Дело в том,
что бай Мичо был горячим поклонником России и усматривал следы ее участия во всех мировых событиях — от мексиканской революции, входящей в некий гигантский план Горчакова относительно взятия Царьграда, до четы Хаджи Димитра, предводимой некиими русскими генералами, присланными из Петербурга для изучения пути на Царьград. А пророческая книга «Предсказания славного Мартына Задеки», вышедшая на русском языке в прошлом столетии и каким-то таинственным путем попавшая в руки бая Мичо, укрепила в нем уверенность относительно скорого падения Турции. Бай Мичо знал ее всю наизусть и читал выдержки из нее в кофейне Джака в подкрепление своих слов о неизбежном изгнании турок, которое осуществит великая Рос сия. Как-то раз бей, увидев у него на стене портрет императора Николая, спросил, кто 1 Челеби— господин (тур).
это такой.
— Это дед Иван 1 — «наследник», эфенди,— ответил бай Мичо.
Нечего и говорить о том, что бай Мичо считал Россию непобедимой, и все помнят, как в позапрошлом году на экзамене он резко оборвал одного ученика, которому достался билет о Крымской войне. Ученик стал рассказывать об этом событии в том духе, будто Россия была побеждена.
— Ошибаешься, сынок, ошибаешься! Пойди потребуй обратно деньги у того, кто тебя так научил. Никогда Россия не знала поражений!..
Но потом, в учительской, обиженный учитель доказал ему с учебником истории в руках, что под Севастополем Россия потерпела поражение. С тех пор он пропал во мнении чорбаджи Мичо: чорбаджи Мичо добился своего избрания школьным попечителем, и с тех пор учитель перестал быть главным.
Когда преподавал еще учитель Климент (русский семинарист, ныне уволенный в результате чорбаджииских междоусобиц), чорбаджи Мичо часто, собрав несколько приятелей, шел с ними в школу. Там он подводил их к карте Европы и говорил:
— Вот, Минко, это желтое пятно—Франция, фиолетовое— Англия, а зеленое — Австрия.
— А где Россия? — спрашивал бай Минко.
— Это вот — Дания,— продолжал бай Мичо, притворяясь глухим,
Иносказательное наименование русского народа.
— А Россия? — спрашивал кто-нибудь другой.
Бай Мичо с торжественным видом и чуть заметной усмешкой многозначительно восклицал, обращаясь к учителю Клименту, который появлялся, чтобы приветствовать гостей:
— Учитель, учитель, пойди сюда, покажи нам, где Россия!
Тот, еще с порога устремив орлиный взгляд на карту, поднимал руку и обводил на карте большой круг.
— Страшное дело! — восклицали присутствующие, А бай Мичо подмигивал им,
— Скажи, учитель, сколько в России миллионов населения?— спрашивал он в сотый раз, когда вся компания шла к учителю пить кофе.
— В тысяча восемьсот пятьдесят втором году было семьдесят два миллиона!— отвечал тот.
— Теперь уж, наверно, до ста миллионов дошло,— замечал бай Мичо.
— А Петербург — большой город?
— Одна из первых европейских столиц»
— А в Царском селе.., там царь живет?
— Да, летом.
— Какое же это село? Это, наверное, огромный дворец!— говорил бай Петр.
— А сколько у России войска? — с наслаждением продолжал свои расспросы бай Мичо.
— В военное время она может миллион храбрых солдат выставить.
— Великая сила, боже мой! — восклицал бай Минко.
— Ошибаешься: Россия может пять миллионов войска против Турции двинуть! — пылко возражал бай Мичо.
— Весь русский народ может подняться, как в тысяча восемьсот двенадцатом году против Наполеона и всей Европы! — с воодушевлением говорил учитель Клемент. (Как только заходила речь о России, учитель, всегда флегматичный, сразу загорался и начинал читать оды Державина или Ломоносова.)
