Вслед за ним с криками обратились в бегство и все остальные.
Тогда Хуа Юн приказал закрыть ворота и отправился во внутренние комнаты проведать Сун Цзяна.
– Сколько страданий пришлось вам вынести из-за меня!
– Обо мне не беспокойтесь, – ответил Сун Цзян. – Боюсь только, что Лю Гао не оставит вас в покое. Мы должны принять какие-то меры.
– Я оставлю службу и расправлюсь с этим мерзавцем, – сказал Хуа Юн.
– Не думал я, что жена его отплатит мне за добро тем, что заставит мужа избить меня, – сказал Сун Цзян. – Сначала и хотел было сказать свое настоящее имя, но побоялся, что всплывет дело с Янь По-си, и потому решил назваться Чжан-санем – купцом из Юньчэна. Но оказалось, что этот бессовестный Лю Гао принял меня за одного из атаманов с горы Цинфын, приказал посадить в повозку для преступников и отправить в областной город, как главаря разбойничьего стана. Там меня, конечно, немедленно бы обезглавили или четвертовали. И если бы вы, дорогой брат, не спасли меня, то, будь у меня хоть губы из меди и язык из железа, спорить с ним я вое равно бы не мог.
– А я решил, что раз он человек ученый, то, конечно, сочувственно отнесется к своему однофамильцу, поэтому и написал, что ваше имя Лю Вэнь, – сказал Хуа Юн. – Разве мог я предположить, что он такой жестокий человек. Но теперь вы в безопасности, и надо подумать, что делать дальше.
– Вы ошибаетесь, дорогой брат, – сказал Сун Цзян. – Благодаря вашей силе, мне удалось спастись, однако сейчас еще следует о многом подумать. «Бойся подавиться во время еды, а во время ходьбы остерегайся споткнуться», – говорили еще в древности. Вы отбили меня у Лю Гао, а когда он послал людей, чтобы отобрать меня обратно, то они в страхе разбежались. Но он, конечно, не оставит все это так и пошлет сообщение о вас высшему начальству. Сегодня ночью я должен скрыться на горе Цинфын, тогда завтра вы сможете от всего отказаться. Из-за отсутствия доказательств дело будет сведено к ссоре между гражданским и военным начальниками, и ему не придадут особого значения. Но если я снова попаду к нему в руки, вам уже нечем будет оправдаться.
– У меня нет такого предвидения и мудрости, как у вас, – ответил Хуа Юн, – поэтому в своей отваге я бываю опрометчив. Но я боюсь, что вы тяжело ранены и не сможете идти.
– Ничего не поделаешь, – сказал Сун Цзян. – Положение сейчас настолько серьезное, что медлить никак нельзя. Я как-нибудь постараюсь пробраться к горе.
Он наложил пластыри и лекарства на свои раны, поел мяса, выпил вина, увязал вещи и оставил их у Хуа Юна. Когда стало смеркаться, Хуа Юн отрядил двух солдат, которые должны были сопровождать его за крепостные заграждения. Не будем подробно рассказывать о том, как дальше Сун Цзян отправился один и шел, превозмогая мучительную боль, и вернемся к Лю Гао. Все его солдаты прибегали к нему во двор и говорили:
– Как могуч и храбр этот Хуа Юн! Кто же отважится сразиться с ним?
– Если его стрела настигнет человека, то уж наверняка пробьет насквозь. Никто не осмелится идти против него, – сказали оба начальника.
Лю Гао всю жизнь провел на гражданской службе, был хитер и изворотлив. Он подумал про себя:
«Раз Хуа Юн забрал этого человека к себе, то уж, конечно, поможет ему уйти на гору Цинфын и там скрыться. А сам завтра придет и скажет, что ничего не было. И если даже мы обратимся с тяжбой к высшему начальству, то там все дело сочтут лишь ссорой между нами, и тогда я ничего не смогу с ним поделать. Сегодня же ночью я пошлю человек тридцать моих солдат за несколько ли от крепости, пусть поджидают там этого человека. Если небо пошлет мне удачу и его схватят, я тайно спрячу его в своем доме и пошлю кого-нибудь в окружное управление с просьбой прислать за ним отряд. Его схватят, а вместе с ним арестуют и Хуа Юна, и уж тогда им обоим конец. Я стану один управлять крепостью, и никто больше не будет мне мешать».
