Во всяком
случае, недоверие к чудесным возможностям черного камня, очевидно,
весьма рано приобрело влиятельных сторонников. Об этом говорит, в
частности, очень мягкое, своего рода "компромиссное" возражение
противникам его культа, с которым якобы обратился к черному камню Омар
ибн аль-Хаттаб, второй из четырех первых "праведных" халифов,
правивший в Медине в 634-644 годах. Он будто бы сказал: "Конечно, я
знаю, что ты только камень, который не может принести ни пользы, ни
вреда ("так обычно характеризуются в Коране идолы", - добавил от себя
опубликовавший это изречение венгерский академик Игнац
Гольдциер, 1850-1921. - Л.К.), - и если бы я не видел, что пророк тебя
целовал, то я бы тебя больше никогда не целовал"[Goldziher I. Die
Heiligenverehrung in Islam. - Goidziher I. Muhaminedanische Studien.
Halle a. S., 1889, S. 369.].
Выдающийся арабский поэт и мыслитель Абу-ль-Аля аль-Маарри
(973-1057 или 1058) из Сирии в своем сборнике стихов "Обязательность
необязательного" ("Лузум ма ля йалзам", или, короче, "Лузумийят")
связал культ камней в Мекке с представлениями и обычаями разных
народов и с их религиями. Относясь к исламу как к одной из религий,
сменяющих в обществе с течением времени одна другую, Абу-ль-Аля был
чужд нетерпимости к другим вероисповеданиям. С завидной объективностью
он относился к заблуждениям последователей любой веры - христианства,
иудаизма, зороастризма и ислама. Он писал:
Твердят христиане: "Всесилен Христос".
Ну, как не дивиться той силе!
Какой бы всесильный безропотно снес,
Когда его смертные били!
Нам хвалят евреи свое божество,
О добром твердят Иегове.
Он добрый? Как странно! Тогда отчего
Он требует жертвенной крови?!
Обряды персидские дико смешны.
Царю удивляюсь Хосрову[Поэт имел в виду, очевидно,
древнеиранского шаха Хосрова II Парвиза, правившего в 591-628 гг.]:
Ведь, чтобы "очиститься", персы должны
Умыться... мочою коровы.
Разумностью, логикой веры своей
И ты не хвались, мусульманин!
В дороге пройдя мимо сотен камней,
Лишь в Мекке целуешь ты камень.
Религия хитрым сплетением слов
Силки для людей расставляет.
Различны силки - неизменен улов:
Глупец в них всегда попадает.
(Перевод В. Демидчика)
В культе мекканской Каабы (как, впрочем, и в культах других
религиозных центров Аравии конца VI и первых десятилетий VII века) на
первое место выдвинулся бог Аллах, имя которого образовано от
арабского слова "илах" - божество и определенного члена "аль"
(альилах) или от арамейского "алаха". Это был древний бог племени
курейшитов, занявший господствующее положение среди богов зависевших
от них арабских родов и племен. По мнению академика В.В. Бартольда
(1869-1930), возможно, что находившийся в доисламской мекканской Каабе
самый большой идол "Хубал и мусульманский Аллах - одно и то
же"[Бартольд В.В. Сочинения. М., 1966, т. 6, с. 87.].
Отождествление не случайно. Скорее всего оно отражает обычай,
подобный древнему восточносемитскому: "Первоначально восточные семиты
называли, по-видимому, главного родового или племенного бога не
собственным именем, а словом "хозяин", "господин" ("ба'ал", акк.
"бел")..."[Дьяконов И.М. Народы древней Передней Азии. -
Переднеазнатский этнографический сборник, I (Труды института
этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. Новая серия, т. XXXIX). М., 1958,
с. 47, 55. Культ Хубала был известен еще в Набатейском царстве - одном
"из самых древних и (до возникновения Арабского халифата) значительных
арабских государств на территории Передней Азии" (в пределах
современной Иордании). Бог Хубалу назван здесь "в погребальной
надписи... из Хегры (1 г. до н. э.)". Сохранилось "также имя
собственное Бен-Хубалу - "сын Хубалу" (Шифман И.Ш. Набатейское
государство и его культура. Из истории культуры доисламской Аравии.
