«Да, Пенбу, ты преданный слуга, – размышлял Хаэмуас, сжимая свиток обеими руками и глядя на разоренную северную часть сада, вид на которую открывался из окна его кабинета. – Воистину преданный». Ему ясно представилось лицо Пенбу, такое серьезное, замкнутое, внимательное, умное, иногда чуть презрительное, и на царевича нахлынула внезапная черная тоска. Ему хотелось, чтобы Пенбу был сейчас здесь, стоял рядом, у локтя, распространяя вокруг легкий аромат лотосовой воды, которым, казалось, его кожа пропитана насквозь. Ему хотелось, чтобы сад остался на своем прежнем месте. Ему хотелось, чтобы Шеритра, такая уверенная и отчужденно-спокойная, вернулась домой. Ему хотелось, чтобы все шло по-старому.
ГЛАВА 13
Когда наступит твой час и явится к тебе посланник смерти,
Будь готов встретить его достойно.
Увы! Ты не сможешь сказать ему и слова,
Ибо душа твоя будет объята ужасом.
Как только Шеритра привыкла к необычным порядкам, заведенным в доме Сисенета, все ее прежние опасения рассеялись. Она была счастлива, возможно, никогда прежде в своей жизни она не испытывала еще такого счастья. Бакмут по-прежнему терзали дурные предчувствия, и она с особым рвением прислуживала своей госпоже. Шеритру трогала забота и внимание девушки, но сама она пребывала в чудесном расположении духа.
Постепенно царевна привыкла к тому, что, просыпаясь, не слышит шума и суеты большого поместья, к тому, что вокруг царят тишина и покой, столь любимые Сисенетом и Табубой. Едва проснувшись, она завтракала в постели, и мысли, неспешные и спокойные, текли своим чередом. Здесь, вдали от строгих нареканий матери, от ее недремлющего ока, девушка чувствовала себя более раскованно, и теперь, под руководством Табубы, ее мысли часто выбирали неизведанные прежде пути.
Хозяйка дома часто приходила навестить Шеритру в купальне, любезно желала ей доброго утра и провожала назад в ее комнату. Сначала Шеритра смущалась. Одно дело, когда на твое голое тело смотрят слуги, ведь они – не совсем люди, скорее некая особая часть домашнего хозяйства, нечто наравне с утварью. И совсем другое дело – стоять вот так, совершенно обнаженной, когда внутри все сжимается от страха и смущения, а опытный глаз Табубы беспрепятственно обследует ее крошечные груди, тонкие, как спички, ноги и тощие бедра. Шеритра знала, что вправе попросить хозяйку дома прекратить эти утренние посещения, однако они представлялись ей еще одним, решающим и последним испытанием прочности их дружбы. Она изо всех сил старалась уловить в глазах или же в поведении хозяйки дома хотя бы легчайший намек на презрение, неудовольствие или жалость, но, к счастью, ее опасения и подозрения оказались напрасны. И через пару дней Шеритра уже с нетерпением предвкушала ту минуту, когда в ее купальне, цветущая и свежая, с улыбкой на устах появится Табуба, чтобы приветствовать ее легким поцелуем и поболтать о том о сем, пока на девушку изливались щедрые потоки благоуханной воды.
– Натрите кожу царевны вот этим маслом, – говорила Табуба, указывая на одну из алебастровых баночек, выстроенных аккуратными рядами на узкой каменной полочке в купальне. – Это особый бальзам, Шеритра, он отлично смягчает кожу. Ведь солнце для нее так вредно.
Иногда она приносила маленький горшочек с притираниями для губ. Несколько раз хозяйка прогоняла служанку, помогавшую Шеритре умыться, и сама принималась тереть девушку, ее руки быстро и уверенно скользили по спине и ягодицам, становились более мягкими и нежными, когда женщина переходила к бедрам.
– Прошу меня простить, царевна, но мне известны несколько упражнений, с помощью которых можно развить ноги и укрепить мышцы спины. Позволь, я покажу их тебе, – предлагала она. – А также, с твоего позволения, я бы хотела кое в чем подправить твой стол. Тебе неплохо бы набрать вес.
Шеритру подобные замечания вовсе не обижали. Словно зачарованная, она подчинялась, и масло втирали ей в кожу. Оно оставляло на теле сияющий нежный след, мгновенно, впрочем, пропадавший, и кожа становилась словно мягкий бархат.
Мать тоже неоднократно предлагала Шеритре воспользоваться подобными средствами, но, охваченная духом противоречия, девушка и слушать о них не желала. С Табубой все было иначе, между ними завязались тесные, близкие отношения; Шеритре все было интересно, и не чувствовалось даже намека на превосходство, с одной стороны, или мыслей о собственной несостоятельности – с другой.