В ту же ночь он отправил больше двадцати вооруженных солдат. Около второй стражи они приволокли связанного Сун Цзяна и посадили его под замок.
Это очень обрадовало Лю Гао, и он сказал:
– Все вышло по-моему. Заприте его во внутреннем дворе, и чтобы ни один человек не знал об этом.
В ту же ночь он написал донесение и тут же отрядил двух надежных людей, которые словно на крыльях понеслись в Цинчжоу.
Весь следующий день Хуа Юн все думал о том, дошел ли Сун Цзян до горы Цинфын. Он сидел дома и размышлял:
«Хотелось бы мне знать, что с ним».
Хуа Юн держался так, будто ничего не произошло, а Лю Гао тоже делал вид, что ничего не знает. Оба молчали.
Теперь скажем несколько слов о начальнике области Цинчжоу. Это был старший брат любимой наложницы императора Чжэнь-цзуна, имя которого было Му-Юн. Он носил двойную фамилию и двойное имя: Му-Юн Янь-да. Пользуясь влиянием своей сестры, он потакал всякого рода бесчинствам и беззакониям в Цинчжоу, причинял зло мирному населению и притеснял равных с ним начальников-сослуживцев. Он как раз находился в управлении и уже собирался домой завтракать, как вдруг его подчиненные подали ему бумагу, присланную начальником крепости Лю Гао. Ознакомившись с ее содержанием, начальник области сильно встревожился и сказал:
– Хуа Юн – сын почтенного сановника, как же мог он связаться с разбойниками с горы Цинфын? И если все это правда, то преступление он совершил немалое.
Начальник вызвал в управление командующего войсками области по имени Хуан Синь и приказал ему отправиться в крепость Цинфын. Командующий был весьма одаренным военачальником. Он в короткий срок установил строгий контроль над всей областью Цинчжоу и за это был прозван Покорителем Трех гор. А надо вам сказать, что в области Цинчжоу были три зловещих горы: первая из них гора Цинфын – Чистых ветров, вторая – Эрлуншань – гора Двойного дракона и третья – Таохуашань – гора Цветущих персиков. Все эти три горы стали убежищами разбойников, и Хуан Синь хвастался, что может выловить всех бандитов.
Выслушав приказ начальника, Хуан Синь вызвал к себе пятьдесят отборных молодцов, одел военные доспехи, захватил обоюдоострый меч и тут же отправился в крепость Цинфын. Подъехав к дому Лю Гао, он спешился. Сам хозяин вышел ему навстречу и пригласил во внутренние помещения. После совершения церемонии приветствия Лю Гао стал угощать гостя, а также приказал накормить и напоить прибывших с ним воинов. После этого из внутреннего помещения привели Сун Цзяна, и, взглянув на него, Хуан Синь сказал:
– Не стоит даже допрашивать его, и так видно, кто он такой. Сейчас же приготовьте клетку и посадите туда преступника. Голову ему обмотайте красной материей и прикрепите бумажный флажок с надписью: «Вождь разбойников с горы Цинфын, Чжан-сань из Юньчэна».
Сун Цзян ничего не сказал. Ему оставалось лишь покориться.
– Знает ли Хуа Юн о том, что вы захватили Чжан-саня? – спросил Хуан Синь у Лю Гао.
– Его захватили ночью во время второй стражи, – ответил Лю Гао, – и я спрятал его у себя в доме. Хуа Юн знает, что он ушел, и потому спокойно сидит у себя дома.
– Ну, тогда все очень легко устроить, – сказал Хуан Синь. – Завтра приготовьте вина, барана и ставьте угощение в большом зале крепости. Вокруг этого места мы спрячем человек пятьдесят воинов. Потом я сам пойду к Хуа Юну и приглашу его сюда. <Начальник Му-Юн, – скажу я ему, – слышал, что гражданский и военный начальники в крепости Цинфын не ладят между собой, и специально прислал меня сюда устроить пир и помирить вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Тогда Хуа Юн приказал закрыть ворота и отправился во внутренние комнаты проведать Сун Цзяна.
