Он не посмел напасть на Мирончо открыто, так как помнил случай с жаровней, а решил втянуть его в спор по какому-нибудь запутанному вопросу — например, насчет правописания, о котором уж зашла речь в одном углу кофейни.
XII. Вольтерьянцы и эллинисты
Иванчо Йота незаметно присоединился к беседующим. Разговор, возникший по поводу лошади Ивана Болашака, перешел в спор о правописании. Учитель Гатю, известный вольтерьянец, обрушивал беспощадные удары на некоторые завещанные стариной благочестивые букэы.
Его союзниками были: Мирончо, завсегдатай кофейни Иван Бухал, подвыпивший дед Нистор, несмотря на свою неграмотность, сражавшийся в первом ряду бойцов; затем великий вольнодумец и патриот господин Фра-тю и, наконец, владелец кофейни.
В качестве союзников сладкогласного певца и эллиниста музыкословесного Хаджи Атанасия фигурировали: многоученый эллинист и доктор дед Иоси, лечивший решительно все желудочные заболевания тартароэмети-кой2, затем верный блюститель традиций школы Гырбы о. Ставри: он продолжал писать с острыми и тупыми ударениями; далее, два безгласных, но, видимо, знающих слушателя, так как оба глубокомысленно кивали головой всякому, кто брал слово, к какому бы лагерю тот ни примыкал. Наконец, Иван Капзамалин, постоянный покупатель товаров Иванчо и сват о. Ставри.
Иванчо Йота, естественно, присоединился к лагерю эллинистов, а Хаджи Смион, увидев это, пристал к партии вольтерьянцев. Помощник учителя Мироновский соблюдал нейтралитет.
Спор становился все горячей и ожесточенней, так как, несмотря на свирепость вольтерьянцев, эллинисты не хотели уступать ни пяди; наоборот, они предъявляли еще более страшные притязания, чем обычно.
1 Дари Гистасп (522—486 гг. до н. з.) — древнеперсидский царь. Легенда об ослиных ушах относится, однако, не к нему, а к мифическому царю Мидасу,
2 Рвотное средство.
Музыкословесный Хаджи Атанасий непременно хотел, чтобы заняли свои прежние почетные места в азбуке; Петко Мираз, настроенный более умеренно, настаивал на воз« вращении одних только. Отец Ставри был неукротим: он требовал восстановления титл; но в конце концов уступил и согласился на то, чтобы сохранить их только над словами «бог» и «ангел». Иван Капзамалин и оба немые слушателя тоже поддерживали эти требования, сочувственно кивая головой, а многоученый эллинист и доктор дед Иоси попросту предлагал перейти на греческий алфавит.
Хаджи Смион, еще вздрагивавший от гнева при каждом взгляде на свое плечо, то и дело зло посматривал на Йоту, которого при этом прошибал холодный пот.
Желая поскорей насладиться мщением, коварный Хаджи Смион подошел к учителю Гатю, который в этот момент давал горячий отпор эллинистам, и подтолкнул его локтем. Тот обернулся и поглядел на Хаджи Смиона вопросительно.
— А как насчет йоты? — промолвил Хаджи Смион и чрезвычайно бесстыдно осклабился на Иванчо, которого уже не боялся, так как имел теперь, помимо учителя, таких сторонников, как дед Нистор, не прощавший йоте скоромного стола в рождественский пост и гонявшийся за ним с чубуком всякий раз, когда тот высказывался неуважительно о патриархе; как Мирончо, презиравший Иванчо и называвший его «Иван йотович ничтожный»; как хозяин кофейни, по характеру своему большой противник йоты и мух.
Иванчо вспыхнул и покраснел до ушей. Учитель Гатю засмеялся и поглядел на него с сожалением:
— Ас вашей йотой, бай Иванчо, как быть?
Такое полунасмешливое-полупрезрительное отношение к йоте задело Йоту. Окинув предательски ухмыляющегося Хаджи Смиона огненным взглядом, он грубо ответил:
— Ты ведь учитель как будто? Так зачем меня спрашиваешь? Учитель ведь?