— Турция дня не продержится! — кричал бай Мичо,
— России провидение судило завоевать Царьград! — говорил, бледнея от волнения, учитель и начинал декламировать стихи Хомякова 1.
1 Хомяков А. С. (1804—1860) —один из основоположников славянофильства, публицист и поэт.
Высоко ты гнездо поставил, Сларян полунощный орел, Широко крылья ты расправил, Высоко в небо ты ушел!
— Это и Мартын Задека предсказал: «Константинополь, столица султана турецкого, взят будет без малейшего кровопролития. Турецкое государство вконец разорят, глад и мор буде? окончанием сих бедствий, они сами от себя погибнут жалостнейшим образом!» — торопливо, взволнованно читал бай Мичо, стуча пальцем по столу.
Учитель декламировал дальше, рубя воздух рукой: ждут окованные братья, Когда же зов услышат твой, Когда ты кралья, как объятья, Прострешь над слабой их главой.
Бай продолжал, встав с места:
— «О Гданьск! Град достохвальный, почитающий бога и пребывающий верным своему государю! Ты взойдешь на высокую степень знатности, которой вся Европа удивляться будет. Но вы, несчастные турки! Греческий Вейсенбург и всю Венгрию добровольно оставите. На несколько времени вы от взора всех скроетесь. Мечети ваши разорены, а идолы ваши и алкоран1 вовсе истреблены будут. Магомет! Ты восточный антихрист! Время твое миновало, гробница твоя сожжена, и кости твои в пепел обращены будут... Лилия,— я говорю о Франции...»
О вспомни их, орел полночи! Пошли им звонкий твой привет! —
с трагическим видом продолжал учитель Климент.., И этот стихотворно-прозаический диалог двух разго ряченных патриотов, доводящий слушателей до вели чайшего исступления, продолжался до тех пор, пока звонок не возвещал начала занятий в классе.
Сегодня бай Мичо был немного мрачен, так как гость его, чорбаджи Николаки, большой туркофил, противоречил ему, восхваляя Англию. Напрасно бай Мичо горячился и запальчиво кричал: чорбаджи Николаки невозмутимо дымил чубуком, уверяя лукаво, что турецкая армия во всем превосходит русскую и что она обучена
по прусской системе.
Алкоран — Коран, священная книга мусульман.
На это бай Мичо раздраженно ответил, что на Турцию одних удальцов Хаджи Димитра хватит, чтобы ее со всеми прусскими системами в Мекку загнать. Но беспощадный Николаки презрительно заметил что удальцы эти — бродяги, которые при виде двух ахревских читаков, разбегутся. Тут бай Мичо завопил, что этими «бродягами» командуют русские генералы.
Вдруг дверь открылась. Вошел Миал-пандурин и пригласил бая Мичо в конак, сообщив, что бей вызвал туда и других чорбаджий для суда над Варлаамом за его комитетские дела. Когда пандурин ушел, чорбаджи Николаки злорадно заметил:
— И такие вот пентюхи, как Варлаам, собираются уничтожить пятивековое турецкое владычество! Совсем голову потеряли...
— Николаки!—заревел бай Мичо, позеленев от злости.— Иди к черту! Было время, господь, чтоб весь мир изменись, рыбаков да пастухов своим орудием избрал, а не таких, как ты, ослов-философов!
И быстро вышел, повергнув гостя в страшное смущение и растерянность.
XXII, Владелец «мексиканки»
В конаке, под навесом у фонтана, сидели рядом на покрытой циновками лавке знатные горожане и чорбаджий, созванные агой (так звался главный представитель султана в этом городе) по весьма важному и тревожному поводу, а именно, по делу Варлаама Копринарки Тарильома, уличенного в распространении бунтовщиче-ских прокламаций.