– Сколько страданий пришлось вам вынести из-за меня!
– Обо мне не беспокойтесь, – ответил Сун Цзян. – Боюсь только, что Лю Гао не оставит вас в покое. Мы должны принять какие-то меры.
– Я оставлю службу и расправлюсь с этим мерзавцем, – сказал Хуа Юн.
– Не думал я, что жена его отплатит мне за добро тем, что заставит мужа избить меня, – сказал Сун Цзян. – Сначала и хотел было сказать свое настоящее имя, но побоялся, что всплывет дело с Янь По-си, и потому решил назваться Чжан-санем – купцом из Юньчэна. Но оказалось, что этот бессовестный Лю Гао принял меня за одного из атаманов с горы Цинфын, приказал посадить в повозку для преступников и отправить в областной город, как главаря разбойничьего стана. Там меня, конечно, немедленно бы обезглавили или четвертовали. И если бы вы, дорогой брат, не спасли меня, то, будь у меня хоть губы из меди и язык из железа, спорить с ним я вое равно бы не мог.
– А я решил, что раз он человек ученый, то, конечно, сочувственно отнесется к своему однофамильцу, поэтому и написал, что ваше имя Лю Вэнь, – сказал Хуа Юн. – Разве мог я предположить, что он такой жестокий человек. Но теперь вы в безопасности, и надо подумать, что делать дальше.
– Вы ошибаетесь, дорогой брат, – сказал Сун Цзян. – Благодаря вашей силе, мне удалось спастись, однако сейчас еще следует о многом подумать. «Бойся подавиться во время еды, а во время ходьбы остерегайся споткнуться», – говорили еще в древности. Вы отбили меня у Лю Гао, а когда он послал людей, чтобы отобрать меня обратно, то они в страхе разбежались. Но он, конечно, не оставит все это так и пошлет сообщение о вас высшему начальству. Сегодня ночью я должен скрыться на горе Цинфын, тогда завтра вы сможете от всего отказаться. Из-за отсутствия доказательств дело будет сведено к ссоре между гражданским и военным начальниками, и ему не придадут особого значения. Но если я снова попаду к нему в руки, вам уже нечем будет оправдаться.
– У меня нет такого предвидения и мудрости, как у вас, – ответил Хуа Юн, – поэтому в своей отваге я бываю опрометчив. Но я боюсь, что вы тяжело ранены и не сможете идти.
– Ничего не поделаешь, – сказал Сун Цзян. – Положение сейчас настолько серьезное, что медлить никак нельзя. Я как-нибудь постараюсь пробраться к горе.
Он наложил пластыри и лекарства на свои раны, поел мяса, выпил вина, увязал вещи и оставил их у Хуа Юна. Когда стало смеркаться, Хуа Юн отрядил двух солдат, которые должны были сопровождать его за крепостные заграждения. Не будем подробно рассказывать о том, как дальше Сун Цзян отправился один и шел, превозмогая мучительную боль, и вернемся к Лю Гао. Все его солдаты прибегали к нему во двор и говорили:
– Как могуч и храбр этот Хуа Юн! Кто же отважится сразиться с ним?
– Если его стрела настигнет человека, то уж наверняка пробьет насквозь. Никто не осмелится идти против него, – сказали оба начальника.
Лю Гао всю жизнь провел на гражданской службе, был хитер и изворотлив. Он подумал про себя:
«Раз Хуа Юн забрал этого человека к себе, то уж, конечно, поможет ему уйти на гору Цинфын и там скрыться. А сам завтра придет и скажет, что ничего не было. И если даже мы обратимся с тяжбой к высшему начальству, то там все дело сочтут лишь ссорой между нами, и тогда я ничего не смогу с ним поделать. Сегодня же ночью я пошлю человек тридцать моих солдат за несколько ли от крепости, пусть поджидают там этого человека. Если небо пошлет мне удачу и его схватят, я тайно спрячу его в своем доме и пошлю кого-нибудь в окружное управление с просьбой прислать за ним отряд. Его схватят, а вместе с ним арестуют и Хуа Юна, и уж тогда им обоим конец. Я стану один управлять крепостью, и никто больше не будет мне мешать».
