Она даже раза три кончила, пока пьяный Никитин трудился над нею своим вялым членом. С тех пор она очень внимательно следила за состоянием генерала, и, когда замечала, что он опять пьян, ловила момент, чтобы остаться с ним наедине, подходила сама и откровенно расстегивала молнию на его брюках. Она вытаскивала наружу его обвисший член и принималась его массировать, сосать и покусывать, пытаясь привести в рабочее состояние. Никитин, чтобы не видеть ее лицо, чаще всего загонял ее под стол, а сам пил коньяк и предоставлял ей полную свободу экспериментировать с его сексуальными возможностями... Ее усилия еще ни разу не закончились успехом, но надежды она не теряла...
– О-о! – протянула Верочка уставившимся на нее с напряженным вниманием двум полковникам с кожаными папками и майору с кипой каких-то свернутых трубочкой не то плакатов, не то схем... – Сегодня никто к нему не пойдет... Я же вас предупреждала, – генерал не в настроении... Уж я-то знаю, наверное...
– Всё, всё, всё! – замахала она обеими кистями рук, выгоняя полковников из своего предбанника. – Жить надоело? Со всеми вопросами – завтра...
Коробов тоже давно маялся в приемной, не решаясь войти к Никитину. Он тоже получил сообщение, что Аверина убили и, похоже, свои. Он, судя по всему, от своих прорывался через железные ворота, когда его попытались блокировать во дворе склада, определенного под командный пункт. Он положил троих из пятерых, двое ушли. Но его подвел шофер – молоденький лейтенант из органов. Растерялся, видно, когда джип выскочил на Шаболовку, вписался в автобус... Но что за сука открыла там пальбу?..
Командир «Белой стрелы» был уверен, что Аверина убили из-за того, что тот слишком активно проводил в жизнь план, навязанный Москве Никитиным. С гопотой – и то осторожно нужно, что бы не перегнуть в слабом месте, а уж про авторитетов и говорить нечего. Тех просто так, через коленку, не сломаешь... Но теперь уже делать нечего. Если они начали войну нововведениям, отвечать нужно в том же духе. Нужна карательная акция. Как раз такая, для каких и создавалась «Белая стрела». Коробов хотел предложить Никитину начать ее сегодня же ночью, не тянуть и не раздумывать, а ударить всей мощью, чтобы «у них матки, у блядей, поопускались». Последнюю фразу он повторял про себя еще и еще раз, вкладывая в нее какой-то особый, одному ему известный, чисто мужской смысл...
Выгнав полковников, Верочка округлила глаза на Коробова и кивнула головой. Иди, мол... Звал. Коробов вздохнул и открыл дверь кабинета.
– Ты что же это на жопе сидишь, командир долбаный! – зло поглядывая на Коробова, процедил Никитин. – У меня людей мочат, которых мне заменить некем, а ты, значит, хохла этого, Тараса Бульбу пасешь? Хватит херней заниматься! Он и без тебя справится... Ты карать пойдешь... Этому тебя учить не надо, надеюсь? Или – разучился, пока штаны в управлении протираешь?
– Сегодня... – пробормотал Коробов, слегка растерявшись от того, что гнев генерала ему, судя по всему, сегодня не грозит.
– Что? – не понял Никитин.
– Надо сегодня... – пояснил Коробов.
– Да вчера надо было! – заорал на него генерал. – Сейчас надо было! Что б они поняли уже, что сопротивляться не только смысла не имеет, что это – опасно. Смертельно опасно...
– Каждого третьего, блин! – решительно махнул рукой Коробов.
– Нет, Коробов, – возразил Никитин уже, как видно, смирившись с тем, что для того каждую свою мысль приходится разжевывать. Во избежание недоразумений. Это не с Герасимовым, который понимает тебя раньше, чем ты успеваешь рот раскрыть, чтобы что-то сказать... – Нет, Коробов! Мне не массовая чистка столицы нужна. Если бы я хотел, чтобы ты расстрелял человек триста, я бы так и сказал. Мне нужна – «карательно-показательная» акция. Ты казни трех человек, но так, чтобы узнали об этом не меньше трех тысяч... И не просто – узнали, а чтоб им после этого дурно становилось при одной мысли оказать сопротивление... Чтобы парализовало их, тварей!
Судя по выражению лица, Коробов был озадачен. Как конкретно выполнить то, чего хотел от него генерал, он, явно, не знал... Никитин вздохнул, но принялся объяснять до конца, до деталей.
– В каждой прежде существовавшей группировке возьмешь трех бригадиров. Ну, например, с Ордынки и Полянки – Анисима, Киргиза и Филю... Соберешь сход – где-нибудь на территории их района. Того, который они раньше контролировали... Да вот, собственно, хорошее место – на берегу Кровянки за Мусульманским кладбищем... А перед тем, как прямо на сходе их шлепнуть, объясни всем, что происходит... В чем их вина – общая...
