). В этом романе фантастика,
которой автор вуалирует ожидание общественных перемен теми, кто был
убежден, что нависшая над Ираном черная ночь монархии Пехлеви не может
длиться бесконечно, одновременно служит свободолюбивой критике
догматики ислама.
Прибегнув к аллегории, автор использует вероучения разных течений
ислама, опирающихся на Коран, в котором содержится осуждение
сомневавшегося в том, что можно воскресить мертвого, тело которого
превратилось в прах. Герой романа бедный учитель Ахмед-ага переезжает
и взял с собой паучиху, которую он нежно называет Асейд Молуч. Однако
по дороге стеклянная банка, в которой находилась паучиха, была разбита
полицейским. Паучиха, оставшаяся живой, промолвила: "Потерпи до тех
пор, когда Эсрафил затрубит в свою трубу (то есть когда ангел Эсрафил,
иначе Исрафиль, звуком своей трубы известит о наступлении "часа" -
конца мира и воскресения мертвых. - Л.К.)... Осталось ждать недолго.
Несправедливость полонила весь мир. Не завтра, так послезавтра ты
услышишь его трубный глас"[Чубак Садек. Камень терпения. М., 1981, с.
164.].
Как в волшебной сказке, подала голос и банка. Язык ее, как и
паучихи, вполне соответствует времени написания романа. "Все молекулы
моего существа составляли одно целое, - пожаловалась банка. - Я была
красива. Я сверкала. А теперь не найдется никого, кто бы мог собрать
нас всех и скрепить в первозданном виде. Мы только-только успели
сдружиться. Итак, все кончено..."[Там же, с. 163.] Однако речь банки
встречает ядовитую критику паучихи. "Нет, - сказала она, - конец еще
не наступил. Теперь надо терпеливо ждать, когда затрубит Эсрафил, и
тогда все молекулы твои со всех концов вселенной поднимутся в воздух и
воссоединятся друг с другом, как с магнитом. И снова ты станешь такой,
какой была в первый день. Бестолочь! Оказывается, ты не мусульманка и
в загробном мире ничего не понимаешь..."[Там же, с. 163-164.]
Говоря так, паучиха причудливо соединяет мысли, близкие
исмаилизму - крупнейшей и старейшей шиитской секте, сохраняющей веру в
метемпсихоз - посмертное переселение человеческих душ, в том числе в
животных, растения, камни и т.п., с заключенной в Коране (2:262;
75:3-4) попыткой посрамления того, кто не верил в возможность
воскрешения истлевшего, распавшегося, разбросанного в разных местах.
Не только неверный, препиравшийся с пророком Ибрахимом, сомневался в
возможности такого "воскрешения", но и сам Ибрахим для "успокоения"
своего сердца попросил господа продемонстрировать ему подобное. И
тогда Аллах сказал ему: "Возьми же четырех птиц, собери их к себе,
потом помести на каждой горе по части их, а потом позови их: они
явятся к тебе стремительно..." (К., 2:262). Демонстрируя
"несостоятельность" этого сомнения, Коран прибегает и к излюбленному
его составителями штампу восхваления Аллаха, для которого ничто не
трудно. "И разве они не видели, что Аллах, который сотворил небеса и
землю и не ослаб в их творении, в состоянии оживить мертвых? Да,
поистине, он - мощен над всякой вещью!" (К., 46:32). Аллах осуждает
тех, кто не доверяет его возможностям: "Ужели человек думает, что нам
не собрать костей его? Напротив, мы можем правильно сложить даже концы
пальцев его. А человек хочет своевольствовать... Он спрашивает: "Когда
день воскресения?" Тогда, когда зрение помрачится, и луна затмится, и
солнце с луной соединится. В тот день человек скажет: "Где мне
убежище?" Нет, не будет никакого верного прибежища. В тот день у
господа твоего твердое пристанище. В тот день обнаружится, что человек
сделал прежде, и что сделал после. Истинно, человек будет верным
обличителем самого себя, хотя бы желал принести извинения за себя"
(75:3-15).
Таким образом, и в этом вопросе все подведено ко дню страшного
суда, посмертной жизни, раю и аду.
Роль, отведенная во всех учениях и догматах Корана Аллаху,
подтверждает мысль Ф. Энгельса о том, что "единый бог никогда не мог
бы появиться без единого царя... единство бога, контролирующего
многочисленные явления природы... есть лишь отражение единого
восточного деспота..."[Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27, с, 56.]. Не
случайно, что среди "прекрасных имен" Аллаха есть слово "малик", то
есть царствующий, царь. И Коран провозглашает: "Благословен тот, у
кого в руке царство, потому что всемогущ..." (67:1).
