Однако Германия тех лет находилась не в безвоздушном пространстве. Она лежала в центре послевоенной Европы, в которой хозяйничали державы Антанты, навязавшие Германии в Версале мир и создавшие систему своего господства.
Как же оценивали военную ситуацию в 20-х годах в самой Германии? Генералитет рейхсвера и «войсковое ведомство» тщательно взвешивали положение, сложившееся на востоке Европы. В частности, этому вопросу уделял большое внимание командующий рейхсвером Ганс фон Сект. Его аналитический ум генштабиста пытался понять: что же будет представлять собой новая Россия?
Сект приходил к следующим выводам: в России происходят сдвиги, являющиеся результатом воздействия революционных идей большевистской партии. «Силой оружия, – считал Сект, – это развитие задержать нельзя». В 1920 г. он изложил свои взгляды в специальном меморандуме на имя правительства. Антанта, писал Сект, будет весьма заинтересована в том, чтобы использовать Германию против России. Но этот план принесет Германии лишь новые беды. «Если Германия начнет войну против России, – предупреждал Сект, – то она будет вести безнадежную войну». Эта оценка командующего рейхсвера исходила из трезвого анализа естественных, людских и социальных ресурсов Советской Республики. «Россия имеет за собой будущее. Она не может погибнуть», – таков был вывод Секта.
В другом своем документе – письме на имя правительства от 15 июля 1922 г. – Сект обращал внимание на рост и укрепление авторитета Советского государства:
«Видел ли мир большую катастрофу, чем испытала Россия в последней войне? И как быстро поднялось Советское правительство в своей внутренней и внешней политике! И разве первое проявление немецкой политической активности не заключалось в подписании договора в Рапалло, что привело к росту немецкого авторитета?»
Эти мысли не оставляли Секта долгие годы. Уже выйдя в отставку, он писал в книге «Германия между Востоком и Западом» (1932–1933) о том, что торговые отношения с Советским Союзом означают для Германии работу для тысяч безработных и сырье. Он призывал не распространять враждебное отношение к коммунистической идеологии на «возможности сотрудничества в экономической области».
Все эти соображения Сект выдвигал, разумеется, не из симпатии к социалистическому строю. Они диктовались тактическими причинами. Сект был таким же убежденным сторонником буржуазного правопорядка, как и многие деятели Веймарской республики. Он не скрывал этого, призывая к борьбе с большевизмом. Но Сект в отличие от других считал, что эта борьба обречена на провал, ежели она примет форму военного похода против Советского Союза. «Против всемирно-исторических переворотов не поможет никакое Локарно», – замечал он по поводу блока, заключенного в 1925 г. в городе Локарно между Англией, Францией, Германией и Италией.
Разумеется, такой военный деятель, как Ганс фон Сект, смотрел на европейскую ситуацию с точки зрения германского националиста. Он был, например, сторонником уничтожения Польши. «Существование Польши нетерпимо», – писал он в одном из своих меморандумов и уже в 1920 г. разрабатывал планы военной интервенции против Польши. Сект считал необходимым аншлюс Австрии. Наконец, он был настроен античешски. Он не верил в возможность урегулирования франко-германских противоречий. Он верил только в силу Германии. Тем более показательно, что военный политик такого рода предостерегал против намерений включить Германию в «крестовый поход» Запада против Советского государства.
Но Сект представлял лишь один фланг общего фронта военно-политического планирования правящих кругов Германии. Другой фланг был представлен в тогдашней Германии не менее обширно и – что самое главное – охватывал не только группировки немецких генералов и политиков, но шел за пределы Германии – в Париж, Лондон, Вашингтон.
Идея использовать германскую армию для подавления русской революции возникла в этих кругах с момента самой революции. Ленин предполагал в 1918 г.: «…Весьма возможно, что союзные империалисты объединятся с немецким империализмом… для соединенного похода на Россию». Германское правительство, говорил Ленин в ноябре 1918 г., «всеми силами стремится к союзу с англо-французскими империалистами. Мы знаем, что правительство Вильсона засыпали телеграммами с просьбой о том, чтобы оставить немецкие войска в Польше, на Украине, Эстляндии и Лифляндии…»
Уже в декабре 1917 г. американскими дипломатами был составлен доклад с проектом направить Германию на подавление Советской России. С другой, немецкой стороны также известно предложение подполковника «большого генштаба» фон Гефтена, который еще до краха кайзеровской армии предлагал Людендорфу летом 1918 г. вступить в переговоры с Антантой и превратить Германию в «передовой отряд» в борьбе против Советской России. Во всяком случае эта идея обуревала реакционных политиков Германии, США, Англии и Франции на протяжении всех лет после свержения царизма в России.
