https://www.dushevoi.ru/products/rakoviny/tulpan/Sanita-Luxe/classic/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Одна из самых
впечатляющих сцен -- та, где он кружится на до-роге. Он встречает на пути
какого-то знатного мужчину, восседающего на запряженной лошадьми колеснице.
Эдип не желает ему уступить дорогу и слышит угрозы: "Если ты не сойдешь с
дороги, я прибегну к силе!" Эдип издает пронзительный крик и убегает, слуги
его преследуют. В порыве ярости он убивает их одного за другим, затем
возвращается, издевается над сидящим в колеснице старцем и наконец убивает и
его.
В Фивах тем временем царит моровая язва, которой никто не в силах
победить. Чудовищный сфинкс -- получеловек, полузверь с божествен-ными
чертами -- говорит: "Бездна в которую ты погружаешься,-- в тебе самом".
Никто не понимает, почему город посетила беда. На вопрос Креонта дельфийский
Оракул отвечает: "Человек, жертвой которого пал Лай. живет в городе".
Ясновидящий Тиресий добавляет: "Если захочешь узнать. узнаешь". Ни о чем не
подозревающий Эдип, не ведая, что он сам всему виной, желает отомстить
виновному. Ясновидящий говорит на это: "Ты не должен распознавать свою суть,
ибо не сможешь этого вынести". Эдип готов узнать у Тиресия о виновнике.
Иокаста смеется, когда Тиресий продол-жает: "Я вижу вещи в их истинном
свете. Великое несчастье, что тебе дано отгадывать. В тебе говорит страх.
Родители -- твое несчастье. Чужак и все же рожденный здесь. Дети, отец и
брат, женщина -- мать, так решено бога-ми". Иокаста говорит ясновидящему:
"Это все ложь... людям не дано ви-деть будущее".-- Эдип (позднее): "Страшно
это знать" и "слишком много я уже знаю", в то время как Иокаста продолжает
упорствовать: "Я не хочу этого слышать. Лучше не знать". Следует признание
слуги: "Лучше бы ребенок умер. Я должен был это сделать. Он родом из дома
Лая, Иокаста дала его мне, чтобы я его убил".
Таким образом, открывается тайна. Иокаста вешается, а Эдип лишает себя
зрения: "Я не могу видеть мир, глаза, которые не смогли разглядеть правду,
ослепли, словно от резкого света. Я грешен и в то же время безгре-шен, ведь
не знал я; совершил, не зная что совершил".
К концу фильм переносится в наши дни: современный Эдип идет в
со-провождении летящего ангела, исполненный той трагической боли, что вновь
и вновь выпадает на его долю. Всякий из нас -- Эдип, если, казалось бы,
самые благие отношения приводят нас ко злу.
В беседах со студентами становится очевидным, что судьба Эдипа касается
нас всех: несмотря на все усилия разума в XIX и XX вв., мы зачастую не
ведаем, что творим, не знаем, какие мотивы побуждают нас к действию. Мы
полагаем, что можем избежать несчастья и позволяем ему беспрепятственно
приближаться. Подобно Эдипу, мы не знаем, по какому пути идем. и кто тот.
кого мы на нем встретим. Многие слова из фильма Пазолини звучат для нас
знаменательно: "Все важно ... Увидев одного, можно заключить о другом ... Я
заставил себя забыть ... Учись смотреть, тогда распознаешь ... Со множеством
понятий, мы ничего не понимаем, исполненные грехов -- безгрешны, таков
каприз богов".
Мы пребываем между жаждой узнать правду (даже тогда, когда ее
невозможно перенести) и страхом перед истиной. Слепота "внешних" глаз Эдипа
наделяет внутренним зрением -- мудростью, которую многие воспринимают как
проклятие; неудивительно, что у психоанали-за так много врагов.
К концу этой главы мы приходим к очевидному: поэты, драматурги и
писатели давно поняли то, что позднее открыл и систематизировал психоанализ.
Несомненно также влияние психоанализа на многие про-изведения литературы и
искусства -- достаточно вспомнить Томаса Манна, Германа Гессе, Джеймса
Джойса, Т. С. Элиота, Д. X. Лоуренса, живопись Дали, Пикассо и др.
С помощью психоаналитических экспериментов, анкет и тестов
человеческие, слишком человеческие конфликты выявляются не пол-ностью.
Поэтому я позволю произведениям европейской культуры. созвучным теории и
методам психоанализа, говорить самим за себя. Надеюсь, что эта вступительная
глава возбудила интерес читателя к по-следующим главам.