Впрочем, в сказаниях о рае и аде, изложенных в Коране, немало
непоследовательности и противоречий. В частности, в Коране, как мы уже
отметили, нет единого взгляда на то, когда наступит загробная жизнь:
сразу после смерти или лишь после воскресения мертвых и всеобщего
божьего суда. Различные толкования этого вопроса были, по-видимому,
связаны с древнеарабскими представлениями, закрепленными в
мусульманском предании, по которым душа человека в течение года после
смерти держится вблизи тела и наблюдает за тем, как его наследник и
родственники исполняют свои обязанности по отношению к умершему и его
имуществу. Но та форма, в которой в Коране даны ответы на эти вопросы,
говорит о том, что они были вызваны практическими требованиями
момента. "Направления", которые получат умершие сразу или после дня
воскресения, будут разные. Одни из них явятся "путевками" в прекрасный
рай, другие - в ужасный ад, а третьи - между раем и адом, на
"преградах" (7:41-48; здесь "преграды", по-арабски "араф", - своего
рода мусульманское "чистилище").
Интересно и то, как его авторам - жителям знойного юга -
представляется загробный мир. В раю будто бы не будет солнца и сильной
жары, но вместо этого - много влаги и тени; в аду, наоборот, - жара,
бушует огненное пламя. Там грешники "будут среди знойного самума и
кипящей воды, в тени от черного дыма: не будет им ни прохлады, ни
отрады!" (56:41-43).
Впрочем, страдая от жары, зноя и песчаных бурь - самумов, нередко
сопровождающихся разрушительными смерчами, арабы издавна испытывали
также страх перед холодными ветрами, дующими в зимнее время с
северо-запада, претерпевали много неудобств и от резкого падения
температуры ночью. Не случайно в арабских стихотворениях, дошедших до
нас в сборнике "Хамаса" ("Доблесть"), дурной человек сравнивается с
"холодным, сырым северным ветром, сирийским", от которого
отворачивается лицо. А в мусульманском предании об аде рассказывается,
что среди его отделений есть одно - аз-Замхарира, отличающееся
страшным холодом. Это представление, по-видимому, получило широкое
распространение с того времени, когда мусульмане стали жить в странах
умеренного климата. В сочинении Ахмеда ибн Фадлана, ездившего в
921-922 годах вместе с посольством аббасидского халифа к царю волжских
булгар, рассказывается, что когда они были в Хорезме и достигли
области, где снег "падает не иначе как с порывистым сильным ветром",
то "подумали: не иначе как врата Замхарира открылись из нее на
нас"[Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М.-Л., 1939, с. 58; Ковалевский
А.П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг.
Харьков, 1956, с. 123.]. В позднейшем сочинении турецкого богослова
Фурати "Кырк сюаль" говорится при описании мусульманского ада
(джаханнам), что в нем есть отделение, где "господствует холод - и
настолько сильный, что если бы хоть незначительную часть его
неосторожно как-нибудь выпустить, то от него погибли бы все земные
твари"[Кырк сюаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
которой автор вуалирует ожидание общественных перемен теми, кто был
убежден, что нависшая над Ираном черная ночь монархии Пехлеви не может
длиться бесконечно, одновременно служит свободолюбивой критике
догматики ислама.
Прибегнув к аллегории, автор использует вероучения разных течений
ислама, опирающихся на Коран, в котором содержится осуждение
сомневавшегося в том, что можно воскресить мертвого, тело которого
превратилось в прах. Герой романа бедный учитель Ахмед-ага переезжает
и взял с собой паучиху, которую он нежно называет Асейд Молуч. Однако
по дороге стеклянная банка, в которой находилась паучиха, была разбита
полицейским. Паучиха, оставшаяся живой, промолвила: "Потерпи до тех
пор, когда Эсрафил затрубит в свою трубу (то есть когда ангел Эсрафил,
иначе Исрафиль, звуком своей трубы известит о наступлении "часа" -
конца мира и воскресения мертвых. - Л.К.)... Осталось ждать недолго.
Несправедливость полонила весь мир. Не завтра, так послезавтра ты
услышишь его трубный глас"[Чубак Садек. Камень терпения. М., 1981, с.
164.].
Как в волшебной сказке, подала голос и банка. Язык ее, как и
паучихи, вполне соответствует времени написания романа. "Все молекулы
моего существа составляли одно целое, - пожаловалась банка. - Я была
красива. Я сверкала. А теперь не найдется никого, кто бы мог собрать
нас всех и скрепить в первозданном виде. Мы только-только успели
сдружиться. Итак, все кончено..."[Там же, с. 163.] Однако речь банки
встречает ядовитую критику паучихи. "Нет, - сказала она, - конец еще
не наступил. Теперь надо терпеливо ждать, когда затрубит Эсрафил, и
тогда все молекулы твои со всех концов вселенной поднимутся в воздух и
воссоединятся друг с другом, как с магнитом. И снова ты станешь такой,
какой была в первый день. Бестолочь! Оказывается, ты не мусульманка и
в загробном мире ничего не понимаешь..."[Там же, с. 163-164.]
Говоря так, паучиха причудливо соединяет мысли, близкие
исмаилизму - крупнейшей и старейшей шиитской секте, сохраняющей веру в
метемпсихоз - посмертное переселение человеческих душ, в том числе в
животных, растения, камни и т.п., с заключенной в Коране (2:262;
75:3-4) попыткой посрамления того, кто не верил в возможность
воскрешения истлевшего, распавшегося, разбросанного в разных местах.