Ага (это и был бей), с длинным янтарным мундштуКОМ в зубах сидел в почетном углу, на мягком тюфяке; возле него, как всегда, стоял ореховый ларец, в котором находились пузатая фарфоровая чернильница, тростниковые перья и бумага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
что бай Мичо был горячим поклонником России и усматривал следы ее участия во всех мировых событиях — от мексиканской революции, входящей в некий гигантский план Горчакова относительно взятия Царьграда, до четы Хаджи Димитра, предводимой некиими русскими генералами, присланными из Петербурга для изучения пути на Царьград. А пророческая книга «Предсказания славного Мартына Задеки», вышедшая на русском языке в прошлом столетии и каким-то таинственным путем попавшая в руки бая Мичо, укрепила в нем уверенность относительно скорого падения Турции. Бай Мичо знал ее всю наизусть и читал выдержки из нее в кофейне Джака в подкрепление своих слов о неизбежном изгнании турок, которое осуществит великая Рос сия. Как-то раз бей, увидев у него на стене портрет императора Николая, спросил, кто 1 Челеби— господин (тур).
это такой.
— Это дед Иван 1 — «наследник», эфенди,— ответил бай Мичо.
Нечего и говорить о том, что бай Мичо считал Россию непобедимой, и все помнят, как в позапрошлом году на экзамене он резко оборвал одного ученика, которому достался билет о Крымской войне. Ученик стал рассказывать об этом событии в том духе, будто Россия была побеждена.
— Ошибаешься, сынок, ошибаешься! Пойди потребуй обратно деньги у того, кто тебя так научил. Никогда Россия не знала поражений!..
Но потом, в учительской, обиженный учитель доказал ему с учебником истории в руках, что под Севастополем Россия потерпела поражение. С тех пор он пропал во мнении чорбаджи Мичо: чорбаджи Мичо добился своего избрания школьным попечителем, и с тех пор учитель перестал быть главным.
Когда преподавал еще учитель Климент (русский семинарист, ныне уволенный в результате чорбаджииских междоусобиц), чорбаджи Мичо часто, собрав несколько приятелей, шел с ними в школу. Там он подводил их к карте Европы и говорил:
— Вот, Минко, это желтое пятно—Франция, фиолетовое— Англия, а зеленое — Австрия.
— А где Россия? — спрашивал бай Минко.
— Это вот — Дания,— продолжал бай Мичо, притворяясь глухим,
Иносказательное наименование русского народа.
— А Россия? — спрашивал кто-нибудь другой.
Бай Мичо с торжественным видом и чуть заметной усмешкой многозначительно восклицал, обращаясь к учителю Клименту, который появлялся, чтобы приветствовать гостей:
— Учитель, учитель, пойди сюда, покажи нам, где Россия!
Тот, еще с порога устремив орлиный взгляд на карту, поднимал руку и обводил на карте большой круг.
— Страшное дело! — восклицали присутствующие, А бай Мичо подмигивал им,
— Скажи, учитель, сколько в России миллионов населения?— спрашивал он в сотый раз, когда вся компания шла к учителю пить кофе.
— В тысяча восемьсот пятьдесят втором году было семьдесят два миллиона!— отвечал тот.
— Теперь уж, наверно, до ста миллионов дошло,— замечал бай Мичо.
— А Петербург — большой город?
— Одна из первых европейских столиц»
— А в Царском селе.., там царь живет?
— Да, летом.
— Какое же это село? Это, наверное, огромный дворец!— говорил бай Петр.
— А сколько у России войска? — с наслаждением продолжал свои расспросы бай Мичо.
— В военное время она может миллион храбрых солдат выставить.
— Великая сила, боже мой! — восклицал бай Минко.
— Ошибаешься: Россия может пять миллионов войска против Турции двинуть! — пылко возражал бай Мичо.
— Весь русский народ может подняться, как в тысяча восемьсот двенадцатом году против Наполеона и всей Европы! — с воодушевлением говорил учитель Клемент. (Как только заходила речь о России, учитель, всегда флегматичный, сразу загорался и начинал читать оды Державина или Ломоносова.)
