– Никаких... Мы с ним расстались. Мало того – я бы его придушил, если бы он мне под руку попался... Я подозревал его в том, что он хотел убить мою женщину... И придушил бы...
– После взрыва ты его видел?
Иван кивнул головой.
– Почему же не придушил? – спросил Никитин.
– Он убедил меня, что не имеет к взрыву отношения... Что это ты ее убил...
– Я, Иван, от тебя, буквально только что узнал о ее существовании...
– Подожди, Никитин, – перебил его Герасимов. – Так это, значит – он убедил тебя, что взрыв устроил Никитин, и натравил таким образом тебя на него? А зачем ты убил Аверина и Бульбу...
– Крестный рассказал мне, что он...
Иван кивнул на Никитина.
– ...не выходит из кабинета сутками. Чтобы его выманить, я и убил этих двоих. Знал, что третьего вы пасти будете, чтобы меня поймать...
– Но ты-то откуда узнал, что это наши люди. Об этом не знал никто! Они, ведь, форму не носили. Они нелегально работали...
– Крестный вычислил... – пояснил Иван. – А в Бульбе я своего знакомого узнал по его рассказам – в Рыбинске в спецлагере вместе подготовку проходили... Слишком метко он для бандита стреляет...
– Тварь... – пробормотал Никитин. – Старый гэбэшник, сволочь... Где он, Иван? Скажи мне – где он? Мы сейчас с тобой союзники...
Иван покачал головой.
– А ты знаешь, что он нам тебя открытым текстом подставлял? Так и орал во все горло – «Придет Иван, в Чечне отмороженный, и замочит вас всех...» Как раз перед тем, как ты Бульбу убил... Жаль, не знали мы тогда, что это он орал в Лужниках...
– Ну и что? – усмехнулся Иван. – Ну и орал... Что из этого?
– А то, что тебя он на нас натравливает, а нас – на тебя. Чтоб мы подрались с тобой, вцепились друг в друга и горло друг другу перегрызли. А сам он в сторонке остаться хочет...
– Подожди, Никитин! – Герасимов перебил генерала почти угрожающе... – Значит после взрыва он опять начал тобой манипулировать... А почему до взрыва – не мог? Ты сам думал об этом?
Иван посмотрел на Герасимова с интересом... Он подумал: «А и в самом деле – почему?»
– Он не смог бы манипулировать... – сказал Иван медленно, подыскивая наиболее точные слова для своей мысли... – Я про него забыл тогда... И я ему тогда не верил... Я верил только...
Он замолчал, не желая произносить в их присутствии имя Нади.
– Кому ты верил, Иван? – спросил Никитин.
– Ей верил... И себе... – Ивану было трудно говорить, вспоминая то время, когда была жива Надя, когда он сам хотел жить. С ней вместе...
Он посмотрел измученными болью глазами сначала на Никитина, потом на Герасимова и сказал, неожиданно для самого себя:
– Я жить хотел... И думать стал – зачем я людей убиваю...
После этой фразы Ивана молчание длилось долгую минуту...
– Ты все понял, Иван? – спросил Никитин. – Кто имел повод ненавидеть твою Надю? Кому нужна была ее смерть? Не знаю – сам он это сделал или нанял кого-нибудь, но взрыв нужен был только Крестному. Чтобы вернуть тебя себе, в свое полное распоряжение. Он проиграл женщине борьбу за тебя и просто убрал ее со своего пути, избавился от нее... Чтобы иметь возможность посылать тебя туда, куда нужно ему. Чтобы твоими руками делать то, что нужно ему. Меня, например, убить... Он же меня ненавидит после Сальвадора... Если бы не я, он тогда удрал бы с нашими деньгами, и жил бы все эти годы спокойно и беззаботно... Он мне мстит за свою жизнь, Иван... Поэтому и тебя на меня натравил... Подставил меня... Повесил на меня то, что сам сделал... А теперь смеется где-нибудь неподалеку, представляя, как ты меня мочишь за свою Надю... Которую убил он. У, тварь... Доберусь я до него!
