— Но если мы остановим расследование, то результатов точно не получим.
— А ваше мнение, Родион Андреич?
Родя кашлянул в кулак, ответил:
— Ситуация однозначная, Сергей Василич… Мы вышли на тот рубеж, на котором уже можем получить результат. Скорее всего, мы его получим. Я категорически против того, чтобы закрыть тему.
— Вот так, значит?… А риск получить пулю вас не пугает?
Обнорский сказал, усмехнувшись криво:
— Пугает. Но, как говорил незабвенный Фокс из «Места встречи»: «Жизнь без риска — что еда без соли».
Соболев встал, прошелся по гостиной. Ноги утопали в толстом паласе. Было очевидно, что крымский премьер напряженно думает. Он остановился у окна…
Трое «варягов» — питерские журналисты — смотрели ему в спину. От Соболева зависело, будет ли продолжаться расследование «дела Горделадзе» или нет. Достаточно премьеру прекратить финансирование — и все. Вытянуть немалые расходы, характерные для длительной работы «на выезде», Агентство просто не могло… А их уже подстегивал охотничий азарт. Охотничий азарт — это очень опасно. Испытывая этот азарт, охотник часто забывает об опасности. И может сам стать дичью.
Премьер резко повернулся к журналистам лицом.
— Хорошо, — сказал он, — хорошо. Я услышал ваше мнение и отношусь к нему с уважением. Но ответственность… моральная ответственность за вашу безопасность… лежит на мне. Попробуйте убедить меня, что риск оправдан, что вы на верном пути.
Все трое облегченно вздохнули и переглянулись. Стало понятно, что Соболев готов к диалогу, и это открывает перспективу… Всем трем журналистам был известен чиновничий апломб, когда переубедить обладателя некой должности (чем она меньше — тем хуже) попросту невозможно. Невозможно потому, что носитель этой должности уже принял решение и не намерен его менять ни при каких обстоятельствах… за исключением указания «сверху».
Соболев был открыт для диалога и даже сам предложил убедить его.
— Я попробую, Сергей Васильевич, — сказал Обнорский. — Я попробую… Может быть, вы присядете?
— Конечно, — улыбнулся Соболев и сел в кресло.
— Буду краток, — сказал Андрей. — Итак, что мы имеем на сегодняшний день? На сегодняшний день картина такова: обнаружен обезглавленный, разложившийся труп… Формально труп не опознан, но с очень высокой степенью вероятности мы можем считать, что это действительно Георгий Горделадзе. Первоначально я считал, что это не так, что нас просто пытаются запутать, подтолкнуть к мысли: это — Горделадзе. Однако, по мнению эксперта, прижизненные ранения Георгия соответствуют следам на теле. Даже если эксперт ошибся, что представляется крайне маловероятным, но даже если он ошибся, труп все равно представляет огромный интерес.
— Почему? — спросил Соболев.
— Потому что те люди, которые произвели захоронение, несомненно причастны к исчезновению Георгия… Откуда бы иначе они взяли его украшения: перстень, браслет, кулон? Итак, мы считаем, что обнаружен труп Георгия Горделадзе. Мы знаем, что журналист был похищен шестнадцатого сентября, в Киеве, в период между десятью часами вечера и полночью. Спустя полтора месяца его обезглавленный труп был обнаружен в ста тридцати километрах от Киева. Лица, захоронившие тело, сделали все, чтобы труп был скорейшим образом обнаружен и опознан.
— А зачем же, — спросил Соболев, — ему отрубили голову?
— Нас тоже это поначалу озадачило, но потом мы нашли объяснение — скорее всего, в голове Горделадзе осталась пуля, которую можно привязать к конкретному стволу. Отсюда вывод: ствол легальный. Табельный. Может принадлежать сотруднику МВД, СБУ или лицензированному охраннику. Учитывая небезопасность захвата и дальней перевозки пленника или трупа, резонно предположить, что осуществили ее не частные лица, а все-таки офицеры спецслужб.
— Худо, — серьезно сказал Соболев. — Очень худо. В свете заявлений Стужи ваши выводы работают на его версию.
— Ничего странного в этом нет, Сергей Васильевич. Те, кто спланировал акцию, именно на это и рассчитывали. Они просчитали, что следствие придет именно к такому выводу. Тут все не случайно, все с дальним прицелом… Это, однако, всего лишь логические построения, не подтвержденные фактами. Они позволяют почти наверняка исключить бытовые версии, как то: ревность, ограбление, случайное убийство шпаной. Однозначно видно, что похищение и убийство Георгия Горделадзе — спланированная и организованная акция. Но пока это не выводит нас ни на заказчиков, ни на исполнителей…
— Что же из этого следует? — осторожно произнес Соболев.
— Мы стали исследовать личность Георгия, предысторию убийства, людей, которые его окружали. Сам день исчезновения Горделадзе мы исследовали практически поминутно. На девяносто процентов события этого дня прозрачны и не внушают никаких подозрений: происходят обычные встречи, контакты, разговоры… Ничего, за что можно было бы зацепиться. Но вечером, после того, как Георгий и Алена пришли к Алене домой, начинаются «маленькие странности». Я их перечислю: во-первых, неизвестно, куда и зачем выходил Георгий в начале одиннадцатого.
