Ведь не согласись я, как и другие, на его уговоры, а обругай его хорошенько, что бы из этого вышло? Надо же было кому-нибудь согласиться!
– Это все?
– Как есть все, господин командир.
– Странно, очень странно! – сказал Бартес после нескольких минут размышления.
XXII
Продолжение разговора. – Ланжале и Порник. – Немного рискованный план. – Карт-бланш обоим. – Имена, пахнущие полицией. – «Беседа по душам» с Гроляром.
– Да, это очень странно! – повторил еще раз Бартес, недоумевая о причинах, побуждавших полицейского сыщика Гроляра следить за ними: покойный Фо, рассказав своему наследнику о том, как он возвратил скипетр Хуан-ди его законным обладателям, почему-то умолчал о похищении им «Регента», составлявшего собственность французской короны; что «Регент» потом был подарен им императрице Нан Ли, об этом Бартес также ничего не знал»
– Мне непонятно, – продолжал он затем, – почему этот Гроляр, или де Сен-Фюрси, будучи правой рукой генерального прокурора в Нумеа и зная о намерении китайцев бежать, не сообщил ему об этой тайне.
– Я также, господин командир, не могу разгадать этой загадки, – сказал Ланжале, – потому что в противном случае предложение, которое он сделал мне, не имело бы никакого смысла.
– Это верно, – согласился Бартес и велел позвать Порника. Когда победитель Тернбулла явился к нему, Бартес спросил его, делал ли и ему то же предложение Гроляр?
– Как же, как же! – подтвердил Порник. – Он всем нам, господин командир, предлагал быть заодно с ним, но мы ему так ответили, что у него, надо полагать, отпала всякая охота разговаривать с нами дальше! Он вообразил, что и нас можно сделать такими же «мухами», каков он сам!
– Загадочно! – воскликнул еще раз Бартес. – Тут кроется что-то, чего мы пока не в состоянии понять! Ясное дело, узнав о нашем намерении бежать из ссылки, Гроляр должен был бы первым делом предупредить об этом генерального прокурора, а вместо того он молчит и даже как будто покровительствует нам! Неестественно все это! Во всяком случае несомненно одно – что его образ действий не в нашу пользу и что мы имеем в нем тайного врага, которого следует остерегаться… Так ты, Ланжале, принял его предложение?
– Нельзя было не принять, господин командир: ведь если бы и я так же отказался от него, как все наши, он посоветовал бы генеральному прокурору заменить нас другими людьми при китайцах, и наше дело тогда пропало бы совсем!
– Это верно, – согласился командир «Иена», – и твое поведение действительно благоразумно. Ты человек с головой, Ланжале!
Парижанин скромно поклонился и сказал:
– У меня сию минуту явилась одна идея, господин командир!
– Выкладывай свою идею!
– Так как никому из нас неизвестно, чего добивается от нас этот субъект, то остается одно средство: спросить его об этом…
– Гм! Это будет немного наивное средство.
– Извините меня, господин командир, если я возьму на себя смелость сказать вам, что против такого врага, каков этот господин, всякое оружие позволительно… По-моему, надо вести всю механику так: когда этот Гроляр еще раз придет сюда, что несомненно, я подойду к нему и напомню о себе, прикинувшись его верным союзником. Я договорюсь с ним до того, что назначу ему свидание в каком-нибудь надежном местечке, из которого он уже не вернется более к себе, так как мы с Порником, который будет сидеть в засаде, схватим его и принесем сюда, где и посадим в надежную клетку. А когда мы уйдем опять в море, то сможем приступить к расспросам, и – я готов держать какое Угодно пари – он посвятит нас во все свои секреты, поняв, что безусловно находится в наших руках и что кругом нас море, а в море – лакомки-акулы!
– Хорошо, пусть будет так, я ничего не имею против твоей идеи! Но я не понимаю, как это он очутился в Сан-Франциско.
– Мне кажется, господин командир, это произошло очень просто: он мне дал свой парижский адрес, по которому я должен был писать ему; стало быть, из Нумеа он решил вернуться в Париж, а чтобы скорее попасть туда, сел на первое судно, которое отплыло в Сан-Франциско, так как отсюда самое скорое и надежное сообщение с Францией… Вот почему мы и видим его здесь!
– Положим, что твое объяснение верно. Но как могло случиться, что он прибыл сюда в одно время с нами?
– А наши стоянки, господин командир, в Новой Зеландии и на Сандвичевых островах, где мы запасались то углем, то водой?
– Да, да, в самом деле, я и забыл об этом. Ведь мы таким образом потеряли почти целую неделю!.. Но как ты думаешь, узнал ли он нас?
– Не могу решить этого вопроса, господин командир! Видел только, что он был очень занят рассматриванием нашего «Иена», и если сравнить его с другими посетителями, то можно было заметить, что не одно только любопытство заставило его прийти сюда.
