Потом он на всякий случай расстегнул свою сумку с гранатами и шагнул на открытое пространство...
Один из слоняющихся вокруг машины братанов тут же его заметил, сделал удивленные глаза и направился навстречу Ивану.
– Ну ты! Э! Куда прешь? – издали начал он, одновременно пытаясь засунуть руку в карман джинсовой куртки, но не попадая в него...
Иван шел навстречу, стараясь не делать никаких провоцирующих движений. Он только крикнул резко, чтобы было слышно в машине:
– Капитану пакет от генерала!
– От какого генерала? – пробормотал братан, остановившись в недоумении.
– От старшего по званию! – отрезал Иван дальнейшие расспросы.
Заметив, что мотор джипа заработал, а еще двое братанов выхватили пистолеты, Иван выдернул из подмышек два своих «макарова» и, падая, сделал четыре выстрела. По два с каждой руки...
«А ничего пушечки! – успел подумать про своих „макаров“ Иван, заметив, что все три охранника повалились вслед за ним на землю, но тот, что сидел у ворот, остался невредим и сейчас, схватив автомат, оббегал джип, который закрывал от него Ивана. – У левого только центровочка немножко нарушена. На дальней дистанции поправочку надо будет побольше делать...»
Иван остановился и ждал, когда четвертый охранник выбежит из-за джипа, чтобы всадить в него пули и заняться наконец, машиной. Но выбежать тот не успел. Мотор джипа взревел, машина рванула вперед и, сбив охранника с ног, врезалась в железные ворота. Ворота с грохотом повалились, и джип выскочил наружу...
Иван тут же бросился за ним следом, недоумевая, чего это убегает никитинский кадр? Инкогнито свое боится раскрыть?
Он выбежал вслед за джипом на Шаболовку. Джип, как выяснилось, выехал из ворот очень неудачно. Потерявший от удара о ворота ориентировку водитель не сразу, видно открыл глаза, когда оказался на улице. Открыв их, он увидел несущийся прямо ему навстречу огромный бок двухэжтажного туристского автобуса. Джип врезался в автобус, пробил его стенку и застрял.
Из автобуса с горохом посыпались пассажиры. Послышались вопли. Кто-то материл во все горло новых русских, кто-то орал от страха. Из пробитого салона автобуса доносились крики раненых.
Спрятав свои «макары», Иван присоединился к толпе, уже растущей на месте столкновения. Милиция не показывалась, кто-то побежал звонить в скорую и в ГАИ.
– В джипе тоже раненые! – кричал Иван, проталкиваясь к машине. – Им нужна срочная помощь. Пустите врача!
Его пропустили к машине.
Иван еле сумел открыть заднюю дверцу джипа, покореженную от удара. Водитель был прижат к спинке своего сидения рулевой колонкой, вдавившейся ему в грудь. Глазами он еще хлопал, но ясно было, что – не жилец.
Рядом с ним Иван увидел барахтающегося в кусках железа от корпуса и дверцы мужчину средних лет с серьезным мрачным лицом, принявшим сейчас озабоченное выражение. Ноги его были зажаты мотором, и вряд ли в них оставалась хоть одна целая кость.
– Все, капитан, – тихо проговорил ему на ухо Иван. – Привет генералу!
Следом за ним в машину заглядывали любопытные физиономии. Иван загородил спиной голову Шкипера, положил ему руку на шею, словно проверяя пульс и сильно сжал пальцы. Тот закатил глаза и затих с выражением какого-то облегчения на лице.
Иван вылез из покореженного джипа и объявил обступившим машину пассажирам автобуса:
– Один жив еще. Нужно срочно спасателей вызывать. Ему ноги мотором прижало. Сейчас вытаскивать ни в коем случае нельзя – умрет. Где тут телефон поблизости? Мне позвонить нужно...
БИван нырнул в толпу разыскивать телефон, потому что издалека заметил, как один из пассажиров-туристов вытащил из кармана сотовик и поднял его над головой.