М., 1976, с. 5, 99).] Обращение к богу, занимавшему в Каабе
"центральное положение" со словом "Хубал" - "Ху (в) бал" могло иметь
сходное значение. Кстати, местоимение "хуа" - он со значением
"истина", "бог", "Аллах" и теперь можно видеть начертанным по-арабски
на стенах многих больших и малых старых мусульманских храмов. Отсюда
понятно, почему Коран, даже перечислив трех древнеарабских богинь, о
Хубале промолчал. Вместе с тем академик Бартольд имел все основания
отметить, что древние арабы к помощи Аллаха прибегали преимущественно
во время поездок по морю. "В Коране несколько раз говорится, что люди,
когда их настигает буря на море, призывают Аллаха и дают обет искренно
служить ему, но, когда они благополучно высаживаются на берег,
забывают о своем обете и снова начинают служить идолам"[Бартольд В.В.
Сочинения, т. 6, с. 638.].
О значении, придававшемся культу Аллаха, говорит и тот факт, что,
согласно мусульманскому преданию и наиболее ранним биографам пророка
Мухаммеда (Ибн Исхак, Ибн Хишам), его отец носил имя Абдаллах, что
буквально значит "раб Аллаха". А божества племен, зависевших от
курейшитов, выдавались за "детей Аллаха". Так, его дочерьми
назывались, например, богиня племен хавазин и сакиф аль-Лат (иначе -
Илат) и аль-Узза, о которой, как и еще об одной богине арабских
племен, сказано в 53-й суре Корана. Так, Аллах занимает место
всевышнего бога - Аллах таъала.
Но Коран - произведение, в котором отражены патриархальные устои.
Ко времени возникновения ислама в хозяйстве древнего араба-кочевника
женщина играла все более подчиненную роль. За счет принижения женщины,
занятой в основном домашним трудом, возвысилось общественное положение
мужчины. Счет родства стал вестись по мужской линии, и религиозные
сказания говорили о мужских божествах и духах как об имеющих
наибольшее влияние и силу.
Коран отвергает мысль о возможности существования у Аллаха
дочерей, в том числе богинь аль-Лат и аль-Уззы и богини
Манаты - йасрибских племен аус и хазрадж, прежде всего потому, что
допущение этого предположения было бы несправедливо по отношению к
Аллаху. Ведь люди, гордясь своим потомством, о дочерях стали
умалчивать.
"Видели ли вы, - замечает в связи с этим Коран, - ал-Лат, и
ал-'Уззу, и Манат - третью, иную?[Комментируя это место Корана,
академик И.Ю. Крачковский (со ссылкой на: Jeffery A. The Foreign
Vocabulary of the Qur'an. Baroda, 1938, p. 27) отметил, что "Аллат,
Мануту, Хубалу - набатейские божества" (Коран. Перевод и примечаниям.
