Он несколько раз выступал в концертах этого праздника, причем иногда с сопровождением органа в церкви св. Марии. С огромным успехом были исполнены некоторые номера из «Севильского цирюльника», в том числе знаменитая ария Фигаро «Место! Шире раздайся, народ!» Большой популярностью пользовался дуэт из этой оперы, исполненный маэстро вместе со знаменитей Каталани. Слушателей потряс утонченный артистизм итальянского музыканта: дуэт-буфф он начал совершенно серьезно, чем немало удивил собравшихся. Однако постепенно в процессе пения Джоаккино преображался, достигнув в конце удивительного комического эффекта, как отмечала местная пресса. Но не обошлось и без курьезов. Газета писала, что тенор композитора «широкого диапазона и гибкий, но без признаков практики и обучения»! Конечно, автор таких слов плохо разбирался в искусстве пения, если мог сказать это об академике вокала знаменитой Болонской академии и ученике Маттео Бабини!
А затем путь супругов Россини лежал на родину. Предполагалась остановка в Париже, причем продолжительная, поскольку у Россини были договорные обязательства с парижскими театрами. Еще до поездки в Англию композитор получил от министра королевского двора предложение занять пост директора «Театр Итальен» во французской столице. Однако оно было им отвергнуто. Ведь это место занимал Паэр, и этические понятия Джоаккино не позволили ему лишить этой выгодной должности своего коллегу. Хотя Паэр состоял в оппозиции к Россини и в свое время постарался сделать много вреда произведениям и репутации своего визави, но чувство мести было чуждо Россини, просто недостойно его! Тогда композитора попросили о создании новой оперы и постановке одной из старых. Правда, этот контракт подписали отнюдь не сразу, хотя и не по вине Россини. Находясь в Париже, еще осенью 1823 года он запросил в возмещение своих трудов 40 тысяч франков. Договор тогда подписан не был, так как заказчикам эта сумма показалась чрезмерной. Однако, видя баснословные успехи композитора в Лондоне, где ему делались весьма лестные предложения, французы согласились на такую сумму. Когда Россини прибыл в Париж, попытки сделать его директором «Театр Итальен» возобновились. Пошли на все требования композитора, вплоть до его просьбы оставить Паэра на прежнем посту. И тогда Россини согласился. Он стал называться директором музыки и сцены. На него сразу свалилась масса административных дел, с которыми, надо признать, ему было трудно и непривычно справляться. А Паэр, несмотря на благородство Россини, все же был обижен и подал в отставку, боясь, что может лишиться и должности композитора короля.
Новая должность Россини давала ему постоянный заработок и независимое общественное положение, право спокойно, без прежней спешки заниматься творчеством. На родине это просто не представлялось возможным. Тем более что в это время в Италии установилась феодально-абсолютистская реакция, наступившая после неудачных восстаний в Пьемонте, Неаполе, на севере страны. Там душилась каждая свободная мысль. Во Франции же назревали события 1830 года, общественная жизнь переживала подъем. Несмотря на это, положение музыкантов, хотя и было лучше, чем в Италии, несло в себе довольно много унизительных черт. Артисты должны были угождать вкусам аристократии. Это считалось в порядке вещей. От щедрости, благосклонности и одобрения знатных меломанов часто зависели творческая судьба и материальное благополучие музыкантов. Нередко и устроить концерт было довольно затруднительно. Россини отлично чувствовал несправедливость такого положения. Будучи человеком энергичным и отзывчивым, он всегда старался помочь своим коллегам. Теперь это стало проще, чем когда-либо: он был знаменит, популярен, имел постоянное место с большим доходом. Поэтому «когда хотели устроить концерт, то обычно обращались к Россини, который за установленную сумму (она была сравнительно небольшой, 1500 франков…) брал на себя составление программы и наблюдал за ее выполнением». «Великий мастер, – вспоминала Мария Д'Агу, писательница, известная под именем Даниэль Стерн, и подруга Листа, – сидел весь вечер за роялем. Он аккомпанировал певцам».
Итак, Россини обосновался в Париже. Предчувствуя, что это надолго, он с супругой съездил в Болонью уладить свои дела и повидаться с родителями. Тем временем на сцене «Театр Итальен» в Париже с триумфальным успехом шли старые оперы композитора. Их популярность была настолько велика, что они попали даже в романы: «Вчера у итальянцев давали „Севильского цирюльника“ Россини. Я никогда прежде не слышал такой сладостной музыки. Боже! – восклицает бальзаковский Растиньяк. – Есть же счастливцы, которые имеют ложу у итальянцев». И все с нетерпением ждали новых творений итальянского маэстро, которые не замедлили появиться.