Алена ссылается на голодного кота… Но факты свидетельствуют, что Гия не покупал «Китикэт». С какой же целью он выходил? Во-вторых, консьержка утверждает, что не видела, чтобы Горделадзе второй раз выходил из дома.
Возможно, консьержка была пьяна… возможно… Но почему-то милиция не зацепилась за этот факт. На слово поверила Алене и даже включила ее в следственную группу. А ведь обычно бывает наоборот — человек, который последним видел исчезнувшего, попадает под подозрение. В-третьих, Алена утверждает, что фонарь во дворе дома горел, а консьержка утверждает обратное… Соседи Затулы дают противоречивые показания. Одни говорят, что фонарь горел, другие — что нет.
— Какие из этого следуют выводы, Андрей Викторович? — спросил Соболев.
— Позвольте, к выводам я перейду чуть позже, Сергей Васильевич? Мы движемся, как вы обратили внимание, в обратном порядке: от обнаружения тела к началу истории. Так вот, предыстория вопроса… Отнюдь не бездарный, но вместе с тем не имеющий широкой известности журналист Горделадзе мечтает о большем. А вынужден все время находиться на вторых, а то и на третьих ролях, заниматься поденщиной, жить в долг, пощипывая по несколько долларов… Естественно, Георгия эта ситуация не устраивает. Он делает острые материалы на радио, он пишет скандальные статьи, он едет в Америку… Он заявляет: «Я! Вот — я! Я талантливый, умный и смелый! Я никого не боюсь!…» Но его не замечают. Многие украинские читатели и слушатели даже не знали о существовании некоего Горделадзе до его исчезновения. — Андрей сделал паузу. — Но кто-то все же Георгия заметил.
— Кто же?
— Я не готов назвать фамилии. Но это те самые люди, которые организовали похищение, потом убийство, потом обнаружение тела и, наконец, осуществляют сейчас скандал с записями… Мы считаем, что на Горделадзе обратили внимание год назад, в ноябре девяносто девятого, когда он и Затула предприняли вояж в Штаты. Этот вояж как-то очень странно совпал с визитом в Америку президента, и есть сведения, что президент был не очень доволен тем, что Горделадзе рассказывал о положении прессы на Украине.
— Да, — сказал премьер, — я в курсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— А ваше мнение, Родион Андреич?
Родя кашлянул в кулак, ответил:
— Ситуация однозначная, Сергей Василич… Мы вышли на тот рубеж, на котором уже можем получить результат. Скорее всего, мы его получим. Я категорически против того, чтобы закрыть тему.
— Вот так, значит?… А риск получить пулю вас не пугает?
Обнорский сказал, усмехнувшись криво:
— Пугает. Но, как говорил незабвенный Фокс из «Места встречи»: «Жизнь без риска — что еда без соли».
Соболев встал, прошелся по гостиной. Ноги утопали в толстом паласе. Было очевидно, что крымский премьер напряженно думает. Он остановился у окна…
Трое «варягов» — питерские журналисты — смотрели ему в спину. От Соболева зависело, будет ли продолжаться расследование «дела Горделадзе» или нет. Достаточно премьеру прекратить финансирование — и все. Вытянуть немалые расходы, характерные для длительной работы «на выезде», Агентство просто не могло… А их уже подстегивал охотничий азарт. Охотничий азарт — это очень опасно. Испытывая этот азарт, охотник часто забывает об опасности. И может сам стать дичью.
Премьер резко повернулся к журналистам лицом.
— Хорошо, — сказал он, — хорошо. Я услышал ваше мнение и отношусь к нему с уважением. Но ответственность… моральная ответственность за вашу безопасность… лежит на мне. Попробуйте убедить меня, что риск оправдан, что вы на верном пути.
Все трое облегченно вздохнули и переглянулись. Стало понятно, что Соболев готов к диалогу, и это открывает перспективу… Всем трем журналистам был известен чиновничий апломб, когда переубедить обладателя некой должности (чем она меньше — тем хуже) попросту невозможно. Невозможно потому, что носитель этой должности уже принял решение и не намерен его менять ни при каких обстоятельствах… за исключением указания «сверху».
Соболев был открыт для диалога и даже сам предложил убедить его.
— Я попробую, Сергей Васильевич, — сказал Обнорский. — Я попробую… Может быть, вы присядете?
— Конечно, — улыбнулся Соболев и сел в кресло.
— Буду краток, — сказал Андрей. — Итак, что мы имеем на сегодняшний день? На сегодняшний день картина такова: обнаружен обезглавленный, разложившийся труп… Формально труп не опознан, но с очень высокой степенью вероятности мы можем считать, что это действительно Георгий Горделадзе. Первоначально я считал, что это не так, что нас просто пытаются запутать, подтолкнуть к мысли: это — Горделадзе. Однако, по мнению эксперта, прижизненные ранения Георгия соответствуют следам на теле. Даже если эксперт ошибся, что представляется крайне маловероятным, но даже если он ошибся, труп все равно представляет огромный интерес.
