С доставкой удобный сайт https://www.dushevoi.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Не осознавая, что делает, он пошел вперед. Хатшепсут и нубиец следовали за ним, медленно ступая по песчаному дну долины. Маячившая вдали пирамидка стала приближаться, но даже когда они прошли половину пути, она по-прежнему казалась крохотной и неуместной. Сенмут остановился, нахмурившись. Наконец он повернулся к пирамиде спиной, и Хатшепсут, с головы до ног укутанная в белый лен, подошла и стала перед ним, не сводя черных глаз с его лица.
– Здесь можно построить величайший в мире храм, – сказал он медленно. – Ты сделала мудрый выбор, могущественная. Я вижу место, полное прохлады и света; возможно, несколько колоннад. Пусть будут углы, но никаких острых шпилей, бросающих вызов скалам. Я должен еще подумать. Позволено ли мне будет, ваше высочество, время от времени приходить сюда поразмышлять?
– Приходи когда захочешь, – ответила она. – А когда все решишь, мы начнем строить. Что ты думаешь о святилище, высеченном среди темных корней самих утесов, где будет сидеть и внимать молитвам мое изображение?
– Это возможно, но мне потребуется помощь хорошего инженера, такого, который любит камень и чувствует его суть. – Он тотчас вспомнил о Бенин. Бения сразу сказал бы, где и насколько глубоко можно резать скалу. Его наметанный глаз пронзил бы отвесный склон насквозь. Но где теперь Бения, одни боги знают, строит под началом Инени что-то таинственное для фараона. Сенмут рассказал о нем Хатшепсут, и та сразу сменила тон.
– Так он твой друг?
В тени не было видно ее глаз, руки, до этого нетерпеливо жестикулировавшие, она спрятала под плащ.
– И он хороший инженер? Наверняка, иначе не работал бы с Инени.
Ее взгляд устремился вверх, за их спины, туда, где тропа вилась вдоль скалы и переваливала через ее вершину. Сенмут почувствовал ее замешательство.
– Тебе непременно нужен этот человек?
– Я знаю его, ваше высочество, и доверяю его суждению. Вместе мы многого сможем добиться.
– Может статься, это окажется невыполнимым, – отрывисто ответила она. – Он не может вернуться.
И снова она бросила взгляд на вершины скал.
Внезапно Сенмуту передался ее страх, усиленный непостижимостью места, где они находились, но он знал, что задавать вопросы бессмысленно.
Она скрестила на груди руки, и плащ еще плотнее натянулся вокруг ее тела. Нубиец стоял как каменный. Они даже забыли о нем.
– Посмотрим, может быть, мне удастся что-нибудь сделать, – резко сказала она, – но я ничего не обещаю. Никто, кроме моего отца, не властен призвать этого Бению назад или оставить его там, где он есть сейчас.
– Он достоин, – торопливо вставил Сенмут.
Она улыбнулась, ее настроение снова переменилось.
– Как и ты, Сенмут, – тихо сказала она.
Когда он услышал свое имя в ее устах, на него волной нахлынула радость.
– Я боготворю вас, ваше высочество, – шепнул он, зная, что это правда. – Я буду служить вам до самой смерти.
Видя, что эти слова были насильственно исторгнуты из его души, а не соскользнули с губ привычно, как у льстивого царедворца, она взяла его ладонь, положила в свою, подержала и медленно выпустила.
– Я давно это знаю, – ответила она, – а еще я знаю, что, осыплю ли я тебя благодеяниями или брошу в темницу, ты все равно будешь мой. Разве не так?
Услышав ее излюбленный вопрос, он улыбнулся.
– Это так, – ответил он, и они неторопливо пошли назад, к носилкам, где их ждали сонные, опьяненные жарой слуги.
Назавтра рано поутру его призвал к себе фараон. Сенмут нашел Тутмоса в кабинете визиря Южного Египта, где тот расхаживал взад и вперед, держа в руке целую пачку смятых свитков и депеш. Как только слуга объявил, что пришел Сенмут, Тутмос швырнул папирусы на стол, а отец Юсер-Амона поклонился и вышел из комнаты.
