Это вас преследовали… Я могу предположить, что в районе Почтовой площади у вас была какая-то встреча. Конфликтная встреча. Об этом свидетельствует ваш внешний вид… Но на площади вам удалось от своих… э-э… собеседников уйти. Их, однако, такой расклад не устроил, и они решились на крайнюю меру — на стрельбу. Я думаю, что они сделали это сгоряча, в азарте преследования («А вот тут, — подумал Обнорский, — ты заблуждаешься, Полковник. Хрен там сгоряча») и без желания убить.
— Любопытная версия, Игорь Кириллович, — сказал Андрей. — Она ведь ни на чем не основана, кроме ваших предположений, верно?
Вообще-то, Андрей не был уверен, что поступает правильно. Возможно, было бы лучше рассказать о звонке Николая, о засаде, о преследователях-загонщиках, о двух орлах из «Макдоналдса»… У СБУ (а то, что с ним беседуют сотрудники именно этой организации, сомнений не вызывало) огромные оперативные возможности. У них — «Фронт», агентура и прочее. Вполне вероятно, что они смогут в считанные часы выйти на исполнителей, а то и на заказчиков акции… Андрей не был уверен, что поступает правильно. Но он не знал, на чьей стороне «играет» СБУ, и решил не форсировать события.
Полковник кивнул:
— Пока у меня нет фактов, но в районе Почтовой площади уже вовсю работают оперативники… Глядишь, что-то и всплывет.
— Я тоже очень хочу, чтобы ваши опера нашли исполнителей этой мерзкой затеи… А почему вы сказали, что у стрелка не было желания убивать?
Ответил Милашка:
— Обе пули попали в потолок вагона, Андрей Викторович. Стрелок сознательно стрелял так, чтобы никого не зацепить.
— Так ведь он стрелял из обреза. Очень, знаете ли, неприцельное оружие, — возразил Андрей.
Внутренне он был согласен с эсбэушником: стреляли над головами. Причем с хорошим запасом — даже если бы пассажиры фуникулера стояли, а не сидели, им ничего всерьез не угрожало. За исключением осколков стекла и шока. Что и произошло.
— Да, — согласился Милашка, — обрез не для снайперской стрельбы. Но с дистанции пять метров промахнуться все-таки весьма затруднительно… Впрочем мы не настаиваем на нашей версии. Какое задание было у стрелка, мы узнаем только тогда, когда доберемся до него. А вот в том, что стреляли из-за вас, мы убеждены. И, вероятно, сумеем это доказать.
Некоторое время все молчали. Затем Полковник спросил:
— Вы ничего не хотите сказать, Андрей Викторович?
— Мне нечего добавить к тому, что я сказал…
— А вы не боитесь, что история может повториться?
— Не думаю.
— А нам представляется, что она может иметь продолжение. Гораздо более трагическое, чем сегодня… Если бы вы поделились с нами информацией, мы бы смогли вам помочь.
Обнорский внимательно посмотрел на Полковника: что это — предложение сотрудничества? Неуклюжая вербовка? Полковник тоже внимательно смотрел на Андрея.
— Это любопытная мысль, — сказал Обнорский нейтрально. Голова болела, он чувствовал невероятную усталость.
***
Из отделения милиции он ушел в начале двенадцатого. Ментовский следак тщательно опросил его по факту стрельбы, заполнил протокол допроса свидетеля.
Оба эсбэушника присутствовали при этом, но вели себя пассивно, лишь изредка задавая некие уточняющие вопросы. Андрей стойко придерживался своей версии, совсем как Семен Семеныч Горбунков («шел, упал, очнулся — гипс»)… Все — и мент, и эсбэушники — понимали, что он лжет, но никаких эмоций не проявляли.
Эсбэушники же вызвались подвезти Андрея до дома. Сперва он хотел отказаться, но, подумав, согласился. Эта маленькая услуга ни к чему его не обязывала. Нога успокоилась, но голова болела. Он согласился с предложением Полковника, и эсбэушная «Волга» за пять минут домчала его домой.
— Вы, — сказал Полковник, прощаясь, — подумайте о моем предложении, Андрей Викторович.
— Обязательно. Вы мне номера телефонов своих оставьте, Игорь Кириллович, — ответил Андрей.
Он надеялся получить визитку, где будет указана должность Полковника.
Но Игорь Кириллович написал свои телефоны — домашний, рабочий, мобильный, — на листочке, вырванном из блокнота.
***
— Мы тут чуть с ума не сошли, — сказал Повзло. — Мы звоним тебе, начиная с половины девятого, каждые три минуты… Почему ты не отвечал? Что происходит?
— Погоди, Коля, — произнес Обнорский. Не раздеваясь, он опустился на табуретку в кухне. — Погоди, дай оклемаюсь маленько… Смудаковал я, ребята. Есть такое дело.
— Да что случилось? На тебе лица нет… куртка порвана…
Андрей достал из кармана таблетку, вылущил одну из блестящей фольги, жестом попросил воды. Родион налил ему стакан минералки… Андрей запил таблетку. Родя и Коля сидели напротив него с напряженными лицами. Они ждали объяснений, но тактично давали Обнорскому возможность оклематься. Андрей ценил их такт. Он понимал, что ребята встревожены. Ведь с момента контрольного звонка, который он обязан был сделать, но не сделал, прошло больше двух часов.