19 июня 1825 года в «Театр Итальен» состоялась премьера оперы-кантаты «Путешествие в Реймс, или Гостиница Золотой лилии». Это произведение было написано по случаю коронации Карла X. Либретто сочинил Луиджи Балокки. Надо признать, что авторы пренебрегли драматическим действием. Опера получилась растянутой, малоинтересной, длилась целых три часа, несмотря на то что состояла всего лишь из одного действия! Музыка этой оперы оказалась прекрасной (ведь ее автор – Россини!). Обаяние, свежесть и чарующая прелесть мелодического языка нового творения маэстро восхитили слушателей. Хотя критика дала положительные отзывы, а премьера и последующие спектакли прошли при переполненном зале, композитор понимал, что при такой слабости либретто успех оперы во многом связан с актуальностью событий (одни многочисленные славословия в адрес будущего монарха чего стоили!). Россини забрал оперу из театра, а музыку он собирался использовать в других произведениях.
Париж по-прежнему ждал новой оперы! Случилось так, что через несколько дней после премьеры «Путешествия в Реймс» композитор тяжело заболел. Поэтому и речи не могло быть о новой работе. Тогда директору «Одеона» пришла идея – не утруждая Россини, удовлетворить нетерпение поклонников его творчества. 15 сентября в театре «Одеон» состоялась премьера «новой» оперы маэстро, которую он не писал, хотя каждый звук принадлежал ему! Предприимчивый директор взял за основу либретто знаменитый роман Вальтера Скотта «Айвенго» и попросил некоего Антонио Пачини скомпоновать будущую оперу из отрывков популярных произведений Россини. Что и было сделано. Самое интересное, что пастиччо «Айвенго» пользовалось у парижских слушателей успехом. А Джоаккино только в начале сентября выздоровел и смог приступить к своим театральным обязанностям.
Жизнь текла своим чередом. Россини уже подумывал по-настоящему о новой опере. Собираясь работать на парижской сцене, он считал необходимым детальное изучение французской поэтической речи в ее связи с музыкой. Именно стремление к этому единству было характерной особенностью французского оперного искусства. Джоаккино привлекали в традиционном французском жанре большой оперы и яркая театральность с ее массовыми сценами и балетами, и патетическая декламация, лишенная излишеств вокальной виртуозности, и мощный и красочный оркестр. И все это требовало подробного ознакомления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
А затем путь супругов Россини лежал на родину. Предполагалась остановка в Париже, причем продолжительная, поскольку у Россини были договорные обязательства с парижскими театрами. Еще до поездки в Англию композитор получил от министра королевского двора предложение занять пост директора «Театр Итальен» во французской столице. Однако оно было им отвергнуто. Ведь это место занимал Паэр, и этические понятия Джоаккино не позволили ему лишить этой выгодной должности своего коллегу. Хотя Паэр состоял в оппозиции к Россини и в свое время постарался сделать много вреда произведениям и репутации своего визави, но чувство мести было чуждо Россини, просто недостойно его! Тогда композитора попросили о создании новой оперы и постановке одной из старых. Правда, этот контракт подписали отнюдь не сразу, хотя и не по вине Россини. Находясь в Париже, еще осенью 1823 года он запросил в возмещение своих трудов 40 тысяч франков. Договор тогда подписан не был, так как заказчикам эта сумма показалась чрезмерной. Однако, видя баснословные успехи композитора в Лондоне, где ему делались весьма лестные предложения, французы согласились на такую сумму. Когда Россини прибыл в Париж, попытки сделать его директором «Театр Итальен» возобновились. Пошли на все требования композитора, вплоть до его просьбы оставить Паэра на прежнем посту. И тогда Россини согласился. Он стал называться директором музыки и сцены. На него сразу свалилась масса административных дел, с которыми, надо признать, ему было трудно и непривычно справляться. А Паэр, несмотря на благородство Россини, все же был обижен и подал в отставку, боясь, что может лишиться и должности композитора короля.