II. ДЕРЕВО ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ




1. Корни психоанализа: естественные науки, литература и философия



Наше изложение психоанализа начнем с того, что сравним его с древом
познания: ствол, состоящий, естественно, из произве-дений Фрейда, уходит
своими корнями в Вену конца XIX века. Проследить все эти корни было бы,
конечно, интересно, но заняло бы здесь слишком много места. Они произрастают
как из естествен-ных наук, так и из философии и поэзии, они питают ствол
произве-дений Зигмунда Фрейда, из которого возникли ветви и побеги. Преж-де
всего следует упомянуть эволюционное учение Дарвина и биоге-нетический закон
Геккеля, который Фрейд запечатлел в памяти еще в свои школьные годы. Еще
один корень произрастает из физиоло-гического института в Брюкке, где Фрейд
написал свою первую на-учную статью и познакомился с Иозефом Брейером.
Следующий корень психоанализа происходит из Франции, из больницы Сальпетриер
в Париже, где Фрейд, молодой врач столкнулся у знамени-того психиатра Шарко
с весьма распространенной тогда болезнью -- истерией и познакомился с
гипнозом как методом исследования и лечения.
На протяжении своего естественнонаучного периода Фрейд мыс-лил в рамках
медицинской модели болезней, которая отыскивала при-чины заболеваний, исходя
из причинно-следственных принципов, и боролась с симптомами тем, что
устраняла их причины (в случае, тубер-кулеза, например,-- палочки Коха, а в
случае сифилиса -- бледные спирохеты).
С другой стороны, интересы Фрейда касались литературы и ис-кусства. его
восхищала археология, он проявлял философские инте-ресы к самопознанию . Он
многое почерпнул из духа своего времени, переработав и интегрировав его в
своих книгах; но мы не всегда в состоянии определить сейчас происхождение
вдохновлявших его источников.
Большое влияние оказали на него также следующие великие лич-ности:
философ, математик и публицист Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 -- 1716),
создатель учения о монадах -- мельчайших духовно-психические частицах,
которые очень разнообразно функционируют в пределах тела, но, в конечном
счете, являются неделимыми.
Врач и естествоиспытатель Карл-Кустав Карус (1789 -- 1869),
уста-новивший. что бессознательная психическая деятельность проявляется
через переживания и сны ("Лекции о психологии", 1831).
Философ Эдуард фон Гартманн (1842 -- 1906). В частности его вышедшая в
1869 году трехтомная "Философия бессознатель-ного".
Философ и педагог Иоганн Фридрих Гербарт (1776 -- 1841), в главном
труде которого ("Всеобщая метафизика", 2 т.т., 1828/29) описаны "влечения",
которые могут быть вытеснены "за порог соз-нания".
Сюда же следует добавить и Артура Шопенгауэра (1819), чья "во-ля к
жизни" имеет много общего с Фрейдовым "инстинктом" или, напри-мер, с
"Эросом".
Но оставим обильные корни и обратимся к стволу дерева
психоана-литического познания.

Как, в частности, узнал Петер Брюкнер (1961 -- 63), в круг чтения
Фрейда входи-ли "Потерянный рай" Мильтона, "Дон Кихот" Сервантеса, "Том
Джонс" Филь-динга, романы Чарльза Диккенса, книги Вильгельма Буша и "Нильс
Лин" Иенса Петера Якобсона. Фрейд изучал также сочинение Гете "Природа",
читал Платона и Грильпарцера (см.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
 сантехника в королеве 

 tresor azteca