С сотрудниками «Золотой пули» уже не раз случались… как бы это помягче?… нештатные ситуации. Иногда очень серьезные. В Агентстве была выработана практика: отправляясь на задание, которое может иметь «последствия», сотрудник обязательно ставил об этом в известность руководство и обязательно отзванивался через загодя оговоренное время. Эти нехитрые меры иногда позволяли избегать неприятностей… Андрей в контрольное время не отзвонился, и теперь ему было неудобно перед подчиненными.
— Может, чайку? — спросил Коля.
— Конечно, — сказал Андрей. Он бодро улыбнулся и закричал: — Я пошел в туалет!
…Он умыл лицо и присел на край ванны. Закурил. Глядя на себя в зеркало, подумал, что обязан извиниться перед ребятами и еще раз напомнить о праве выбора — присяги они не давали и рисковать жизнью не обязаны. Игра, которая шла до сих пор в обычных, в общем-то, рамках, пошла на грани фола, и не исключено, что может перейти эту грань.
Из ванной Обнорский вышел, когда таблетка уже начала действовать и голову отпустило. Чайник вскипел, вкусно пахло лимоном, в кухне царил домашний уют, и почти не верилось, что всего три часа назад он уходил от погони… от погони в центре Киева. Но все-таки это было: темная, заснеженная лестница, спускающаяся к Днепру… загонщики за спиной… ледяной ветер… блеск битого стекла в прическе университетской дамы… «беседа» с Полковником и Милашкой. И обо всем этом надо рассказать Коле с Родькой.
— Может, коньячку, шеф? — спросил Родион.
— Две капли, — сказал Андрей.
Родя быстренько налил стопку янтарной жидкости, но Обнорский к ней не притронулся. Он сделал глоток горячего, крепкого чаю… Зазвонил телефон.
— Это Соболев, — сказал Коля.
— Почему Соболев? — спросил Андрей.
— Пока ты был в ванной, я сообщил, что ты нашелся, — ответил Коля.
Андрей взял трубку, покачал головой. «Я сообщил, что ты нашелся», означало, что сперва Повзло сообщил Соболеву, что Андрей пропал.
— Нормально, — сказал Обнорский Коле и — в трубку: — Алло.
— Ну слава Богу, — услышал он голос премьера. — Что случилось, Андрей?
— Не телефонный разговор, Сергей Василич, — ответил Андрей. — Вы завтра прилетите в Киев — тогда все и расскажу.
— Кое-что я и так уже знаю, — сказал Соболев.
— Каким образом?
— После звонка Николая Степаныча я связался кое с кем из киевского руководства… Им, правда, сейчас ни до чего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Любопытная версия, Игорь Кириллович, — сказал Андрей. — Она ведь ни на чем не основана, кроме ваших предположений, верно?
Вообще-то, Андрей не был уверен, что поступает правильно. Возможно, было бы лучше рассказать о звонке Николая, о засаде, о преследователях-загонщиках, о двух орлах из «Макдоналдса»… У СБУ (а то, что с ним беседуют сотрудники именно этой организации, сомнений не вызывало) огромные оперативные возможности. У них — «Фронт», агентура и прочее. Вполне вероятно, что они смогут в считанные часы выйти на исполнителей, а то и на заказчиков акции… Андрей не был уверен, что поступает правильно. Но он не знал, на чьей стороне «играет» СБУ, и решил не форсировать события.
Полковник кивнул:
— Пока у меня нет фактов, но в районе Почтовой площади уже вовсю работают оперативники… Глядишь, что-то и всплывет.
— Я тоже очень хочу, чтобы ваши опера нашли исполнителей этой мерзкой затеи… А почему вы сказали, что у стрелка не было желания убивать?
Ответил Милашка:
— Обе пули попали в потолок вагона, Андрей Викторович. Стрелок сознательно стрелял так, чтобы никого не зацепить.
— Так ведь он стрелял из обреза. Очень, знаете ли, неприцельное оружие, — возразил Андрей.
Внутренне он был согласен с эсбэушником: стреляли над головами. Причем с хорошим запасом — даже если бы пассажиры фуникулера стояли, а не сидели, им ничего всерьез не угрожало. За исключением осколков стекла и шока. Что и произошло.
— Да, — согласился Милашка, — обрез не для снайперской стрельбы. Но с дистанции пять метров промахнуться все-таки весьма затруднительно… Впрочем мы не настаиваем на нашей версии. Какое задание было у стрелка, мы узнаем только тогда, когда доберемся до него. А вот в том, что стреляли из-за вас, мы убеждены. И, вероятно, сумеем это доказать.
Некоторое время все молчали. Затем Полковник спросил:
— Вы ничего не хотите сказать, Андрей Викторович?
— Мне нечего добавить к тому, что я сказал…
— А вы не боитесь, что история может повториться?
— Не думаю.
— А нам представляется, что она может иметь продолжение. Гораздо более трагическое, чем сегодня… Если бы вы поделились с нами информацией, мы бы смогли вам помочь.