Новая должность Россини давала ему постоянный заработок и независимое общественное положение, право спокойно, без прежней спешки заниматься творчеством. На родине это просто не представлялось возможным. Тем более что в это время в Италии установилась феодально-абсолютистская реакция, наступившая после неудачных восстаний в Пьемонте, Неаполе, на севере страны. Там душилась каждая свободная мысль. Во Франции же назревали события 1830 года, общественная жизнь переживала подъем. Несмотря на это, положение музыкантов, хотя и было лучше, чем в Италии, несло в себе довольно много унизительных черт. Артисты должны были угождать вкусам аристократии. Это считалось в порядке вещей. От щедрости, благосклонности и одобрения знатных меломанов часто зависели творческая судьба и материальное благополучие музыкантов. Нередко и устроить концерт было довольно затруднительно. Россини отлично чувствовал несправедливость такого положения. Будучи человеком энергичным и отзывчивым, он всегда старался помочь своим коллегам. Теперь это стало проще, чем когда-либо: он был знаменит, популярен, имел постоянное место с большим доходом. Поэтому «когда хотели устроить концерт, то обычно обращались к Россини, который за установленную сумму (она была сравнительно небольшой, 1500 франков…) брал на себя составление программы и наблюдал за ее выполнением». «Великий мастер, – вспоминала Мария Д'Агу, писательница, известная под именем Даниэль Стерн, и подруга Листа, – сидел весь вечер за роялем. Он аккомпанировал певцам».
Итак, Россини обосновался в Париже. Предчувствуя, что это надолго, он с супругой съездил в Болонью уладить свои дела и повидаться с родителями. Тем временем на сцене «Театр Итальен» в Париже с триумфальным успехом шли старые оперы композитора. Их популярность была настолько велика, что они попали даже в романы: «Вчера у итальянцев давали „Севильского цирюльника“ Россини. Я никогда прежде не слышал такой сладостной музыки. Боже! – восклицает бальзаковский Растиньяк. – Есть же счастливцы, которые имеют ложу у итальянцев». И все с нетерпением ждали новых творений итальянского маэстро, которые не замедлили появиться.
19 июня 1825 года в «Театр Итальен» состоялась премьера оперы-кантаты «Путешествие в Реймс, или Гостиница Золотой лилии». Это произведение было написано по случаю коронации Карла X. Либретто сочинил Луиджи Балокки. Надо признать, что авторы пренебрегли драматическим действием. Опера получилась растянутой, малоинтересной, длилась целых три часа, несмотря на то что состояла всего лишь из одного действия! Музыка этой оперы оказалась прекрасной (ведь ее автор – Россини!). Обаяние, свежесть и чарующая прелесть мелодического языка нового творения маэстро восхитили слушателей. Хотя критика дала положительные отзывы, а премьера и последующие спектакли прошли при переполненном зале, композитор понимал, что при такой слабости либретто успех оперы во многом связан с актуальностью событий (одни многочисленные славословия в адрес будущего монарха чего стоили!). Россини забрал оперу из театра, а музыку он собирался использовать в других произведениях.
Париж по-прежнему ждал новой оперы! Случилось так, что через несколько дней после премьеры «Путешествия в Реймс» композитор тяжело заболел. Поэтому и речи не могло быть о новой работе. Тогда директору «Одеона» пришла идея – не утруждая Россини, удовлетворить нетерпение поклонников его творчества. 15 сентября в театре «Одеон» состоялась премьера «новой» оперы маэстро, которую он не писал, хотя каждый звук принадлежал ему! Предприимчивый директор взял за основу либретто знаменитый роман Вальтера Скотта «Айвенго» и попросил некоего Антонио Пачини скомпоновать будущую оперу из отрывков популярных произведений Россини. Что и было сделано. Самое интересное, что пастиччо «Айвенго» пользовалось у парижских слушателей успехом. А Джоаккино только в начале сентября выздоровел и смог приступить к своим театральным обязанностям.
Жизнь текла своим чередом. Россини уже подумывал по-настоящему о новой опере. Собираясь работать на парижской сцене, он считал необходимым детальное изучение французской поэтической речи в ее связи с музыкой. Именно стремление к этому единству было характерной особенностью французского оперного искусства. Джоаккино привлекали в традиционном французском жанре большой оперы и яркая театральность с ее массовыми сценами и балетами, и патетическая декламация, лишенная излишеств вокальной виртуозности, и мощный и красочный оркестр. И все это требовало подробного ознакомления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73