— Почему? — спросил Соболев.
— Потому что те люди, которые произвели захоронение, несомненно причастны к исчезновению Георгия… Откуда бы иначе они взяли его украшения: перстень, браслет, кулон? Итак, мы считаем, что обнаружен труп Георгия Горделадзе. Мы знаем, что журналист был похищен шестнадцатого сентября, в Киеве, в период между десятью часами вечера и полночью. Спустя полтора месяца его обезглавленный труп был обнаружен в ста тридцати километрах от Киева. Лица, захоронившие тело, сделали все, чтобы труп был скорейшим образом обнаружен и опознан.
— А зачем же, — спросил Соболев, — ему отрубили голову?
— Нас тоже это поначалу озадачило, но потом мы нашли объяснение — скорее всего, в голове Горделадзе осталась пуля, которую можно привязать к конкретному стволу. Отсюда вывод: ствол легальный. Табельный. Может принадлежать сотруднику МВД, СБУ или лицензированному охраннику. Учитывая небезопасность захвата и дальней перевозки пленника или трупа, резонно предположить, что осуществили ее не частные лица, а все-таки офицеры спецслужб.
— Худо, — серьезно сказал Соболев. — Очень худо. В свете заявлений Стужи ваши выводы работают на его версию.
— Ничего странного в этом нет, Сергей Васильевич. Те, кто спланировал акцию, именно на это и рассчитывали. Они просчитали, что следствие придет именно к такому выводу. Тут все не случайно, все с дальним прицелом… Это, однако, всего лишь логические построения, не подтвержденные фактами. Они позволяют почти наверняка исключить бытовые версии, как то: ревность, ограбление, случайное убийство шпаной. Однозначно видно, что похищение и убийство Георгия Горделадзе — спланированная и организованная акция. Но пока это не выводит нас ни на заказчиков, ни на исполнителей…
— Что же из этого следует? — осторожно произнес Соболев.
— Мы стали исследовать личность Георгия, предысторию убийства, людей, которые его окружали. Сам день исчезновения Горделадзе мы исследовали практически поминутно. На девяносто процентов события этого дня прозрачны и не внушают никаких подозрений: происходят обычные встречи, контакты, разговоры… Ничего, за что можно было бы зацепиться. Но вечером, после того, как Георгий и Алена пришли к Алене домой, начинаются «маленькие странности». Я их перечислю: во-первых, неизвестно, куда и зачем выходил Георгий в начале одиннадцатого.
Алена ссылается на голодного кота… Но факты свидетельствуют, что Гия не покупал «Китикэт». С какой же целью он выходил? Во-вторых, консьержка утверждает, что не видела, чтобы Горделадзе второй раз выходил из дома.
Возможно, консьержка была пьяна… возможно… Но почему-то милиция не зацепилась за этот факт. На слово поверила Алене и даже включила ее в следственную группу. А ведь обычно бывает наоборот — человек, который последним видел исчезнувшего, попадает под подозрение. В-третьих, Алена утверждает, что фонарь во дворе дома горел, а консьержка утверждает обратное… Соседи Затулы дают противоречивые показания. Одни говорят, что фонарь горел, другие — что нет.
— Какие из этого следуют выводы, Андрей Викторович? — спросил Соболев.
— Позвольте, к выводам я перейду чуть позже, Сергей Васильевич? Мы движемся, как вы обратили внимание, в обратном порядке: от обнаружения тела к началу истории. Так вот, предыстория вопроса… Отнюдь не бездарный, но вместе с тем не имеющий широкой известности журналист Горделадзе мечтает о большем. А вынужден все время находиться на вторых, а то и на третьих ролях, заниматься поденщиной, жить в долг, пощипывая по несколько долларов… Естественно, Георгия эта ситуация не устраивает. Он делает острые материалы на радио, он пишет скандальные статьи, он едет в Америку… Он заявляет: «Я! Вот — я! Я талантливый, умный и смелый! Я никого не боюсь!…» Но его не замечают. Многие украинские читатели и слушатели даже не знали о существовании некоего Горделадзе до его исчезновения. — Андрей сделал паузу. — Но кто-то все же Георгия заметил.
— Кто же?
— Я не готов назвать фамилии. Но это те самые люди, которые организовали похищение, потом убийство, потом обнаружение тела и, наконец, осуществляют сейчас скандал с записями… Мы считаем, что на Горделадзе обратили внимание год назад, в ноябре девяносто девятого, когда он и Затула предприняли вояж в Штаты. Этот вояж как-то очень странно совпал с визитом в Америку президента, и есть сведения, что президент был не очень доволен тем, что Горделадзе рассказывал о положении прессы на Украине.
— Да, — сказал премьер, — я в курсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107