Ю. Крачковского, с. 602). Однако на Арабском Востоке получил
распространение другой взгляд на названные доисламские божества, - по
которому "Хубал, Узза и аль-Лат по своему происхождению из Вавилонии"
(Fund Safar. Mosul Museum and its Antiquities. Baghdad, 1958, p. 9)]
Неужели у вас (дети. - Л.К.) - мужчины, а у него (Аллаха. - Л.К.) -
женщины? Это тогда - разделение обидное! Они - только имена, которыми
вы сами назвали (их, этих богинь. - Л.К.), - вы и родители ваши. Аллах
не посылал с ними никакого знамения. Они (арабы, почитающие
вышеперечисленных богинь. - Л.К.) следуют только предположениям и
тому, к чему склонны души, а к ним уже пришло от господа их
руководство" (К., 53: 19-23). Последним Коран намекал на изрекаемые
пророками откровения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
случае, недоверие к чудесным возможностям черного камня, очевидно,
весьма рано приобрело влиятельных сторонников. Об этом говорит, в
частности, очень мягкое, своего рода "компромиссное" возражение
противникам его культа, с которым якобы обратился к черному камню Омар
ибн аль-Хаттаб, второй из четырех первых "праведных" халифов,
правивший в Медине в 634-644 годах. Он будто бы сказал: "Конечно, я
знаю, что ты только камень, который не может принести ни пользы, ни
вреда ("так обычно характеризуются в Коране идолы", - добавил от себя
опубликовавший это изречение венгерский академик Игнац
Гольдциер, 1850-1921. - Л.К.), - и если бы я не видел, что пророк тебя
целовал, то я бы тебя больше никогда не целовал"[Goldziher I. Die
Heiligenverehrung in Islam. - Goidziher I. Muhaminedanische Studien.
Halle a. S., 1889, S. 369.].
Выдающийся арабский поэт и мыслитель Абу-ль-Аля аль-Маарри
(973-1057 или 1058) из Сирии в своем сборнике стихов "Обязательность
необязательного" ("Лузум ма ля йалзам", или, короче, "Лузумийят")
связал культ камней в Мекке с представлениями и обычаями разных
народов и с их религиями. Относясь к исламу как к одной из религий,
сменяющих в обществе с течением времени одна другую, Абу-ль-Аля был
чужд нетерпимости к другим вероисповеданиям. С завидной объективностью
он относился к заблуждениям последователей любой веры - христианства,
иудаизма, зороастризма и ислама. Он писал:
Твердят христиане: "Всесилен Христос".
Ну, как не дивиться той силе!
Какой бы всесильный безропотно снес,
Когда его смертные били!
Нам хвалят евреи свое божество,
О добром твердят Иегове.
Он добрый? Как странно! Тогда отчего
Он требует жертвенной крови?!
Обряды персидские дико смешны.
Царю удивляюсь Хосрову[Поэт имел в виду, очевидно,
древнеиранского шаха Хосрова II Парвиза, правившего в 591-628 гг.]:
Ведь, чтобы "очиститься", персы должны
Умыться... мочою коровы.
Разумностью, логикой веры своей
И ты не хвались, мусульманин!
В дороге пройдя мимо сотен камней,
Лишь в Мекке целуешь ты камень.
Религия хитрым сплетением слов
Силки для людей расставляет.
Различны силки - неизменен улов:
Глупец в них всегда попадает.
(Перевод В. Демидчика)
В культе мекканской Каабы (как, впрочем, и в культах других
религиозных центров Аравии конца VI и первых десятилетий VII века) на
первое место выдвинулся бог Аллах, имя которого образовано от
арабского слова "илах" - божество и определенного члена "аль"
(альилах) или от арамейского "алаха". Это был древний бог племени
курейшитов, занявший господствующее положение среди богов зависевших
от них арабских родов и племен. По мнению академика В.В. Бартольда
(1869-1930), возможно, что находившийся в доисламской мекканской Каабе
самый большой идол "Хубал и мусульманский Аллах - одно и то
же"[Бартольд В.В. Сочинения. М., 1966, т. 6, с. 87.].
Отождествление не случайно. Скорее всего оно отражает обычай,
подобный древнему восточносемитскому: "Первоначально восточные семиты
называли, по-видимому, главного родового или племенного бога не
собственным именем, а словом "хозяин", "господин" ("ба'ал", акк.
"бел")..."[Дьяконов И.М. Народы древней Передней Азии. -
Переднеазнатский этнографический сборник, I (Труды института
этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. Новая серия, т. XXXIX). М., 1958,
с. 47, 55. Культ Хубала был известен еще в Набатейском царстве - одном
"из самых древних и (до возникновения Арабского халифата) значительных
арабских государств на территории Передней Азии" (в пределах
современной Иордании). Бог Хубалу назван здесь "в погребальной
надписи... из Хегры (1 г. до н. э.)". Сохранилось "также имя
собственное Бен-Хубалу - "сын Хубалу" (Шифман И.Ш. Набатейское
государство и его культура. Из истории культуры доисламской Аравии.