Никитин еще раз посмотрел на Коробова, словно недавно его увидел, и покачал головой.
– Нет! Я сам с ними говорить буду, – заявил он. – Но ты лично отвечаешь за то, чтобы ни одна сука не протащила ствол на сход... Все понял?
– Все понял! – эхом отозвался Коробов...
Когда задача сформулирована четко и детально, Коробов был отличным исполнителем. Ему потребовалось всего полтора часа, чтобы взять трех ордынско-полянских бригадиров, исчерпывающая информация о которых, как и почти о всех более-менее заметных фигурах московского криминального мира, хранилась в компьютерном банке данных управления, и засадить их в подвал на Лубянку. Такая акция вызвала естественное волнение в микрорайоне.
Через свою агентуру среди ордынцев Коробов распространил слух, что с братвой хочет поговорить «крупный человек» из ФСБ – у него есть какое-то предложение для «орды»... «Орда» решила посоветоваться – как быть? Соглашаться на встречу, или нет? Оставшиеся из бригадиров не смогли справиться со стихийным демократизмом, заразой распространившимся по «орде», и вынуждены были согласиться назначить сходку в овраге за Мусульманским кладбищем на берегу Кровянки, как того требовало большинство рядовых «пехотинцев». Это место, определенное Никитиным, независимо друг от друга, предложили пятеро коробовских агентов. Психо-статистический закон резонанса информации сработал четко – сходка была назначена именно там, где приказал ее организовать генерал-лейтенант Никитин...
«Орда» не предполагала, что посоветоваться ей не удастся. Что именно на этом сходняке и произойдет встреча с фээсбешниками...
Остальное было делом оперативной техники, которой отряд Коробова был знаком не понаслышке... Личный состав «Белой стрелы» рассредоточился на подходах к оврагу. В штатском, разумеется. Под видом представителей объединенной Замоскворецкой зоны, которая обеспечивала безопасность всех подобных мероприятий на своей территории. И разоружал «пехоту», прибывающую на сходку. Заодно и регистрировал всех «делегатов», но уже в своих узко-ведомственных интересах, чтобы не упускать возможность пополнить свежей информацией свой компьютерный банк данных.
К назначенному времени в овраге собралось человек триста ордынцев, полянцев и представителей от некоторых других группировок, которые очень хотели бы быть в курсе дела. Например, прислала своего наблюдателя разведка солнцевских... Оружие у всех прибывающих было отобрано, несмотря на недовольство и несколько попыток сопротивления, тут же решительно пресеченных бойцами «Белой стрелы». Достаточно оказалось несколько раз демонстративно передернуть затворы автоматов и врезать кое-кому из наиболее недовольных прикладом между лопаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– О-о! – протянула Верочка уставившимся на нее с напряженным вниманием двум полковникам с кожаными папками и майору с кипой каких-то свернутых трубочкой не то плакатов, не то схем... – Сегодня никто к нему не пойдет... Я же вас предупреждала, – генерал не в настроении... Уж я-то знаю, наверное...
– Всё, всё, всё! – замахала она обеими кистями рук, выгоняя полковников из своего предбанника. – Жить надоело? Со всеми вопросами – завтра...
Коробов тоже давно маялся в приемной, не решаясь войти к Никитину. Он тоже получил сообщение, что Аверина убили и, похоже, свои. Он, судя по всему, от своих прорывался через железные ворота, когда его попытались блокировать во дворе склада, определенного под командный пункт. Он положил троих из пятерых, двое ушли. Но его подвел шофер – молоденький лейтенант из органов. Растерялся, видно, когда джип выскочил на Шаболовку, вписался в автобус... Но что за сука открыла там пальбу?..
Командир «Белой стрелы» был уверен, что Аверина убили из-за того, что тот слишком активно проводил в жизнь план, навязанный Москве Никитиным. С гопотой – и то осторожно нужно, что бы не перегнуть в слабом месте, а уж про авторитетов и говорить нечего. Тех просто так, через коленку, не сломаешь... Но теперь уже делать нечего. Если они начали войну нововведениям, отвечать нужно в том же духе. Нужна карательная акция. Как раз такая, для каких и создавалась «Белая стрела». Коробов хотел предложить Никитину начать ее сегодня же ночью, не тянуть и не раздумывать, а ударить всей мощью, чтобы «у них матки, у блядей, поопускались». Последнюю фразу он повторял про себя еще и еще раз, вкладывая в нее какой-то особый, одному ему известный, чисто мужской смысл...
Выгнав полковников, Верочка округлила глаза на Коробова и кивнула головой. Иди, мол... Звал. Коробов вздохнул и открыл дверь кабинета.