Фараон был не в духе, и Сенмут с трепетом ждал начала разговора, обдумывая, в чем он мог провиниться. В то утро Могучий Бык напомнил ему старого учителя, который был у него в школе, и юноша следил за тем, как фараон, играя мышцами, шел в дальний конец комнаты, разворачивался и шел обратно, подставив взгляду юноши мускулистую грудь. Наконец Тутмос остановился.
– Тебе нужен Бения Гурриец, – рявкнул он.
– Да, ваше величество.
– Выбери кого-нибудь из царских инженеров. Сетом клянусь, у меня их столько, что я мог бы строить по храму в день ближайшие тысячу хентисов! Выбирай. Любого бери!
– Ваше величество, я давно знаю Бению. Он хороший инженер и добрый человек. Мне нужен он и никто другой.
– Да что ты знаешь о добре, – закричал Тутмос, – ты, мальчишка?
– С этого года я знаю о добре и зле больше, чем знал в прошлом, – ответил Сенмут спокойно, хотя ладони у него взмокли и колени дрожали. – А еще знаю хорошего инженера, который, как мне думается, и человек хороший.
Неожиданно Тутмос хохотнул и опустил тяжелую руку Сенмуту на плечи.
– Ты выглядишь мужчиной и говоришь как мужчина! Да, моя дочь мудра, но избалована и капризна в придачу. «Сенмут будет строить для меня, – заявила она и вздернула нос – Но ему нужен этот гурриец. Отдай его мне, отец, умоляю». Но она не умоляет; нет, мой маленький царевич только приказывает.
Тут он посерьезнел, так же неожиданно отвернулся от Сенмута и тяжело опустился в кресло у стола визиря. Его короткие пальцы забарабанили по полированной столешнице.
– И все же… – пробормотал он. – Все же… Знай, Сенмут, что этот твой Бения должен умереть через три дня.
Стены вокруг него поплыли, и Сенмут машинально выставил вперед руку, чтобы не упасть. Сердце забилось тяжело и медленно, его удары отдавались в горле. Он знал, что его лицо побелело, но Тутмос на него не смотрел.
– Через три дня моя дорогая Ахмес войдет в свою могилу, путь к которой я тщательно сокрыл от всех, кроме своей дочери и Инени. В день похорон, на рассвете, все, кто рыл тайные пути, будут принесены в жертву. Гуррийцу это известно. Он трудится вместе с Инени глубоко под землей и домой не вернется.
Сенмут сразу понял, что так встревожило Хатшепсут, когда они были накануне в долине, и его ответ фараону прозвучал спокойно:
– Ваше величество, я знаю, что эта тайна должна остаться тайной навеки, и потому рабами придется пожертвовать. Но как вы сохраняете жизнь великому Инени, веря в его честность, так и я верю в честность моего друга. Если на то будет ваша воля, я обещаю, что тайна не будет разглашена, и порукой тому моя жизнь. Бения безразличен к роскоши и богатству. Его невозможно подкупить. Камень – его единственная любовь, вот почему он мне и нужен. Задача, которую задал мне царевич короны, трудна, а без него решаться она будет очень медленно. Я могу взять другого инженера, это правда, но сколько времени уйдет у меня на то, чтобы втолковать ему, чего желает Цветок Египта? А человек, избавленный от смерти, будет работать с охотой.
– Ты говоришь вздор, – отрезал Тутмос, но его пальцы замерли на столе. Немного погодя он встал. – Старость приближается, – сказал он, – и я глупею. Двадцать лет назад твой друг умер бы, а тебя выпороли бы кнутом. Но не думай, что я всегда такой! – закричал он, грозя улыбающемуся Сенмуту пальцем. – Если я услышу хоть малейший шепоток о том, что мою любимую потревожили, твоя кровь тут же прольется на пол храма! А теперь иди. Я пошлю в горы царского вестника, и он приведет этого счастливчика обратно. И смотри служи моей Хатшепсут с той же безрассудной верностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
 магазин сантехники в Москве адреса 

 плитка под дерево на пол