– Где он, Иван? – спросил Герасимов. – Его нужно обезвредить. От него исходит зло. Он заставляет убивать других, а сам питается падалью...
– А что от меня исходит? – спросил Иван неожиданно у Герасимова, но ответил ему Никитин.
– От тебя исходит смерть, Иван. Поэтому я тебя тоже когда-нибудь убью. Я даже не пытаюсь тебя обмануть, пообещав, что ты останешься в живых. Нет. Тебя я тоже убью. Но сначала – его, Крестного, бывшего моего друга Володьку Крестова... Я клянусь тебе – он будет первым, ты – вторым. Скажи мне – где он?
– Нет! – ответил Иван твердо. – Мне наплевать – убьешь ли ты меня. Рано или поздно – меня кто-нибудь убьет... Когда мне самому не захочется жить дальше. Но Крестного – убью я. Это я с вами обсуждать не буду. Я так решил... Скоро ты, Никитин об этом услышишь... И потом – можешь убивать меня, если сумеешь.
Герасимов смотрел на Никитина с отчаянием. Иван не сообщил, где можно найти Крестного. Вся операция прошла бесполезно, и сейчас они знают не намного больше, чем знали сегодня утром...
Никитин так не думал... Поворот, случившийся сегодня в голове Ивана, он считал главным итогом операции. А кроме того – за ним можно и проследить и таким образом выйти на Крестного. Ведь Иван начнет его искать и приведет туда, куда нужно... А там можно Ивану и помочь справиться со своим бывшим заказчиком. А потом и с самим Иваном справиться. Не так уж и плохо... А сейчас разговаривать с Иваном больше не о чем... Все равно больше от него ничего не добьешься. Пора прощаться.
– Ладно, Иван, пора заканчивать. Ясно уже все... – сказал Никитин. – Давай так договоримся: кто первый до него доберется, тот и разбираться с ним будет... Это будет честно. Только смотри – он опять зубы начнет тебе заговаривать. Поэтому – запомни. Пока Крестный жив, мы не будем предпринимать против тебя никаких действий... Если ты, конечно, буянить не начнешь и вымещать свою злость на ни в чем не повинных людях... Согласен со мной?
Иван смотрел на Никитина, ничего не отвечая, но тот сразу понял, что – согласен.
– Вот и отлично. Теперь осталось только разойтись спокойно и каждому заняться своим делом... Не знаю, как у тебя, а у меня их – навалом. Ты, кстати, и подвалил работенки... Ну да ладно, – кто старое помянет, у того уже не встанет...

Глава двадцатая.

Расстался Иван с Никитиным и Герасимовым, действительно – тихо и спокойно... Генерал скомандовал своим людям снять наблюдение за площадью Восстания, снять блокировку сквера перед высоткой и возвращаться в управление. Объект не преследовать.
– Где тебя высадить? – спросил Никитин у Ивана.
– Здесь... – ответил тот и не говоря больше ни слова вышел из машины.
Иван не знал выполнили ли люди Никитина его распоряжение, или это была заранее заготовленная фраза, которая могла означать и совершенно другой приказ – например, – установить за Иваном наблюдение или даже – сигнал к захвату, едва он только выйдет из машины... Но ничего не случилось. Его никто не пытался захватить, не мог он обнаружить и хвоста за собой.
Но рисковать он тоже не хотел... Окрестные проходные дворы известны ему были лучше, чем любому оперативнику. Хотя бы потому, что он специально их изучал. Зачем? На всякий случай. Такой, например, как сегодня. Такие случаи всегда рано или поздно возникают.
Иван спустился по Кудринскому переулку вниз, оставив обнесенную забором высотку справа и, не спеша, пошел дальше, до того места, где Кудринский заканчивается, и после резкого поворота начинается Большой Конюшковский переулок. В этом повороте – весь смысл.
Он повернул за угол, скрылся из поля зрения возможного наблюдателя и тут же нырнул в проходной двор на левой стороне, если идти от Садового кольца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46