— Я считаю,—высокомерно промолвил тот,—что и над ней надо пропеть «вечную память», как над остальным поповским и дедовским хламом.
— Настоящий вольтерьянец,— прошептал о. Ставри.
— Прошу прощения, прошу прощения,—гневно про-
молвил Иванчо Это не одно и то же Йота — статья осо« бая. Ты эти песни пой отцу Ставри, а Иванчо не проведешь... Он этим штучкам цену знает!
Отец Ставри зверем поглядел на своего союзника обидчика. Обоих борцов окружила толпа любопытных.
— Смелей, Иванчо! — поощрительно крикнул Йоте Хаджи Атанасий из лагеря эллинистов.
— Браво!—невольно вырвалось у Хаджи Смиона, примыкавшего к лагерю вольтерьянцев.
Иванчо приободрился, а несколько опешивший учитель Гатю, видя, что победа достанется не так-то легко, вздрогнул и повел ожесточеннейшее нападение на Йоту. Но Йота стал возражать ему очень разумно, припугнув заявлением, что располагает таким доказательством, при помощи которого может, если захочет, припереть его -к стенке.
— Докажи! — сердито крикнул учитель Гатю.
— Да, да, докажи! — поддержал его Хаджи Смион..
— Посмотрим! — проворчал дед Нистор, изо всех сил пыхтя чубуком.
Немного помедлив, чтобы собраться с силами, Иванчо принял важный вид и начал:
— Во-первых, йота нужна для того...
— Ни на что не нужна! — нетерпеливо перебил учитель.
— Никаких йот! — взревел Мирончо.
— Нет, нужна! — упрямо твердил Йота.
— Не нужна!
— Нужней, чем ижица!
— Не нужна, да и только! — ожесточенно вопил Хаджи Смион.— Уж мне ли не знать? В Молдове одно только И употребляют! Не нужна вовсе!
— Одно дело — по-молдавански, а другое дело — по-нашему, православному,— возразил о. Ставри.
— Язык языку рознь,— заметил с достоинством дед Иоси.
— Во-первых,—- продолжал Иванчо, кидая грозный взгляд на Хаджи Смиона,— во-первых, потому что йота имеется в церковных книгах, в предании святых отцов и прочее... Или мы теперь отрекаемся от всех чтимых нами старых творений?
Аргумент пришелся по вкусу о. Ставри; он громогласно ответил на поставленный оратором вопрос:
— Этому не бывать!
— Противозаконное дело. Без йоты невозможно,— сладостно пропел музыкословесный Хаджи Атанасий»
— Клянусь Гиппократом... Какой может быть вопрос? Когда все ясно,— поддержал с глубокомысленной усмешкой дед Иоси.
— Браво, Иванчо Йотович! — воскликнул Мирончо| с некоторых пор Иванчо стал казаться ему йотой, которая соединена со своей точкой при помощи тоненькой черточки (такое впечатление производила фигура Иванчо — туловище, шея и голова на фоне окна).
Втайне обругав Мирончо, Иванчо продолжал:
— Во-вторых, йоту нельзя выкидывать еще потому что скажи, сударь мой, как ты напишешь, например «создаше Мира»?
Этот премудрый вопрос привел в восторг о. Ставри.
— Да, да, «создаше Мира»..,— язвительно подхватил он, обращаясь к учителю.— Впрочем, господь их знает, этих вольтерьянцев: они, чего доброго, и в создание мира не веруют.
— В-третьих,— все более воодушевляясь, продолжал Иванчо,— в-третьих, йота есть украшение грамматики, что явствует, например...
Учитель Гатю громко захохотал.
— Украшение грамматики? Браво! Ну, например?
— Например,— ответил Иванчо, оглядываясь,— напиши «Хаджи Атанасий» через и — безвкусно, некрасиво. А напишешь через йоту — хорошо получится, словно отродясь так и было.
Музыкословесный Хаджи Атанасий весь раскраснелся от удовольствия, видя, что имя его послужило неопровержимым доводом в споре.
— Без йоты невозможно, как ни вертись,— промолвил он.— В конце концов я готов подарить вам и 5 и 0 но за йоту голову сложу!.. Мое слово твердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33