Не только неверный, препиравшийся с пророком Ибрахимом, сомневался в
возможности такого "воскрешения", но и сам Ибрахим для "успокоения"
своего сердца попросил господа продемонстрировать ему подобное. И
тогда Аллах сказал ему: "Возьми же четырех птиц, собери их к себе,
потом помести на каждой горе по части их, а потом позови их: они
явятся к тебе стремительно..." (К., 2:262). Демонстрируя
"несостоятельность" этого сомнения, Коран прибегает и к излюбленному
его составителями штампу восхваления Аллаха, для которого ничто не
трудно. "И разве они не видели, что Аллах, который сотворил небеса и
землю и не ослаб в их творении, в состоянии оживить мертвых? Да,
поистине, он - мощен над всякой вещью!" (К., 46:32). Аллах осуждает
тех, кто не доверяет его возможностям: "Ужели человек думает, что нам
не собрать костей его? Напротив, мы можем правильно сложить даже концы
пальцев его. А человек хочет своевольствовать... Он спрашивает: "Когда
день воскресения?" Тогда, когда зрение помрачится, и луна затмится, и
солнце с луной соединится. В тот день человек скажет: "Где мне
убежище?" Нет, не будет никакого верного прибежища. В тот день у
господа твоего твердое пристанище. В тот день обнаружится, что человек
сделал прежде, и что сделал после. Истинно, человек будет верным
обличителем самого себя, хотя бы желал принести извинения за себя"
(75:3-15).
Таким образом, и в этом вопросе все подведено ко дню страшного
суда, посмертной жизни, раю и аду.
Роль, отведенная во всех учениях и догматах Корана Аллаху,
подтверждает мысль Ф. Энгельса о том, что "единый бог никогда не мог
бы появиться без единого царя... единство бога, контролирующего
многочисленные явления природы... есть лишь отражение единого
восточного деспота..."[Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27, с, 56.]. Не
случайно, что среди "прекрасных имен" Аллаха есть слово "малик", то
есть царствующий, царь. И Коран провозглашает: "Благословен тот, у
кого в руке царство, потому что всемогущ..." (67:1).
Впрочем, в сказаниях о рае и аде, изложенных в Коране, немало
непоследовательности и противоречий. В частности, в Коране, как мы уже
отметили, нет единого взгляда на то, когда наступит загробная жизнь:
сразу после смерти или лишь после воскресения мертвых и всеобщего
божьего суда. Различные толкования этого вопроса были, по-видимому,
связаны с древнеарабскими представлениями, закрепленными в
мусульманском предании, по которым душа человека в течение года после
смерти держится вблизи тела и наблюдает за тем, как его наследник и
родственники исполняют свои обязанности по отношению к умершему и его
имуществу. Но та форма, в которой в Коране даны ответы на эти вопросы,
говорит о том, что они были вызваны практическими требованиями
момента. "Направления", которые получат умершие сразу или после дня
воскресения, будут разные. Одни из них явятся "путевками" в прекрасный
рай, другие - в ужасный ад, а третьи - между раем и адом, на
"преградах" (7:41-48; здесь "преграды", по-арабски "араф", - своего
рода мусульманское "чистилище").
Интересно и то, как его авторам - жителям знойного юга -
представляется загробный мир. В раю будто бы не будет солнца и сильной
жары, но вместо этого - много влаги и тени; в аду, наоборот, - жара,
бушует огненное пламя. Там грешники "будут среди знойного самума и
кипящей воды, в тени от черного дыма: не будет им ни прохлады, ни
отрады!" (56:41-43).
Впрочем, страдая от жары, зноя и песчаных бурь - самумов, нередко
сопровождающихся разрушительными смерчами, арабы издавна испытывали
также страх перед холодными ветрами, дующими в зимнее время с
северо-запада, претерпевали много неудобств и от резкого падения
температуры ночью. Не случайно в арабских стихотворениях, дошедших до
нас в сборнике "Хамаса" ("Доблесть"), дурной человек сравнивается с
"холодным, сырым северным ветром, сирийским", от которого
отворачивается лицо. А в мусульманском предании об аде рассказывается,
что среди его отделений есть одно - аз-Замхарира, отличающееся
страшным холодом. Это представление, по-видимому, получило широкое
распространение с того времени, когда мусульмане стали жить в странах
умеренного климата. В сочинении Ахмеда ибн Фадлана, ездившего в
921-922 годах вместе с посольством аббасидского халифа к царю волжских
булгар, рассказывается, что когда они были в Хорезме и достигли
области, где снег "падает не иначе как с порывистым сильным ветром",
то "подумали: не иначе как врата Замхарира открылись из нее на
нас"[Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М.-Л., 1939, с. 58; Ковалевский
А.П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг.
Харьков, 1956, с. 123.]. В позднейшем сочинении турецкого богослова
Фурати "Кырк сюаль" говорится при описании мусульманского ада
(джаханнам), что в нем есть отделение, где "господствует холод - и
настолько сильный, что если бы хоть незначительную часть его
неосторожно как-нибудь выпустить, то от него погибли бы все земные
твари"[Кырк сюаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80