– Ты что же это на жопе сидишь, командир долбаный! – зло поглядывая на Коробова, процедил Никитин. – У меня людей мочат, которых мне заменить некем, а ты, значит, хохла этого, Тараса Бульбу пасешь? Хватит херней заниматься! Он и без тебя справится... Ты карать пойдешь... Этому тебя учить не надо, надеюсь? Или – разучился, пока штаны в управлении протираешь?
– Сегодня... – пробормотал Коробов, слегка растерявшись от того, что гнев генерала ему, судя по всему, сегодня не грозит.
– Что? – не понял Никитин.
– Надо сегодня... – пояснил Коробов.
– Да вчера надо было! – заорал на него генерал. – Сейчас надо было! Что б они поняли уже, что сопротивляться не только смысла не имеет, что это – опасно. Смертельно опасно...
– Каждого третьего, блин! – решительно махнул рукой Коробов.
– Нет, Коробов, – возразил Никитин уже, как видно, смирившись с тем, что для того каждую свою мысль приходится разжевывать. Во избежание недоразумений. Это не с Герасимовым, который понимает тебя раньше, чем ты успеваешь рот раскрыть, чтобы что-то сказать... – Нет, Коробов! Мне не массовая чистка столицы нужна. Если бы я хотел, чтобы ты расстрелял человек триста, я бы так и сказал. Мне нужна – «карательно-показательная» акция. Ты казни трех человек, но так, чтобы узнали об этом не меньше трех тысяч... И не просто – узнали, а чтоб им после этого дурно становилось при одной мысли оказать сопротивление... Чтобы парализовало их, тварей!
Судя по выражению лица, Коробов был озадачен. Как конкретно выполнить то, чего хотел от него генерал, он, явно, не знал... Никитин вздохнул, но принялся объяснять до конца, до деталей.
– В каждой прежде существовавшей группировке возьмешь трех бригадиров. Ну, например, с Ордынки и Полянки – Анисима, Киргиза и Филю... Соберешь сход – где-нибудь на территории их района. Того, который они раньше контролировали... Да вот, собственно, хорошее место – на берегу Кровянки за Мусульманским кладбищем... А перед тем, как прямо на сходе их шлепнуть, объясни всем, что происходит... В чем их вина – общая...
Никитин еще раз посмотрел на Коробова, словно недавно его увидел, и покачал головой.
– Нет! Я сам с ними говорить буду, – заявил он. – Но ты лично отвечаешь за то, чтобы ни одна сука не протащила ствол на сход... Все понял?
– Все понял! – эхом отозвался Коробов...
Когда задача сформулирована четко и детально, Коробов был отличным исполнителем. Ему потребовалось всего полтора часа, чтобы взять трех ордынско-полянских бригадиров, исчерпывающая информация о которых, как и почти о всех более-менее заметных фигурах московского криминального мира, хранилась в компьютерном банке данных управления, и засадить их в подвал на Лубянку. Такая акция вызвала естественное волнение в микрорайоне.
Через свою агентуру среди ордынцев Коробов распространил слух, что с братвой хочет поговорить «крупный человек» из ФСБ – у него есть какое-то предложение для «орды»... «Орда» решила посоветоваться – как быть? Соглашаться на встречу, или нет? Оставшиеся из бригадиров не смогли справиться со стихийным демократизмом, заразой распространившимся по «орде», и вынуждены были согласиться назначить сходку в овраге за Мусульманским кладбищем на берегу Кровянки, как того требовало большинство рядовых «пехотинцев». Это место, определенное Никитиным, независимо друг от друга, предложили пятеро коробовских агентов. Психо-статистический закон резонанса информации сработал четко – сходка была назначена именно там, где приказал ее организовать генерал-лейтенант Никитин...
«Орда» не предполагала, что посоветоваться ей не удастся. Что именно на этом сходняке и произойдет встреча с фээсбешниками...
Остальное было делом оперативной техники, которой отряд Коробова был знаком не понаслышке... Личный состав «Белой стрелы» рассредоточился на подходах к оврагу. В штатском, разумеется. Под видом представителей объединенной Замоскворецкой зоны, которая обеспечивала безопасность всех подобных мероприятий на своей территории. И разоружал «пехоту», прибывающую на сходку. Заодно и регистрировал всех «делегатов», но уже в своих узко-ведомственных интересах, чтобы не упускать возможность пополнить свежей информацией свой компьютерный банк данных.
К назначенному времени в овраге собралось человек триста ордынцев, полянцев и представителей от некоторых других группировок, которые очень хотели бы быть в курсе дела. Например, прислала своего наблюдателя разведка солнцевских... Оружие у всех прибывающих было отобрано, несмотря на недовольство и несколько попыток сопротивления, тут же решительно пресеченных бойцами «Белой стрелы». Достаточно оказалось несколько раз демонстративно передернуть затворы автоматов и врезать кое-кому из наиболее недовольных прикладом между лопаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46