– Она не должна прикасаться к коже царевны, – обиженно ворчала Бакмут, но Шеритра не обращала на служанку никакого внимания. У Табубы находились средства на все случаи – ароматные тягучие бальзамы для густоты и блеска волос, клейкая жидкость для укрепления ногтей, маска, защищающая кожу от старения.
Если бы все время она проводила в праздности и услаждении собственного тела, Шеритре это скоро наскучило бы. Однако после купания Табуба, отвлекаясь от разговоров про одежду или краску для лица, расчесывая хорошеющие на глазах локоны Шеритры или же склонившись к девушке, чтобы нанести краску ей на веки, могла говорить о каких угодно предметах. Разговор тек свободно и покойно, переходя от одной темы к другой, но больше всего Шеритра любила, когда Табуба рассказывала ей об историческом прошлом Египта, о древних героях, об обычаях и укладе жизни людей в этих краях многие тысячи лет назад. Летели дни. Иногда, очень редко, случалось так, что Табуба не навещала девушку в купальне, не было рядом ее ловких и умелых рук, и тогда Шеритра, сама того не желая, вдруг чувствовала себя покинутой.
Днем Табуба обычно удалялась к себе, а Шеритра, надушенная, сияющая чистотой, заколов волосы золотыми, изукрашенными эмалью цветами или же распустив их по плечам непослушной волной и удерживая только одним-единственным серебряным обручем, изысканно подведя краской лицо, которое она и сама с трудом узнавала, затянув свое наливающееся зрелостью тело л узки? наряд белого, алого или желтого цвета, спешила навстречу Хармину, который ждал ее в саду или в прохладной тени большого зала. Они проводили время в беседе, подтрунивая друг над другом, играли в настольные игры, бросали друг на друга многозначительные взгляды, а кувшины с вином тем временем пустели один за другим; душные, жаркие часы постепенно переходили в медные закаты, и тени удлинялись в теплых сумерках.
По вечерам устраивали тихие семейные обеды. Арфист наигрывал спокойную мелодию, а маленькие столики были завалены благоуханными цветами из сада, и их лепестки нежным ковром устилали плитки пола. Зажигали лампы, и общество сидело, наслаждаясь легким вечерним ветерком из открытых дверей, а Сисенет тем временем читал вслух какой-нибудь свиток из своей богатой библиотеки. Его низкий голос звучал ровно и спокойно, а истории, которые он читал, каким-то образом и бодрили, и усыпляли Шеритру. В чем-то они были похожи на те рассказы, что она слышала от Табубы по утрам, но теперь, в ночной тьме, они приобретали новое, гипнотизирующее звучание, и воображение девушки будили незнакомые, но яркие и манящие картины. После чтения они еще сидели некоторое время, потягивая великолепное вино и болтая о пустяках. Шеритра рассказывала им о семье, о фараоне, о своих мыслях и о снах, а они слушали, задавали вопросы, улыбались и кивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
ГЛАВА 13
Когда наступит твой час и явится к тебе посланник смерти,
Будь готов встретить его достойно.
Увы! Ты не сможешь сказать ему и слова,
Ибо душа твоя будет объята ужасом.
Как только Шеритра привыкла к необычным порядкам, заведенным в доме Сисенета, все ее прежние опасения рассеялись. Она была счастлива, возможно, никогда прежде в своей жизни она не испытывала еще такого счастья. Бакмут по-прежнему терзали дурные предчувствия, и она с особым рвением прислуживала своей госпоже. Шеритру трогала забота и внимание девушки, но сама она пребывала в чудесном расположении духа.
Постепенно царевна привыкла к тому, что, просыпаясь, не слышит шума и суеты большого поместья, к тому, что вокруг царят тишина и покой, столь любимые Сисенетом и Табубой. Едва проснувшись, она завтракала в постели, и мысли, неспешные и спокойные, текли своим чередом. Здесь, вдали от строгих нареканий матери, от ее недремлющего ока, девушка чувствовала себя более раскованно, и теперь, под руководством Табубы, ее мысли часто выбирали неизведанные прежде пути.
Хозяйка дома часто приходила навестить Шеритру в купальне, любезно желала ей доброго утра и провожала назад в ее комнату. Сначала Шеритра смущалась. Одно дело, когда на твое голое тело смотрят слуги, ведь они – не совсем люди, скорее некая особая часть домашнего хозяйства, нечто наравне с утварью. И совсем другое дело – стоять вот так, совершенно обнаженной, когда внутри все сжимается от страха и смущения, а опытный глаз Табубы беспрепятственно обследует ее крошечные груди, тонкие, как спички, ноги и тощие бедра. Шеритра знала, что вправе попросить хозяйку дома прекратить эти утренние посещения, однако они представлялись ей еще одним, решающим и последним испытанием прочности их дружбы. Она изо всех сил старалась уловить в глазах или же в поведении хозяйки дома хотя бы легчайший намек на презрение, неудовольствие или жалость, но, к счастью, ее опасения и подозрения оказались напрасны. И через пару дней Шеритра уже с нетерпением предвкушала ту минуту, когда в ее купальне, цветущая и свежая, с улыбкой на устах появится Табуба, чтобы приветствовать ее легким поцелуем и поболтать о том о сем, пока на девушку изливались щедрые потоки благоуханной воды.