Обнорский внимательно посмотрел на Полковника: что это — предложение сотрудничества? Неуклюжая вербовка? Полковник тоже внимательно смотрел на Андрея.
— Это любопытная мысль, — сказал Обнорский нейтрально. Голова болела, он чувствовал невероятную усталость.
***
Из отделения милиции он ушел в начале двенадцатого. Ментовский следак тщательно опросил его по факту стрельбы, заполнил протокол допроса свидетеля.
Оба эсбэушника присутствовали при этом, но вели себя пассивно, лишь изредка задавая некие уточняющие вопросы. Андрей стойко придерживался своей версии, совсем как Семен Семеныч Горбунков («шел, упал, очнулся — гипс»)… Все — и мент, и эсбэушники — понимали, что он лжет, но никаких эмоций не проявляли.
Эсбэушники же вызвались подвезти Андрея до дома. Сперва он хотел отказаться, но, подумав, согласился. Эта маленькая услуга ни к чему его не обязывала. Нога успокоилась, но голова болела. Он согласился с предложением Полковника, и эсбэушная «Волга» за пять минут домчала его домой.
— Вы, — сказал Полковник, прощаясь, — подумайте о моем предложении, Андрей Викторович.
— Обязательно. Вы мне номера телефонов своих оставьте, Игорь Кириллович, — ответил Андрей.
Он надеялся получить визитку, где будет указана должность Полковника.
Но Игорь Кириллович написал свои телефоны — домашний, рабочий, мобильный, — на листочке, вырванном из блокнота.
***
— Мы тут чуть с ума не сошли, — сказал Повзло. — Мы звоним тебе, начиная с половины девятого, каждые три минуты… Почему ты не отвечал? Что происходит?
— Погоди, Коля, — произнес Обнорский. Не раздеваясь, он опустился на табуретку в кухне. — Погоди, дай оклемаюсь маленько… Смудаковал я, ребята. Есть такое дело.
— Да что случилось? На тебе лица нет… куртка порвана…
Андрей достал из кармана таблетку, вылущил одну из блестящей фольги, жестом попросил воды. Родион налил ему стакан минералки… Андрей запил таблетку. Родя и Коля сидели напротив него с напряженными лицами. Они ждали объяснений, но тактично давали Обнорскому возможность оклематься. Андрей ценил их такт. Он понимал, что ребята встревожены. Ведь с момента контрольного звонка, который он обязан был сделать, но не сделал, прошло больше двух часов.
С сотрудниками «Золотой пули» уже не раз случались… как бы это помягче?… нештатные ситуации. Иногда очень серьезные. В Агентстве была выработана практика: отправляясь на задание, которое может иметь «последствия», сотрудник обязательно ставил об этом в известность руководство и обязательно отзванивался через загодя оговоренное время. Эти нехитрые меры иногда позволяли избегать неприятностей… Андрей в контрольное время не отзвонился, и теперь ему было неудобно перед подчиненными.
— Может, чайку? — спросил Коля.
— Конечно, — сказал Андрей. Он бодро улыбнулся и закричал: — Я пошел в туалет!
…Он умыл лицо и присел на край ванны. Закурил. Глядя на себя в зеркало, подумал, что обязан извиниться перед ребятами и еще раз напомнить о праве выбора — присяги они не давали и рисковать жизнью не обязаны. Игра, которая шла до сих пор в обычных, в общем-то, рамках, пошла на грани фола, и не исключено, что может перейти эту грань.
Из ванной Обнорский вышел, когда таблетка уже начала действовать и голову отпустило. Чайник вскипел, вкусно пахло лимоном, в кухне царил домашний уют, и почти не верилось, что всего три часа назад он уходил от погони… от погони в центре Киева. Но все-таки это было: темная, заснеженная лестница, спускающаяся к Днепру… загонщики за спиной… ледяной ветер… блеск битого стекла в прическе университетской дамы… «беседа» с Полковником и Милашкой. И обо всем этом надо рассказать Коле с Родькой.
— Может, коньячку, шеф? — спросил Родион.
— Две капли, — сказал Андрей.
Родя быстренько налил стопку янтарной жидкости, но Обнорский к ней не притронулся. Он сделал глоток горячего, крепкого чаю… Зазвонил телефон.
— Это Соболев, — сказал Коля.
— Почему Соболев? — спросил Андрей.
— Пока ты был в ванной, я сообщил, что ты нашелся, — ответил Коля.
Андрей взял трубку, покачал головой. «Я сообщил, что ты нашелся», означало, что сперва Повзло сообщил Соболеву, что Андрей пропал.
— Нормально, — сказал Обнорский Коле и — в трубку: — Алло.
— Ну слава Богу, — услышал он голос премьера. — Что случилось, Андрей?
— Не телефонный разговор, Сергей Василич, — ответил Андрей. — Вы завтра прилетите в Киев — тогда все и расскажу.
— Кое-что я и так уже знаю, — сказал Соболев.
— Каким образом?
— После звонка Николая Степаныча я связался кое с кем из киевского руководства… Им, правда, сейчас ни до чего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107