– Эй, мужик! Вот телефон! – крикнул он.
Но Ивана уже не было в центре толпы. Он спокойно пробрался поближе к улице Шухова. Машины, идущие по Шаболовке к центру, все сворачивали на Шухова из-за затора впереди. в толпе уже мелькали милиционеры – и не только гаишники, заметил Иван.
«Самое время ноги уносить... « – решил он и, поймав машину, устало сказал водителю:
– К Павелецкому. Крестного хочу навестить...
– Тоже надо... – согласился водитель, поняв по-своему. – Мы сейчас на Дубининскую выедем, а там – по прямой до Павелецкого.
– Жми! – разрешил Иван.
Глава десятая.
Генерал-лейтенант ФСБ Алексей Никитин был зол так, как ему не случалось, наверное злиться со времен Вьетнама. Но там хоть противник был достойный, американские ассы гоняли его с отрядом вьетконговцев по джунглям, палили деревья напалмовыми зарядами, и казалось, он уже не найдет лазейку, чтобы вывести своих людей, этих малорослых, но очень выносливых вьетнамцев с вечно невозмутимыми взглядами... Но раз за разом он находил, куда нырнуть в джунглях и не напороться на гаревое поле, на котором отряд из сорока человек торчал, как на блюдце перед американскими летчиками, и не искупаться в огненном ливне желеобразного напалма, выливавшегося из прицепленных к «фантомам», заходящим на тебя над верхушками пальм, огромных резервуаров... Мерзкая штучка этот напалм. Никитин даже плечами передернул, вспомнив горящие фигурки вьетнамцев, катающиеся по земле и по-заячьи верещащие.
«По-заячьи... – хмыкнул он про себя. – Какие, к черту, в джунглях зайцы!?.»
Зайцев там не было... Там были американцы, ассы, которым не стыдно и проиграть... А здесь, в Москве? Какая-то шпана сопливая, убивает его людей только потому, что не желает выполнять его приказы...
«Удавлю засранцев сопливых... – подумал Никитин раздраженно. – С кем разборки устраивать приходится! Со шпаной! Ну и работка, мать ее ети!»
Впрочем, Аверин сам, скорее всего, виноват... Слишком прямолинеен и в то же время – слишком мягок... До сорока лет дослужился – и все капитан... Опять же – не пьет... Странная какая-то личность... Как это Никитин мог доверить ему руководство целой третью Москвы? Нет, наверное, это была ошибка с его стороны... Хотя, кого еще и поставить-то вместо него? Остальные еще хуже... Да-а, задачка... Не с кем работать, мать твою...
Никитин почесал в затылке и вновь разозлился. Почему он должен опять ломать голову над этим вопросом!? Потому что какие-то ублюдки недоделанные замочили его человека? Они, что же – сопротивляться решили?.. Кому? Ему – генералу Никитину!
– Ну, я вам устрою тризну по герою! – прошипел сквозь зубы Никитин и, покраснев от бешенства, нажал кнопку вызова секретарши.
– Коробова ко мне! Быстро! – рявкнул он на пятидесятилетнюю тусклую Верочку, едва та только засунула нос в его кабинет.
Верочка так и не вошла в кабинет, а тут же ретировалась, прикрыла дверь и, вытянув губы трубочкой, многозначительно покивала головой...
Она была некрасива и в молодости, хотя сложена пропорционально, и, если не поднимать взгляд выше ее подбородка, вполне была похожа на женщину... Однажды перепивший «Корвуазье» Никитин вышел в приемную, посмотрел на нее внимательно, когда она встала перед ним по стойке смирно, потом дернул ее за руку, повернул ее спиной, перегнул через спинку кресла, задрал платье, сдернул трусы и оттрахал, общаясь, правда, только с ее задницей, вполне приятной, впрочем, и на вид и на ощупь...