Торг – на каких условиях Германия сможет продать западным державам свои военные услуги на Востоке – продолжался годы. В нем участвовали политики, финансисты, промышленники, дипломаты, генералы – все, кто мог сказать свое слово. «Один из ведущих немецких финансистов разъяснил мне, – доносил 10 января 1919 г. в Вашингтон глава американской миссии в Берлине Дризел, – что нациями, которые призваны навести порядок в России, несомненно, являются немцы и американцы». Не только Дризела и его молодого помощника Аллена Даллеса, другие немецкие промышленники атаковали представителей Англии и Франции.
События 1918–1919 гг. показали всю беспочвенность немецких претензий на «наведение порядка» в Советской республике. Немцам пришлось уйти с Украины, из-под Петрограда, из Прибалтики. Но это не исправило неисправимых. В течение двадцатых годов в военных кругах рассматривали стратегический план нападения на Советский Союз и блока с этой целью с державами Запада. Это был план, вошедший в военную историю вместе с именами генерал-майора Макса Гофмана и промышленника и дипломата Арнольда Рехберга.
Максу Гофману в его военной карьере выпала необычайная судьба. Трижды он являлся свидетелем краха русской царской армии. Первый раз – в 1904–1905 гг., когда он был германским представителем при 1-й японской армии в Маньчжурии; второй – в 1914 г. в Восточной Пруссии, где Гофман был начальником оперативного отдела штаба немецкой армии, которая под Танненбергом разгромила царских генералов Самсонова и Ренненкампфа; наконец, в 1917–1918 гг., когда он возглавлял немецкую делегацию на переговорах в Брест-Литовске. Он считал себя победителем той России, которая пришла в Брест подписывать мирный договор. И эти три события навсегда превратили генерала Гофмана в человека, одержимого идеей возможности полного военного разгрома России.
Уже в Бресте он размышлял на тему о немедленном вторжении в Советскую страну. Ему казалось вполне возможным пройти церемониальным маршем от Бреста до Москвы. «С весны 1918 г., – вспоминал Макс Гофман, – я стал на ту точку зрения, что правильнее было бы выяснить положение дел на Востоке, то есть отказаться от мира, пойти походом на Москву, создать какое-нибудь новое правительство».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Как же оценивали военную ситуацию в 20-х годах в самой Германии? Генералитет рейхсвера и «войсковое ведомство» тщательно взвешивали положение, сложившееся на востоке Европы. В частности, этому вопросу уделял большое внимание командующий рейхсвером Ганс фон Сект. Его аналитический ум генштабиста пытался понять: что же будет представлять собой новая Россия?
Сект приходил к следующим выводам: в России происходят сдвиги, являющиеся результатом воздействия революционных идей большевистской партии. «Силой оружия, – считал Сект, – это развитие задержать нельзя». В 1920 г. он изложил свои взгляды в специальном меморандуме на имя правительства. Антанта, писал Сект, будет весьма заинтересована в том, чтобы использовать Германию против России. Но этот план принесет Германии лишь новые беды. «Если Германия начнет войну против России, – предупреждал Сект, – то она будет вести безнадежную войну». Эта оценка командующего рейхсвера исходила из трезвого анализа естественных, людских и социальных ресурсов Советской Республики. «Россия имеет за собой будущее. Она не может погибнуть», – таков был вывод Секта.
В другом своем документе – письме на имя правительства от 15 июля 1922 г. – Сект обращал внимание на рост и укрепление авторитета Советского государства:
«Видел ли мир большую катастрофу, чем испытала Россия в последней войне? И как быстро поднялось Советское правительство в своей внутренней и внешней политике! И разве первое проявление немецкой политической активности не заключалось в подписании договора в Рапалло, что привело к росту немецкого авторитета?»
Эти мысли не оставляли Секта долгие годы. Уже выйдя в отставку, он писал в книге «Германия между Востоком и Западом» (1932–1933) о том, что торговые отношения с Советским Союзом означают для Германии работу для тысяч безработных и сырье. Он призывал не распространять враждебное отношение к коммунистической идеологии на «возможности сотрудничества в экономической области».