– Все слышанное мной от вас обоих, – решил Бартес, – настолько, по-моему, важно, что я считаю себя обязанным принять всевозможные меры осторожности против этого человека и, кроме того, попытаться во что бы то ни стало узнать, чего он хочет от нас. Человек, который позволил нам бежать из ссылки затем, чтобы следить за нами на свободе, должен быть чрезвычайно опасным неприятелем, которого надо остерегаться каждую минуту!.. В самом деле, ведь это очень загадочно: знать наше намерение бежать – и не расстроить его, не сообщить о нем своему начальству! Не добиться ничего от нас в неволе – и следить за нами на свободе! Подобного неприятеля было бы весьма неблагоразумно оставлять позади себя, и потому я даю вам обоим карт-бланш: действуйте, как найдете нужным, но только так, чтобы не обратить на себя внимания здешних властей. В противном случае мы наживем себе лишние хлопоты, которых у нас и без того довольно!
– Доверьтесь нам, господин командир, – заметил Ланжале, – все будет, как следует, никакой неприятности не случится!
– Более всего ты, милейший Порник, – попросил Бартес, – остерегайся пускать в дело свой ужасный кулак. В настоящее время мы и без того имеем некоторые неприятности из-за твоей схватки с этим уличным забиякой. Конечно, я тебе вполне извиняю твою расправу, так как ты должен был ответить на оскорбление, брошенное тебе в лицо, но в предстоящем деле ты должен быть не более как простым помощником Ланжале и не привлекать ничьего внимания, в особенности констеблей.
– Будьте спокойны, господин командир! – ответил за Порника Ланжале и вдруг воскликнул: – Ах, господин командир, извольте посмотреть в окно: вот он, этот самый субъект! Легок на помине!
– Где? Покажи-ка мне его!
– Вот он стоит между этими двумя репортерами, которые так прилежно рассматривают покойника, точно без этого они сами не останутся в живых… Видите, господин командир?
– Вижу, да!.. И узнаю его! Это действительно тот самый господин, который назывался в Нумеа де Сен-Фюрси!
– А в адресе, который я потом получил от него, он стал уже Гроляром!
– Эти два имени пахнут самой настоящей полицией, – заметил Порник, – разница между ними в том, что первое принадлежит к аристократическому кругу господ полицейских, а второе – к кругу господ попроще.
– Как он, однако, внимательно вглядывается в лицо нашего бедного Фо! – удивился Бартес.
– И недаром, – добавил Ланжале, – в конце концов он догадается, что мы все находимся на «Иене», что и будет ему на руку!
– Это мы еще посмотрим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Это все?
– Как есть все, господин командир.
– Странно, очень странно! – сказал Бартес после нескольких минут размышления.
XXII
Продолжение разговора. – Ланжале и Порник. – Немного рискованный план. – Карт-бланш обоим. – Имена, пахнущие полицией. – «Беседа по душам» с Гроляром.
– Да, это очень странно! – повторил еще раз Бартес, недоумевая о причинах, побуждавших полицейского сыщика Гроляра следить за ними: покойный Фо, рассказав своему наследнику о том, как он возвратил скипетр Хуан-ди его законным обладателям, почему-то умолчал о похищении им «Регента», составлявшего собственность французской короны; что «Регент» потом был подарен им императрице Нан Ли, об этом Бартес также ничего не знал»
– Мне непонятно, – продолжал он затем, – почему этот Гроляр, или де Сен-Фюрси, будучи правой рукой генерального прокурора в Нумеа и зная о намерении китайцев бежать, не сообщил ему об этой тайне.
– Я также, господин командир, не могу разгадать этой загадки, – сказал Ланжале, – потому что в противном случае предложение, которое он сделал мне, не имело бы никакого смысла.
– Это верно, – согласился Бартес и велел позвать Порника. Когда победитель Тернбулла явился к нему, Бартес спросил его, делал ли и ему то же предложение Гроляр?
– Как же, как же! – подтвердил Порник. – Он всем нам, господин командир, предлагал быть заодно с ним, но мы ему так ответили, что у него, надо полагать, отпала всякая охота разговаривать с нами дальше! Он вообразил, что и нас можно сделать такими же «мухами», каков он сам!
– Загадочно! – воскликнул еще раз Бартес. – Тут кроется что-то, чего мы пока не в состоянии понять! Ясное дело, узнав о нашем намерении бежать из ссылки, Гроляр должен был бы первым делом предупредить об этом генерального прокурора, а вместо того он молчит и даже как будто покровительствует нам! Неестественно все это! Во всяком случае несомненно одно – что его образ действий не в нашу пользу и что мы имеем в нем тайного врага, которого следует остерегаться… Так ты, Ланжале, принял его предложение?
– Нельзя было не принять, господин командир: ведь если бы и я так же отказался от него, как все наши, он посоветовал бы генеральному прокурору заменить нас другими людьми при китайцах, и наше дело тогда пропало бы совсем!