— Турция дня не продержится! — кричал бай Мичо,
— России провидение судило завоевать Царьград! — говорил, бледнея от волнения, учитель и начинал декламировать стихи Хомякова 1.
1 Хомяков А. С. (1804—1860) —один из основоположников славянофильства, публицист и поэт.
Высоко ты гнездо поставил, Сларян полунощный орел, Широко крылья ты расправил, Высоко в небо ты ушел!
— Это и Мартын Задека предсказал: «Константинополь, столица султана турецкого, взят будет без малейшего кровопролития. Турецкое государство вконец разорят, глад и мор буде? окончанием сих бедствий, они сами от себя погибнут жалостнейшим образом!» — торопливо, взволнованно читал бай Мичо, стуча пальцем по столу.
Учитель декламировал дальше, рубя воздух рукой: ждут окованные братья, Когда же зов услышат твой, Когда ты кралья, как объятья, Прострешь над слабой их главой.
Бай продолжал, встав с места:
— «О Гданьск! Град достохвальный, почитающий бога и пребывающий верным своему государю! Ты взойдешь на высокую степень знатности, которой вся Европа удивляться будет. Но вы, несчастные турки! Греческий Вейсенбург и всю Венгрию добровольно оставите. На несколько времени вы от взора всех скроетесь. Мечети ваши разорены, а идолы ваши и алкоран1 вовсе истреблены будут. Магомет! Ты восточный антихрист! Время твое миновало, гробница твоя сожжена, и кости твои в пепел обращены будут... Лилия,— я говорю о Франции...»
О вспомни их, орел полночи! Пошли им звонкий твой привет! —
с трагическим видом продолжал учитель Климент.., И этот стихотворно-прозаический диалог двух разго ряченных патриотов, доводящий слушателей до вели чайшего исступления, продолжался до тех пор, пока звонок не возвещал начала занятий в классе.
Сегодня бай Мичо был немного мрачен, так как гость его, чорбаджи Николаки, большой туркофил, противоречил ему, восхваляя Англию. Напрасно бай Мичо горячился и запальчиво кричал: чорбаджи Николаки невозмутимо дымил чубуком, уверяя лукаво, что турецкая армия во всем превосходит русскую и что она обучена
по прусской системе.
Алкоран — Коран, священная книга мусульман.
На это бай Мичо раздраженно ответил, что на Турцию одних удальцов Хаджи Димитра хватит, чтобы ее со всеми прусскими системами в Мекку загнать. Но беспощадный Николаки презрительно заметил что удальцы эти — бродяги, которые при виде двух ахревских читаков, разбегутся. Тут бай Мичо завопил, что этими «бродягами» командуют русские генералы.
Вдруг дверь открылась. Вошел Миал-пандурин и пригласил бая Мичо в конак, сообщив, что бей вызвал туда и других чорбаджий для суда над Варлаамом за его комитетские дела. Когда пандурин ушел, чорбаджи Николаки злорадно заметил:
— И такие вот пентюхи, как Варлаам, собираются уничтожить пятивековое турецкое владычество! Совсем голову потеряли...
— Николаки!—заревел бай Мичо, позеленев от злости.— Иди к черту! Было время, господь, чтоб весь мир изменись, рыбаков да пастухов своим орудием избрал, а не таких, как ты, ослов-философов!
И быстро вышел, повергнув гостя в страшное смущение и растерянность.
XXII, Владелец «мексиканки»
В конаке, под навесом у фонтана, сидели рядом на покрытой циновками лавке знатные горожане и чорбаджий, созванные агой (так звался главный представитель султана в этом городе) по весьма важному и тревожному поводу, а именно, по делу Варлаама Копринарки Тарильома, уличенного в распространении бунтовщиче-ских прокламаций.
Ага (это и был бей), с длинным янтарным мундштуКОМ в зубах сидел в почетном углу, на мягком тюфяке; возле него, как всегда, стоял ореховый ларец, в котором находились пузатая фарфоровая чернильница, тростниковые перья и бумага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33