На Венере, ах, на Венере
У деревьев синие листья…»
Так благодаря нашему венерианскому АМСу ученый отважился почтить память поэта, расстрелянного в 1921 году. Даже в годы хрущевской оттепели стихи Гумилева не печатались. Статью, опубликованную «Известиями», Шкловский послал бывшей жене поэта, в то время уже знаменитой Анне Ахматовой. Благодарности он не получил. Оказалось, что цикл стихов «К синей звезде» Гумилев посвятил другой женщине.
Изучая атлас Венеры, я обнаружил кратер знаменитой русской женщины — скульптора Голубкиной — родной тетушки моей жены. Не знаю с чьей уж подачи, но недалеко от кратера «Голубкина» на карте Венеры появился кратер «Ахматова».
По решению Международного Союза Астронавтов всем географическим образованиям на поверхности Венеры присваивались только женские имена. Голубкина по случаю 120-летия и Ахматова в связи с 90-летием «получили» по кратеру в 1984 году.
5 мая 1989 года американцы запустили автоматическую межпланетную станцию «Магеллан», которая стала спутником Венеры. В течение двух лет «Магеллан» проводил радиолокационные съемки Венеры, охватив 98% ее поверхности. Таким образом, американцы заработали право украсить карту Венеры именами своих знаменитых женщин. Совместными усилиями советских и американских радиоастронавтов на Венере уже обнаружено 543 кратера, 42 горы, 20 равнин, 27 каньонов и 16 долин, образовался дефицит имен, и астрономам пришлось обратиться к мифологии и воспользоваться именами древнегреческих и древнеримских богинь.
Деревьев и листьев — ни синих, ни красных, ни тем более зеленых — на Венере быть не может. Это подтвердили изображения поверхности планеты, которые удалось передать со спускаемых аппаратов «Венеры-13» и «Венеры-14».
6.2 ПЕРВОЕ СБЛИЖЕНИЕ И СТЫКОВКА
Всего четыре часа продолжалось необычное по новизне впечатлений «путешествие» на Венеру. Отшумели аплодисменты, поздравления, тосты, трогательные прощания с улетающими бабакинцами. Надо было снова приниматься за «Союзы». На следующий день здесь же, на евпаторийском пункте, предстояло погружение в будничные хлопоты по подготовке к управлению полетом двух беспилотных 7К-ОК: № 5 и № 6. Этим кораблям предстояло именоваться «Космосами», но для тренировки, в надежде следующую пару сделать пилотируемой, мы присвоили им позывные «Байкал» и «Амур». Подготовка этих кораблей, несмотря на уже полученный опыт, проходила трудно. После гибели Комарова были проведены по всем системам большие доработки, увеличен объем и ужесточены методики испытаний в КИСе и особенно на ТП. Много замечаний возникало по доработанной парашютной системе во время самолетных сбросов в Феодосии. К любому замечанию, касающемуся систем спуска и приземления, военные представители и сами разработчики относились с особым вниманием. 16 октября на Госкомиссии было принято решение о первом пуске 25-27 октября.
Докладывая на Госкомиссии, Мишин, не договорившись ни с кем, неожиданно заявил, что основными целями совместного полета двух беспилотных 7К-ОК являются проверка надежности всех систем, в том числе доработанной парашютной системы, осуществление маневров по сближению, а задача автоматической стыковки не ставится. К большому удовлетворению маршала Руденко, генерала Каманина и космонавтов Мишин сказал, что причаливание и стыковку мы будем отрабатывать в последующих пилотируемых пусках.
Мнацаканян по этому поводу хотел было броситься в атаку на Мишина, но я его удержал, объяснив свою позицию. Спорить с главным конструктором на Госкомиссии мне было не положено.
Если на активном корабле после проверок его систем на орбите серьезных замечаний не будет и если второй, пассивный, корабль выйдет на орбиту, то, находясь в главной оперативной группе управления на правах технического руководителя, я смогу уговорить всех, кого надо, пойти на риск.
Для этого надо будет только подготовить на двух НИПах программу подачи питания на «Иглу» и включение системы управления на режим сближения. По нашей команде из Евпатории, не испрашивая разрешения, мы запустим на обоих кораблях эти программы. А дальше дело будет за «Иглой». Если стыковка сорвется, мы имеем возможность заявить, что такая задача и не ставилась. А если произойдет чудо, то победителей не судят. Таким образом, и волки будут сыты, и овцы целы.
С самого начала тренировок в Евпатории Агаджанов и Трегуб меня поддержали, и мы соответственно поставили задачу перед группами баллистики, управления и анализа предусмотреть в программе экспресс-анализ информации и действия всех служб для включения режима сближения.
Наученные горьким опытом предыдущих «Союзов», мы растянули программы так, чтобы без спешки тщательно проверить все необходимые для сближения системы и только после этого рисковать выходить на сближение. Активный «Амур» должен в одиночку отлетать почти трое суток. После этого мы из Евпатории должны будем передать Госкомиссии в Тюратам наше заключение о состоянии его систем. Если коррекции орбиты «Амура» по прогнозу баллистиков гарантируют его прохождение на 49-м витке над стартовой позицией полигона, то производится пуск «Байкала».
Конец третьих суток и начало четвертых будут наиболее напряженными. В считанные минуты после выхода «Байкала» на орбиту баллистики должны определить ее параметры, а ГОГУ — принять решение идти ли на сближение или проводить дополнительное маневрирование. В процессе всего полета требовалось с особой бдительностью следить за расходом рабочего тела и подзарядом аккумуляторов от солнечных батарей.
Первую тренировку по управлению беспилотной парой «Союзов» мы провели 19 декабря. В «руководящую восьмерку» кроме меня вошли Агаджанов, Трегуб, Раушенбах, Большой, Родин, Старинец и наш первый космонавт Гагарин.
Провожать космонавтов в полет на предстоящих пусках не требовалось, и Гагарин решил принять участие в работе Центра управления с первого дня тренировок. Виновато улыбаясь, он признался, что в вопросах управления полетом «Союзов», особенно на участках сближения и стыковки, чувствует себя профаном. Мы его хорошо понимали: заместителю начальника ЦПК, члену ГОГУ нельзя быть пассивным зрителем. Пассивное наблюдение было не по душе такой активной натуре. Тренировки, отработка документации, разговоры с полигоном, выяснение новых замечаний и соответственно разработка рекомендаций отнимали у нас по 10 — 12 часов в день. Для восстановления работоспособности после ожесточенных споров и разбора различных ситуаций практиковались прогулки к морю. Это называлось «операция продувки мозгов морским воздухом».
Одну из таких «продувок» я совершил вместе с Гагариным. После гибели Комарова он два месяца работал в аварийной комиссии и все еще не мог смириться со случившимся.
Гагарина, так же как и меня, и других наших товарищей мучили те же вопросы, на которые тогда не было ответов. Почему мы все: его начальники и главный конструктор, министр и ВПК, в том числе и он, Гагарин, — решились на пилотируемый пуск, имея до этого подряд три аварийных беспилотных?
Вот теперь мы поступаем разумно — готовим к полету сразу два беспилотных корабля, в которых учтены ошибки предыдущих. Даже если не сможем состыковаться, то, по крайней мере, хоть на одном из кораблей проверим управляемый спуск и на обоих — доработанную парашютную систему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172