В ту же ночь он отправил больше двадцати вооруженных солдат. Около второй стражи они приволокли связанного Сун Цзяна и посадили его под замок.
Это очень обрадовало Лю Гао, и он сказал:
– Все вышло по-моему. Заприте его во внутреннем дворе, и чтобы ни один человек не знал об этом.
В ту же ночь он написал донесение и тут же отрядил двух надежных людей, которые словно на крыльях понеслись в Цинчжоу.
Весь следующий день Хуа Юн все думал о том, дошел ли Сун Цзян до горы Цинфын. Он сидел дома и размышлял:
«Хотелось бы мне знать, что с ним».
Хуа Юн держался так, будто ничего не произошло, а Лю Гао тоже делал вид, что ничего не знает. Оба молчали.
Теперь скажем несколько слов о начальнике области Цинчжоу. Это был старший брат любимой наложницы императора Чжэнь-цзуна, имя которого было Му-Юн. Он носил двойную фамилию и двойное имя: Му-Юн Янь-да. Пользуясь влиянием своей сестры, он потакал всякого рода бесчинствам и беззакониям в Цинчжоу, причинял зло мирному населению и притеснял равных с ним начальников-сослуживцев. Он как раз находился в управлении и уже собирался домой завтракать, как вдруг его подчиненные подали ему бумагу, присланную начальником крепости Лю Гао. Ознакомившись с ее содержанием, начальник области сильно встревожился и сказал:
– Хуа Юн – сын почтенного сановника, как же мог он связаться с разбойниками с горы Цинфын? И если все это правда, то преступление он совершил немалое.
Начальник вызвал в управление командующего войсками области по имени Хуан Синь и приказал ему отправиться в крепость Цинфын. Командующий был весьма одаренным военачальником. Он в короткий срок установил строгий контроль над всей областью Цинчжоу и за это был прозван Покорителем Трех гор. А надо вам сказать, что в области Цинчжоу были три зловещих горы: первая из них гора Цинфын – Чистых ветров, вторая – Эрлуншань – гора Двойного дракона и третья – Таохуашань – гора Цветущих персиков. Все эти три горы стали убежищами разбойников, и Хуан Синь хвастался, что может выловить всех бандитов.
Выслушав приказ начальника, Хуан Синь вызвал к себе пятьдесят отборных молодцов, одел военные доспехи, захватил обоюдоострый меч и тут же отправился в крепость Цинфын. Подъехав к дому Лю Гао, он спешился. Сам хозяин вышел ему навстречу и пригласил во внутренние помещения. После совершения церемонии приветствия Лю Гао стал угощать гостя, а также приказал накормить и напоить прибывших с ним воинов. После этого из внутреннего помещения привели Сун Цзяна, и, взглянув на него, Хуан Синь сказал:
– Не стоит даже допрашивать его, и так видно, кто он такой. Сейчас же приготовьте клетку и посадите туда преступника. Голову ему обмотайте красной материей и прикрепите бумажный флажок с надписью: «Вождь разбойников с горы Цинфын, Чжан-сань из Юньчэна».
Сун Цзян ничего не сказал. Ему оставалось лишь покориться.
– Знает ли Хуа Юн о том, что вы захватили Чжан-саня? – спросил Хуан Синь у Лю Гао.
– Его захватили ночью во время второй стражи, – ответил Лю Гао, – и я спрятал его у себя в доме. Хуа Юн знает, что он ушел, и потому спокойно сидит у себя дома.
– Ну, тогда все очень легко устроить, – сказал Хуан Синь. – Завтра приготовьте вина, барана и ставьте угощение в большом зале крепости. Вокруг этого места мы спрячем человек пятьдесят воинов. Потом я сам пойду к Хуа Юну и приглашу его сюда. <Начальник Му-Юн, – скажу я ему, – слышал, что гражданский и военный начальники в крепости Цинфын не ладят между собой, и специально прислал меня сюда устроить пир и помирить вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165