– Натрите кожу царевны вот этим маслом, – говорила Табуба, указывая на одну из алебастровых баночек, выстроенных аккуратными рядами на узкой каменной полочке в купальне. – Это особый бальзам, Шеритра, он отлично смягчает кожу. Ведь солнце для нее так вредно.
Иногда она приносила маленький горшочек с притираниями для губ. Несколько раз хозяйка прогоняла служанку, помогавшую Шеритре умыться, и сама принималась тереть девушку, ее руки быстро и уверенно скользили по спине и ягодицам, становились более мягкими и нежными, когда женщина переходила к бедрам.
– Прошу меня простить, царевна, но мне известны несколько упражнений, с помощью которых можно развить ноги и укрепить мышцы спины. Позволь, я покажу их тебе, – предлагала она. – А также, с твоего позволения, я бы хотела кое в чем подправить твой стол. Тебе неплохо бы набрать вес.
Шеритру подобные замечания вовсе не обижали. Словно зачарованная, она подчинялась, и масло втирали ей в кожу. Оно оставляло на теле сияющий нежный след, мгновенно, впрочем, пропадавший, и кожа становилась словно мягкий бархат.
Мать тоже неоднократно предлагала Шеритре воспользоваться подобными средствами, но, охваченная духом противоречия, девушка и слушать о них не желала. С Табубой все было иначе, между ними завязались тесные, близкие отношения; Шеритре все было интересно, и не чувствовалось даже намека на превосходство, с одной стороны, или мыслей о собственной несостоятельности – с другой.
– Она не должна прикасаться к коже царевны, – обиженно ворчала Бакмут, но Шеритра не обращала на служанку никакого внимания. У Табубы находились средства на все случаи – ароматные тягучие бальзамы для густоты и блеска волос, клейкая жидкость для укрепления ногтей, маска, защищающая кожу от старения.
Если бы все время она проводила в праздности и услаждении собственного тела, Шеритре это скоро наскучило бы. Однако после купания Табуба, отвлекаясь от разговоров про одежду или краску для лица, расчесывая хорошеющие на глазах локоны Шеритры или же склонившись к девушке, чтобы нанести краску ей на веки, могла говорить о каких угодно предметах. Разговор тек свободно и покойно, переходя от одной темы к другой, но больше всего Шеритра любила, когда Табуба рассказывала ей об историческом прошлом Египта, о древних героях, об обычаях и укладе жизни людей в этих краях многие тысячи лет назад. Летели дни. Иногда, очень редко, случалось так, что Табуба не навещала девушку в купальне, не было рядом ее ловких и умелых рук, и тогда Шеритра, сама того не желая, вдруг чувствовала себя покинутой.
Днем Табуба обычно удалялась к себе, а Шеритра, надушенная, сияющая чистотой, заколов волосы золотыми, изукрашенными эмалью цветами или же распустив их по плечам непослушной волной и удерживая только одним-единственным серебряным обручем, изысканно подведя краской лицо, которое она и сама с трудом узнавала, затянув свое наливающееся зрелостью тело л узки? наряд белого, алого или желтого цвета, спешила навстречу Хармину, который ждал ее в саду или в прохладной тени большого зала. Они проводили время в беседе, подтрунивая друг над другом, играли в настольные игры, бросали друг на друга многозначительные взгляды, а кувшины с вином тем временем пустели один за другим; душные, жаркие часы постепенно переходили в медные закаты, и тени удлинялись в теплых сумерках.
По вечерам устраивали тихие семейные обеды. Арфист наигрывал спокойную мелодию, а маленькие столики были завалены благоуханными цветами из сада, и их лепестки нежным ковром устилали плитки пола. Зажигали лампы, и общество сидело, наслаждаясь легким вечерним ветерком из открытых дверей, а Сисенет тем временем читал вслух какой-нибудь свиток из своей богатой библиотеки. Его низкий голос звучал ровно и спокойно, а истории, которые он читал, каким-то образом и бодрили, и усыпляли Шеритру. В чем-то они были похожи на те рассказы, что она слышала от Табубы по утрам, но теперь, в ночной тьме, они приобретали новое, гипнотизирующее звучание, и воображение девушки будили незнакомые, но яркие и манящие картины. После чтения они еще сидели некоторое время, потягивая великолепное вино и болтая о пустяках. Шеритра рассказывала им о семье, о фараоне, о своих мыслях и о снах, а они слушали, задавали вопросы, улыбались и кивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167