Для нее это оказалось очень большим событием, чем-то вроде награждения орденом «Знак Почета».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Один из слоняющихся вокруг машины братанов тут же его заметил, сделал удивленные глаза и направился навстречу Ивану.
– Ну ты! Э! Куда прешь? – издали начал он, одновременно пытаясь засунуть руку в карман джинсовой куртки, но не попадая в него...
Иван шел навстречу, стараясь не делать никаких провоцирующих движений. Он только крикнул резко, чтобы было слышно в машине:
– Капитану пакет от генерала!
– От какого генерала? – пробормотал братан, остановившись в недоумении.
– От старшего по званию! – отрезал Иван дальнейшие расспросы.
Заметив, что мотор джипа заработал, а еще двое братанов выхватили пистолеты, Иван выдернул из подмышек два своих «макарова» и, падая, сделал четыре выстрела. По два с каждой руки...
«А ничего пушечки! – успел подумать про своих „макаров“ Иван, заметив, что все три охранника повалились вслед за ним на землю, но тот, что сидел у ворот, остался невредим и сейчас, схватив автомат, оббегал джип, который закрывал от него Ивана. – У левого только центровочка немножко нарушена. На дальней дистанции поправочку надо будет побольше делать...»
Иван остановился и ждал, когда четвертый охранник выбежит из-за джипа, чтобы всадить в него пули и заняться наконец, машиной. Но выбежать тот не успел. Мотор джипа взревел, машина рванула вперед и, сбив охранника с ног, врезалась в железные ворота. Ворота с грохотом повалились, и джип выскочил наружу...
Иван тут же бросился за ним следом, недоумевая, чего это убегает никитинский кадр? Инкогнито свое боится раскрыть?
Он выбежал вслед за джипом на Шаболовку. Джип, как выяснилось, выехал из ворот очень неудачно. Потерявший от удара о ворота ориентировку водитель не сразу, видно открыл глаза, когда оказался на улице. Открыв их, он увидел несущийся прямо ему навстречу огромный бок двухэжтажного туристского автобуса. Джип врезался в автобус, пробил его стенку и застрял.
Из автобуса с горохом посыпались пассажиры. Послышались вопли. Кто-то материл во все горло новых русских, кто-то орал от страха. Из пробитого салона автобуса доносились крики раненых.
Спрятав свои «макары», Иван присоединился к толпе, уже растущей на месте столкновения. Милиция не показывалась, кто-то побежал звонить в скорую и в ГАИ.
– В джипе тоже раненые! – кричал Иван, проталкиваясь к машине. – Им нужна срочная помощь. Пустите врача!
Его пропустили к машине.
Иван еле сумел открыть заднюю дверцу джипа, покореженную от удара. Водитель был прижат к спинке своего сидения рулевой колонкой, вдавившейся ему в грудь. Глазами он еще хлопал, но ясно было, что – не жилец.
Рядом с ним Иван увидел барахтающегося в кусках железа от корпуса и дверцы мужчину средних лет с серьезным мрачным лицом, принявшим сейчас озабоченное выражение. Ноги его были зажаты мотором, и вряд ли в них оставалась хоть одна целая кость.
– Все, капитан, – тихо проговорил ему на ухо Иван. – Привет генералу!
Следом за ним в машину заглядывали любопытные физиономии. Иван загородил спиной голову Шкипера, положил ему руку на шею, словно проверяя пульс и сильно сжал пальцы. Тот закатил глаза и затих с выражением какого-то облегчения на лице.
Иван вылез из покореженного джипа и объявил обступившим машину пассажирам автобуса:
– Один жив еще. Нужно срочно спасателей вызывать. Ему ноги мотором прижало. Сейчас вытаскивать ни в коем случае нельзя – умрет. Где тут телефон поблизости? Мне позвонить нужно...
БИван нырнул в толпу разыскивать телефон, потому что издалека заметил, как один из пассажиров-туристов вытащил из кармана сотовик и поднял его над головой.
