Полагаю, что Верховный главнокомандующий Президент России Владимир Путин теперь, после гибели «Курска» и 118 человек его экипажа, обратится сам к президенту США и премьер-министру Великобритании, даст указания главам МИДа, Минобороны РФ, главкому ВМФ, а также порекомендует главам обеих палат Федерального собрания РФ обратиться к их коллегам в Соединенных Штатах и Великобритании с предложением готовить и подписать двусторонние соглашения с Российской Федерацией о предотвращении инцидентов с подводными лодками в подводном положении. Необходимые тексты соглашений имеются в Генеральном штабе ВС РФ, в МИД РФ, в Главном штабе ВМФ… В ином случае работа комиссии Ильи Клебанова в разделе «Предложения по предупреждению подобных происшествий» закончится пустыми разговорами и новыми катастрофами».
Задумаемся над словами командира однотипной «Курску» атомарины капитана 1-го ранга Аркадия Ефанова:
«Я глубоко убежден, что подводная среда Мирового океана должна быть освобождена от любого оружия. Решиться на это трудно, но сказать об этом – значит сделать первый шаг.
Космос свободен от оружия, а чем подводный мир хуже? Представьте себе, что вы ведете машину по дорогам, где правил движения не существует. Под водой именно такая ситуация. В надводном флоте есть международные соглашения, правила по предупреждению столкновения судов. Столкновения разбираются в судебном порядке. А в подводном флоте ничего подобного нет даже близко. Более того, до недавнего времени правила плавания не касались субмарин, даже если они находились в надводном положении. Они не должны были ни поднимать флаг, ни вывешивать бортовой номер».
Услышат ли эти благопожелания государственные лидеры? Но вот обнадеживающий факт, о котором сообщила «Морская газета»:
«28 апреля 2001 года главнокомандующий ВМФ России адмирал флота В. Куроедов впервые в истории двусторонних отношений прибыл в Японию с официальным визитом. Он выступил в Токио с инициативой прекратить ведение разведки подводными лодками у берегов других стран. Он предложил ввести мораторий на действия подводных лодок по разведке у территорий других государств до тех пор, пока не будут выработаны меры доверия в подводной среде. Такой запрет, по мнению адмирала, важен особенно в районах боевой подготовки, на полигонах и в местах отработки подлодками боевых задач.
Владимир Куроедов сообщил, что к этой идее его подтолкнула трагедия с атомной подводной лодкой «Курск». По его словам, планы по подъему «Курска» остаются в силе».
Будем надеяться, что к моменту выхода в свет этой книги подъемные работы на «Курске» уже начнутся, а главное, начнутся и переговоры о предотвращении подобных трагедий. Это будет единственным оправданием (хоть и далеко не полным) тех жертв, которые мы все понесли…
Глава двенадцатая
ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД НАСТУПАЕТ?
Вместо послесловия
«Ежели мореходец, находясь на службе, претерпевает кораблекрушение и погибает, то он умирает за Отечество, обороняясь против стихий, и имеет полное право наравне с убиенными воинами на соболезнование и почтение его памяти от соотчичей».
Эти вещие слова были сказаны ещё в XIX веке командиром фрегата «Диана» Василием Михайловичем Головниным.
Все уже было… В октябре 1916 года Черноморский флот понес потерю, сравнимую с той, что претерпел в августе 2000-го Северный флот. По неизвестным до сих пор причинам взорвался, перевернулся и затонул флагманский корабль линкор «Императрица Мария». Внутри его корпуса, как и в отсеках подводной лодки «Курск», находились живые моряки, но спасти их, несмотря на все старания флота, не удалось. Тогда погибло 216 человек. Недавно назначенный командующим флотом вице-адмирал Колчак написал рапорт об уходе с должности. Получил ответ от государя:
«Телеграмма Николая II Колчаку 7 октября 1916 г. 11 час. 30 мин.
«Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай».
Едва ли не впервые после 1917 года такой рапорт написал и командующий Северным флотом адмирал Попов. И получил, слава богу, подобный же отказ. Одна не самая любезная флоту газета заметила сквозь зубы: «Пожалуй, впервые поведение военачальников более или менее ответило чаяниям общественного мнения – ни у кого не поднимется рука теперь кинуть камень в адмиралов Куроедова и Попова…» Зачем же столь усердно кидали эти камни в самые трудные для них дни?
Взыскивать с флота имеет право лишь тот, кто его создавал, кто помогал ему чем мог, кто спасал его в лихую годину, а вовсе не тот, кто платил налоги в Гибралтаре. Я позвонил в Ниццу в самый дорогой на Лазурном берегу отель «Негреско», над которым среди прочих развевается и наш трехцветный флаг в честь многих постояльцев из России. Увы, в день траура по морякам «Курска» никому не пришло в голову приспустить его. Улюлюканье нуворишей, которое несется со страниц их газет, из эфира их телеканалов, позорит не флот и президента, а тех, кто ради красного словца не пожалеет и отца. Тем паче, что слова не красные, а черные, злорадные, лживые.
К сожалению, и голоса некоторых бывших моряков вольно или невольно попали в хор наемных «обличителей» флота. Их легко понять – небывалое горе вызвало в душах прежде всего подводников (о родственниках говорить не приходится) невероятное смятение, горечь, отчаяние: никто не может себе объяснить, как такой корабль, как «Курск», мог рухнуть замертво на дно морское. Так горевали в свое время о «Титанике». Чего не рубанешь в сердцах!…
Смотрю на снимок – моряки «Курска» в парадном строю. Воистину, последний парад наступает… Экипаж в основном офицерский и добровольческий, на подводных лодках по принуждению не служат. Вижу за их спинами тени таких же молодых и преданных отечеству офицеров, что полегли в офицерских шеренгах под Каховкой и Перекопом…
– Мы потеряли лучший экипаж подводной лодки на Северном флоте… – с болью заявил адмирал Вячеслав Попов родственникам погибших. – Это огромное горе для вас, для всех нас, для всего флота и для меня как для командующего… Я буду стремиться к этому всю жизнь, чтобы посмотреть в глаза человеку, кто эту трагедию организовал… Три тысячи моряков Северного флота пытались спасти экипаж… Но обстоятельства оказались сильнее нас. Простите меня за то, что не уберег ваших мужиков…
Я верю адмиралу Попову – вины экипажа «Курска» в своей беде нет. За свои двадцать пять подводных походов Попов как минимум двадцать пять раз мог бы разделить жуткую участь моряков «Курска», «Комсомольца», К-219… Ему выпала другая горькая доля – стоять над стальным гробом своих собратьев по оружию, не в силах помочь тем, кто остался ещё жив после страшного удара.
Верю отцу погибшего старшего лейтенанта Митяева – бывшему флотскому офицеру Владимиру Анатольевичу Митяеву, возглавившему независимую родительскую комиссию по изучению спасательных работ на «Курске». Он сказал, что Северный флот сделал все, что было в его силах, и даже более того, чтобы прийти на помощь узникам затонувшего корабля. Стальная западня оказалась сильнее. Легко теперь утверждать задним числом, что норвежцы или англичане непременно бы спасли.
Помню тост адмирала Попова на праздновании юбилея Третьей флотилии атомных подводных лодок в Гаджиеве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75