Все эти соображения Сект выдвигал, разумеется, не из симпатии к социалистическому строю. Они диктовались тактическими причинами. Сект был таким же убежденным сторонником буржуазного правопорядка, как и многие деятели Веймарской республики. Он не скрывал этого, призывая к борьбе с большевизмом. Но Сект в отличие от других считал, что эта борьба обречена на провал, ежели она примет форму военного похода против Советского Союза. «Против всемирно-исторических переворотов не поможет никакое Локарно», – замечал он по поводу блока, заключенного в 1925 г. в городе Локарно между Англией, Францией, Германией и Италией.
Разумеется, такой военный деятель, как Ганс фон Сект, смотрел на европейскую ситуацию с точки зрения германского националиста. Он был, например, сторонником уничтожения Польши. «Существование Польши нетерпимо», – писал он в одном из своих меморандумов и уже в 1920 г. разрабатывал планы военной интервенции против Польши. Сект считал необходимым аншлюс Австрии. Наконец, он был настроен античешски. Он не верил в возможность урегулирования франко-германских противоречий. Он верил только в силу Германии. Тем более показательно, что военный политик такого рода предостерегал против намерений включить Германию в «крестовый поход» Запада против Советского государства.
Но Сект представлял лишь один фланг общего фронта военно-политического планирования правящих кругов Германии. Другой фланг был представлен в тогдашней Германии не менее обширно и – что самое главное – охватывал не только группировки немецких генералов и политиков, но шел за пределы Германии – в Париж, Лондон, Вашингтон.
Идея использовать германскую армию для подавления русской революции возникла в этих кругах с момента самой революции. Ленин предполагал в 1918 г.: «…Весьма возможно, что союзные империалисты объединятся с немецким империализмом… для соединенного похода на Россию». Германское правительство, говорил Ленин в ноябре 1918 г., «всеми силами стремится к союзу с англо-французскими империалистами. Мы знаем, что правительство Вильсона засыпали телеграммами с просьбой о том, чтобы оставить немецкие войска в Польше, на Украине, Эстляндии и Лифляндии…»
Уже в декабре 1917 г. американскими дипломатами был составлен доклад с проектом направить Германию на подавление Советской России. С другой, немецкой стороны также известно предложение подполковника «большого генштаба» фон Гефтена, который еще до краха кайзеровской армии предлагал Людендорфу летом 1918 г. вступить в переговоры с Антантой и превратить Германию в «передовой отряд» в борьбе против Советской России. Во всяком случае эта идея обуревала реакционных политиков Германии, США, Англии и Франции на протяжении всех лет после свержения царизма в России.
Торг – на каких условиях Германия сможет продать западным державам свои военные услуги на Востоке – продолжался годы. В нем участвовали политики, финансисты, промышленники, дипломаты, генералы – все, кто мог сказать свое слово. «Один из ведущих немецких финансистов разъяснил мне, – доносил 10 января 1919 г. в Вашингтон глава американской миссии в Берлине Дризел, – что нациями, которые призваны навести порядок в России, несомненно, являются немцы и американцы». Не только Дризела и его молодого помощника Аллена Даллеса, другие немецкие промышленники атаковали представителей Англии и Франции.
События 1918–1919 гг. показали всю беспочвенность немецких претензий на «наведение порядка» в Советской республике. Немцам пришлось уйти с Украины, из-под Петрограда, из Прибалтики. Но это не исправило неисправимых. В течение двадцатых годов в военных кругах рассматривали стратегический план нападения на Советский Союз и блока с этой целью с державами Запада. Это был план, вошедший в военную историю вместе с именами генерал-майора Макса Гофмана и промышленника и дипломата Арнольда Рехберга.
Максу Гофману в его военной карьере выпала необычайная судьба. Трижды он являлся свидетелем краха русской царской армии. Первый раз – в 1904–1905 гг., когда он был германским представителем при 1-й японской армии в Маньчжурии; второй – в 1914 г. в Восточной Пруссии, где Гофман был начальником оперативного отдела штаба немецкой армии, которая под Танненбергом разгромила царских генералов Самсонова и Ренненкампфа; наконец, в 1917–1918 гг., когда он возглавлял немецкую делегацию на переговорах в Брест-Литовске. Он считал себя победителем той России, которая пришла в Брест подписывать мирный договор. И эти три события навсегда превратили генерала Гофмана в человека, одержимого идеей возможности полного военного разгрома России.
Уже в Бресте он размышлял на тему о немедленном вторжении в Советскую страну. Ему казалось вполне возможным пройти церемониальным маршем от Бреста до Москвы. «С весны 1918 г., – вспоминал Макс Гофман, – я стал на ту точку зрения, что правильнее было бы выяснить положение дел на Востоке, то есть отказаться от мира, пойти походом на Москву, создать какое-нибудь новое правительство».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129