– Эй, мужик! Вот телефон! – крикнул он.
Но Ивана уже не было в центре толпы. Он спокойно пробрался поближе к улице Шухова. Машины, идущие по Шаболовке к центру, все сворачивали на Шухова из-за затора впереди. в толпе уже мелькали милиционеры – и не только гаишники, заметил Иван.
«Самое время ноги уносить... « – решил он и, поймав машину, устало сказал водителю:
– К Павелецкому. Крестного хочу навестить...
– Тоже надо... – согласился водитель, поняв по-своему. – Мы сейчас на Дубининскую выедем, а там – по прямой до Павелецкого.
– Жми! – разрешил Иван.
Глава десятая.
Генерал-лейтенант ФСБ Алексей Никитин был зол так, как ему не случалось, наверное злиться со времен Вьетнама. Но там хоть противник был достойный, американские ассы гоняли его с отрядом вьетконговцев по джунглям, палили деревья напалмовыми зарядами, и казалось, он уже не найдет лазейку, чтобы вывести своих людей, этих малорослых, но очень выносливых вьетнамцев с вечно невозмутимыми взглядами... Но раз за разом он находил, куда нырнуть в джунглях и не напороться на гаревое поле, на котором отряд из сорока человек торчал, как на блюдце перед американскими летчиками, и не искупаться в огненном ливне желеобразного напалма, выливавшегося из прицепленных к «фантомам», заходящим на тебя над верхушками пальм, огромных резервуаров... Мерзкая штучка этот напалм. Никитин даже плечами передернул, вспомнив горящие фигурки вьетнамцев, катающиеся по земле и по-заячьи верещащие.
«По-заячьи... – хмыкнул он про себя. – Какие, к черту, в джунглях зайцы!?.»
Зайцев там не было... Там были американцы, ассы, которым не стыдно и проиграть... А здесь, в Москве? Какая-то шпана сопливая, убивает его людей только потому, что не желает выполнять его приказы...
«Удавлю засранцев сопливых... – подумал Никитин раздраженно. – С кем разборки устраивать приходится! Со шпаной! Ну и работка, мать ее ети!»
Впрочем, Аверин сам, скорее всего, виноват... Слишком прямолинеен и в то же время – слишком мягок... До сорока лет дослужился – и все капитан... Опять же – не пьет... Странная какая-то личность... Как это Никитин мог доверить ему руководство целой третью Москвы? Нет, наверное, это была ошибка с его стороны... Хотя, кого еще и поставить-то вместо него? Остальные еще хуже... Да-а, задачка... Не с кем работать, мать твою...
Никитин почесал в затылке и вновь разозлился. Почему он должен опять ломать голову над этим вопросом!? Потому что какие-то ублюдки недоделанные замочили его человека? Они, что же – сопротивляться решили?.. Кому? Ему – генералу Никитину!
– Ну, я вам устрою тризну по герою! – прошипел сквозь зубы Никитин и, покраснев от бешенства, нажал кнопку вызова секретарши.
– Коробова ко мне! Быстро! – рявкнул он на пятидесятилетнюю тусклую Верочку, едва та только засунула нос в его кабинет.
Верочка так и не вошла в кабинет, а тут же ретировалась, прикрыла дверь и, вытянув губы трубочкой, многозначительно покивала головой...
Она была некрасива и в молодости, хотя сложена пропорционально, и, если не поднимать взгляд выше ее подбородка, вполне была похожа на женщину... Однажды перепивший «Корвуазье» Никитин вышел в приемную, посмотрел на нее внимательно, когда она встала перед ним по стойке смирно, потом дернул ее за руку, повернул ее спиной, перегнул через спинку кресла, задрал платье, сдернул трусы и оттрахал, общаясь, правда, только с ее задницей, вполне приятной, впрочем, и на вид и на ощупь...
Для нее это оказалось очень большим событием, чем-то вроде награждения орденом «Знак Почета».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46