прекрасная, что автор не удержался и заметил по этому поводу:
- Да… Вот если б сказать кому, что такое в наше время возможно, ни один разумный человек в это бы не поверил. Впрочем, разумные люди тем и отличаются от остальных, что всегда точно знают, что может быть и чего быть не может. Поэтому и не пытаются делать ничего лишнего. А неразумные - те пытаются. И иногда им кое-что удается. Например, получить телефон в порядке общей очереди или создать теорию относительности…
Орлов взял Катино заявление, прочитал его, хмыкнул, покрутил головой, посмотрел на референта, словно призывая его в свидетели безысходности положения, и размашисто написал в углу резолюцию.
- Перешлешь в Верхнеярск завтра, - сказал он референту и повернулся к Кате:
- Все?
- Да! - Катя обрадованно рванулась к выходу, но остановилась. - То есть нет. Там дядя Миша.
- Кто?
- Дядя Миша. Евдокимов.
Референт склонился к нему и что-то прошептал.
- А… Что ж ты сразу не сказала? Неудобно-то как. Пригласи его.
Катя радостно поглядела на француза, сказала ему: «пардон», взяла со столика бокал, выпила его и только тогда поняла, что это не вода, а шампанское.
Вечером Катя была в гостях у Юры. На этот раз его родители оказались дома. Все сидели за столом, пили чай. Катя поглядывала на висевшую на стене картину «Чаепитие в Мытищах». Юра нервничал.
- Мам, варенье дай, - сказал он, когда пауза стала заметной.
- Предложи Кате, - сказала мама. - Это райские яблоки, сама варила.
- Спасибо, - кивнула Катя, - я как раз очень люблю райские яблоки.
- Ласло, а вы что все молчите? - удивилась мама.
- Я говорю там, - Ласло показал на свою голову, улыбнулся и снова замолк.
Молча пили чай.
- Катюша, - наконец не выдержала мама, - а у вас там, откуда вы, райские яблоки растут?
- Конечно, - обрадованно сказала Катя. - Мы с бабушкой всегда их навариваем столько - потом всю зиму съесть не можем.
- А как вы их варите? - мама старалась не упустить нить разговора.
- Мама, ну что ты, ей-богу, - недовольно сказал Юра. - Кате это неинтересно.
- Что ты, Юра, напротив, очень интересно. Понимаете, - стала она объяснять, - мы варим отдельно сироп из антоновки. А потом уже все вместе.
- Ах, из антоновки… - удивилась мама. - Как интересно. Петя, ты слышишь? - обратилась она к папе. - Сироп из антоновки.
Папа нехотя оторвался от газеты.
- В Ольстере опять…
- Петя, кому интересен твой Ольстер, - укоризненно сказала мама. - У нас гости.
- Да нет, что вы, - сказала Катя, - это как раз очень интересно. Мне кажется, если бы сепаратисты нашли общий язык с ирландской революционной армией…
- Ну, ты даешь, Катерина… - изумился Юра.
- Как вы говорите? - заинтересовался папа. - Это что-то новое. Тут этого нет. - Он отложил газету.
- Если посмотреть в корень событий… - начала Катя. - Помните, в прошлом году заявление…
- А сироп вы сколько варите? - перебила мама.
- Часа четыре, - обернулась к ней Катя.
- Чье заявление? - Папа был недоволен, что Катю отвлекают на пустяки.
- Английского правительства, - сказала Катя.
- А с яблоками - сколько раз? - не унималась мама.
- Три, - сказала Катя.
- О чем? - настаивал папа.
- О компромиссе, - сказала Катя.
- С хвостиками? - уточнила мама.
- Обязательно, - сказала Катя. - Бабушка говорит, в хвостиках все дело.
- А у меня они почему-то обламываются. Может, я их перевариваю? - огорчилась мама.
Тут не выдержал Юра:
- Мама, кому интересны твои хвостики?! Там кровь льется, - он кивнул на газету.
- Это просто ужасно, что религия приносит не успокоение, а кровь, - вздохнула Катя.
Юра не выдержал и встал.
- Ласло, ты забыл, вы же опоздаете, - толкнул он товарища. - Мамуля, извини, у Ласло и Кати билеты в кино. Они опоздают.
- Да? А что вы идете смотреть? - поинтересовалась мама.
- Это… - Юра пощелкал пальцами. - Две серии.
- А… - сказал папа, - тогда можно не торопиться. Хорошее в двух сериях не бывает.
- Да, - согласилась Катя. - Как сказал Чехов, сестра таланта - краткость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17