М., 1976, с. 5, 99).] Обращение к богу, занимавшему в Каабе
"центральное положение" со словом "Хубал" - "Ху (в) бал" могло иметь
сходное значение. Кстати, местоимение "хуа" - он со значением
"истина", "бог", "Аллах" и теперь можно видеть начертанным по-арабски
на стенах многих больших и малых старых мусульманских храмов. Отсюда
понятно, почему Коран, даже перечислив трех древнеарабских богинь, о
Хубале промолчал. Вместе с тем академик Бартольд имел все основания
отметить, что древние арабы к помощи Аллаха прибегали преимущественно
во время поездок по морю. "В Коране несколько раз говорится, что люди,
когда их настигает буря на море, призывают Аллаха и дают обет искренно
служить ему, но, когда они благополучно высаживаются на берег,
забывают о своем обете и снова начинают служить идолам"[Бартольд В.В.
Сочинения, т. 6, с. 638.].
О значении, придававшемся культу Аллаха, говорит и тот факт, что,
согласно мусульманскому преданию и наиболее ранним биографам пророка
Мухаммеда (Ибн Исхак, Ибн Хишам), его отец носил имя Абдаллах, что
буквально значит "раб Аллаха". А божества племен, зависевших от
курейшитов, выдавались за "детей Аллаха". Так, его дочерьми
назывались, например, богиня племен хавазин и сакиф аль-Лат (иначе -
Илат) и аль-Узза, о которой, как и еще об одной богине арабских
племен, сказано в 53-й суре Корана. Так, Аллах занимает место
всевышнего бога - Аллах таъала.
Но Коран - произведение, в котором отражены патриархальные устои.
Ко времени возникновения ислама в хозяйстве древнего араба-кочевника
женщина играла все более подчиненную роль. За счет принижения женщины,
занятой в основном домашним трудом, возвысилось общественное положение
мужчины. Счет родства стал вестись по мужской линии, и религиозные
сказания говорили о мужских божествах и духах как об имеющих
наибольшее влияние и силу.
Коран отвергает мысль о возможности существования у Аллаха
дочерей, в том числе богинь аль-Лат и аль-Уззы и богини
Манаты - йасрибских племен аус и хазрадж, прежде всего потому, что
допущение этого предположения было бы несправедливо по отношению к
Аллаху. Ведь люди, гордясь своим потомством, о дочерях стали
умалчивать.
"Видели ли вы, - замечает в связи с этим Коран, - ал-Лат, и
ал-'Уззу, и Манат - третью, иную?[Комментируя это место Корана,
академик И.Ю. Крачковский (со ссылкой на: Jeffery A. The Foreign
Vocabulary of the Qur'an. Baroda, 1938, p. 27) отметил, что "Аллат,
Мануту, Хубалу - набатейские божества" (Коран. Перевод и примечаниям.
Ю. Крачковского, с. 602). Однако на Арабском Востоке получил
распространение другой взгляд на названные доисламские божества, - по
которому "Хубал, Узза и аль-Лат по своему происхождению из Вавилонии"
(Fund Safar. Mosul Museum and its Antiquities. Baghdad, 1958, p. 9)]
Неужели у вас (дети. - Л.К.) - мужчины, а у него (Аллаха. - Л.К.) -
женщины? Это тогда - разделение обидное! Они - только имена, которыми
вы сами назвали (их, этих богинь. - Л.К.), - вы и родители ваши. Аллах
не посылал с ними никакого знамения. Они (арабы, почитающие
вышеперечисленных богинь. - Л.К.) следуют только предположениям и
тому, к чему склонны души, а к ним уже пришло от господа их
руководство" (К., 53: 19-23). Последним Коран намекал на изрекаемые
пророками откровения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80