– Это верно, – согласился командир «Иена», – и твое поведение действительно благоразумно. Ты человек с головой, Ланжале!
Парижанин скромно поклонился и сказал:
– У меня сию минуту явилась одна идея, господин командир!
– Выкладывай свою идею!
– Так как никому из нас неизвестно, чего добивается от нас этот субъект, то остается одно средство: спросить его об этом…
– Гм! Это будет немного наивное средство.
– Извините меня, господин командир, если я возьму на себя смелость сказать вам, что против такого врага, каков этот господин, всякое оружие позволительно… По-моему, надо вести всю механику так: когда этот Гроляр еще раз придет сюда, что несомненно, я подойду к нему и напомню о себе, прикинувшись его верным союзником. Я договорюсь с ним до того, что назначу ему свидание в каком-нибудь надежном местечке, из которого он уже не вернется более к себе, так как мы с Порником, который будет сидеть в засаде, схватим его и принесем сюда, где и посадим в надежную клетку. А когда мы уйдем опять в море, то сможем приступить к расспросам, и – я готов держать какое Угодно пари – он посвятит нас во все свои секреты, поняв, что безусловно находится в наших руках и что кругом нас море, а в море – лакомки-акулы!
– Хорошо, пусть будет так, я ничего не имею против твоей идеи! Но я не понимаю, как это он очутился в Сан-Франциско.
– Мне кажется, господин командир, это произошло очень просто: он мне дал свой парижский адрес, по которому я должен был писать ему; стало быть, из Нумеа он решил вернуться в Париж, а чтобы скорее попасть туда, сел на первое судно, которое отплыло в Сан-Франциско, так как отсюда самое скорое и надежное сообщение с Францией… Вот почему мы и видим его здесь!
– Положим, что твое объяснение верно. Но как могло случиться, что он прибыл сюда в одно время с нами?
– А наши стоянки, господин командир, в Новой Зеландии и на Сандвичевых островах, где мы запасались то углем, то водой?
– Да, да, в самом деле, я и забыл об этом. Ведь мы таким образом потеряли почти целую неделю!.. Но как ты думаешь, узнал ли он нас?
– Не могу решить этого вопроса, господин командир! Видел только, что он был очень занят рассматриванием нашего «Иена», и если сравнить его с другими посетителями, то можно было заметить, что не одно только любопытство заставило его прийти сюда.
– Все слышанное мной от вас обоих, – решил Бартес, – настолько, по-моему, важно, что я считаю себя обязанным принять всевозможные меры осторожности против этого человека и, кроме того, попытаться во что бы то ни стало узнать, чего он хочет от нас. Человек, который позволил нам бежать из ссылки затем, чтобы следить за нами на свободе, должен быть чрезвычайно опасным неприятелем, которого надо остерегаться каждую минуту!.. В самом деле, ведь это очень загадочно: знать наше намерение бежать – и не расстроить его, не сообщить о нем своему начальству! Не добиться ничего от нас в неволе – и следить за нами на свободе! Подобного неприятеля было бы весьма неблагоразумно оставлять позади себя, и потому я даю вам обоим карт-бланш: действуйте, как найдете нужным, но только так, чтобы не обратить на себя внимания здешних властей. В противном случае мы наживем себе лишние хлопоты, которых у нас и без того довольно!
– Доверьтесь нам, господин командир, – заметил Ланжале, – все будет, как следует, никакой неприятности не случится!
– Более всего ты, милейший Порник, – попросил Бартес, – остерегайся пускать в дело свой ужасный кулак. В настоящее время мы и без того имеем некоторые неприятности из-за твоей схватки с этим уличным забиякой. Конечно, я тебе вполне извиняю твою расправу, так как ты должен был ответить на оскорбление, брошенное тебе в лицо, но в предстоящем деле ты должен быть не более как простым помощником Ланжале и не привлекать ничьего внимания, в особенности констеблей.
– Будьте спокойны, господин командир! – ответил за Порника Ланжале и вдруг воскликнул: – Ах, господин командир, извольте посмотреть в окно: вот он, этот самый субъект! Легок на помине!
– Где? Покажи-ка мне его!
– Вот он стоит между этими двумя репортерами, которые так прилежно рассматривают покойника, точно без этого они сами не останутся в живых… Видите, господин командир?
– Вижу, да!.. И узнаю его! Это действительно тот самый господин, который назывался в Нумеа де Сен-Фюрси!
– А в адресе, который я потом получил от него, он стал уже Гроляром!
– Эти два имени пахнут самой настоящей полицией, – заметил Порник, – разница между ними в том, что первое принадлежит к аристократическому кругу господ полицейских, а второе – к кругу господ попроще.
– Как он, однако, внимательно вглядывается в лицо нашего бедного Фо! – удивился Бартес.
– И недаром, – добавил Ланжале, – в конце концов он догадается, что мы все находимся на «Иене», что и будет ему на руку!
– Это мы еще посмотрим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128