Они оправдывали свои поступки всегда одним и тем же – все, что они делают, делается в интересах «суверенного народа»! На самом же деле истина заключалась в том, народ Рима, что они действовали исключительно в своих собственных интересах. Вы соблазнились обещаниями щедрых даров или привилегий, которые государство сейчас совершенно не в состоянии даровать – подумайте о том, что подобные люди появляются в те времена, когда государство меньше всего способно пожаловать какие-либо дары или привилегии. Вот почему они преуспели! Они играли на ваших желаниях и на вашем страхе! Но они вовсе не собирались облагодетельствовать вас, ибо все, что они обещали, было просто невозможно дать. Например, разве Сатурнин не обещал всегда обеспечивать вас бесплатным зерном? Конечно, обещал, но не сделал этого! Такого зерна просто не было в наличии, а если бы оно было, ваши консулы и сенат сами снабдили бы вас им. Когда такое зерно появилось – а произошло это при консуле Гае Марии, – то он сам распределял его, правда, не бесплатно, но по очень разумной цене.
Он вновь остановился, ожидая пока его догонят глашатаи.
– Неужели вы действительно поверили, что Сульпиций законодательно аннулирует ваши долги? Разумеется, он не стал бы делать этого! Даже если бы я со своей армией не остановил его, это было не в его власти. Ни один человек не может изгнать целый класс с его законных мест – как Сульпиций проделал это с сенатом! – на основании задолженностей, а затем аннулировать все долги! Если вы изучите его образ действий, то сами убедитесь в этом – Сульпиций хотел уничтожить сенат, позволив вам думать, что будет обращаться с вами совершенно противоположным образом, чем с теми людьми, которые, как он убедил вас в этом, являются вашими врагами. Это вечно манящая приманка. Если бы он хотел этого, он мог бы обеспечить общее аннулирование долгов. Но он использовал тебя, народ Рима. Никогда он не говорил в публичном собрании, что собирается устроить общее аннулирование долгов! Вместо этого он разослал своих агентов, чтобы те нашептывали вам об этом приватно. Разве это не говорит о том, насколько он был неискренен? Если бы он намеревался ликвидировать долги, то объявил бы об этом с трибуны. Но он не сделал этого. Он использовал вас с полным безразличием к вашему положению. Тогда как я, являясь вашим консулом, облегчал как мог тяжесть долговой ноши, не подрывая при этом всей денежной системы – и делал это для каждого римлянина от высшего до низшего. Я даже сделал это для тех, кто не являются римлянами! Я издал общий закон, ограничивающий уплату процентов размерами всего капитала и по исходно договоренной ставке. А потому вы можете сказать, что именно я помог облегчить долги. Я, а не Сульпиций!
Он несколько раз повернулся на одном месте, делая вид, что всматривается в лица толпы, а затем пожал плечами и воздел руки в тщетном призыве.
– Где Публий Сульпиций? – спросил он, делая удивленный вид. – Кого я убил, введя свою армию в Рим? Несколько рабов и вольноотпущенников, несколько бывших гладиаторов. Сброд, а не уважаемых римлян. Почему же тогда здесь нет Публия Сульпиция, чтобы опровергнуть все то, что я только что сказал? Призываю Сульпиция выйти вперед и опровергнуть меня в честном споре, и не внутри Гостилиевой курии, а здесь, перед лицом всего суверенного римского народа! – Он сложил ладони рупором и, поднеся их ко рту, проревел: – Публий Сульпиций, трибун плебса, я требую чтобы ты вышел сюда и ответил мне!
Единственным ответом ему было молчание толпы.
– Его здесь нет, народ Рима, потому что когда я, законно избранный консул, вошел в город в сопровождении своих друзей, своих солдат, чтобы искать справедливости для себя и для них, Публий Сульпиций бежал. Но почему он бежал? Почему он боится за свою жизнь? Почему он так поступает? Разве я убил кого-нибудь из избранных в магистрат или даже обычного уважаемого римского гражданина? Разве я стою здесь в полном вооружении, держа в руке окровавленный меч? Нет! Я стою здесь в тоге с пурпурной каймой, которая соответствует моей официальной должности, а моих единственных друзей, моих солдат здесь нет, и они не могут слышать, что я говорю вам. Да им и не нужно быть здесь! Я такой же законно избранный представитель их, как и ваш. Только Сульпиция здесь нет! Почему? Вы действительно верите, что он боится за свою жизнь? Если он по-настоящему боится, то лишь потому, что знает, что поступил незаконно. Что касается меня, то я готов был бы его оправдать за недостаточностью улик, и всем своим сердцем желал бы, чтобы он был здесь сегодня!
И вновь настало время, чтобы остановиться и вглядеться в толпу в тщетной надежде увидеть Сульпиция. Сулла повторил свой последний жест и закричал во весь голос: – Публий Сульпиций, трибун плебса, я требую, чтобы ты вышел сюда для ответа мне!
Никто, разумеется, не появился.
– Он удрал, народ Рима, он сбежал с человеком, который был обманут им, точно так же, как он затем обманул вас, и этот человек – Гай Марий! – вскричал Сулла.
И вот теперь толпа зашевелилась и стала переговариваться. Это было единственное имя, которое римскому народу было неприятно слышать, когда оно произносилось осуждающим тоном.
– Да, я знаю это, – продолжал говорить Сулла очень медленно и разборчиво, чтобы быть уверенным в том, что его слова будут в точности переданы по всей толпе. – Гай Марий всегда был героем. Он спас Рим от царя Югурты. Он спас Рим от германцев. А сейчас он отправился в Каппадокию, чтобы без посторонней помощи заставить царя Митридата убраться домой – вы не знали этого, не так ли? И тем не менее я, стоя здесь, все еще хочу поговорить с вами о других великих деяниях Гая Мария! Многие из его великих дел еще не воспеты! Я знаю об этом, потому что был его законным легатом во время кампаний против Югурты и германцев. Я был его правой рукой, и уж такова судьба моя и мне подобных, что мы остаемся неизвестными и незнаменитыми. Но я не жалею ни об одном из титулов Гая Мария, которые составляют его прославленную репутацию – все они заслужены! Но я тоже был законным слугой Рима. И я тоже хотел отправиться на Восток и без посторонней помощи заставить Митридата убраться домой. Я первый повел римскую армию через Ефрат в неизвестные страны.
Сулла вновь остановился, с удовлетворением наблюдая, как толпа успокоилась, по меньшей мере убедившись в его абсолютной искренности.
– Кроме того, что я был правой рукой Гая Мария, я был его другом. Много лет я был его свояком, пока моя жена, которая была сестрой его жене, не умерла. Я не разводился с ней, и между нами не было никакой враждебности. Его сын и моя дочь являются двоюродными братом и сестрой. Когда несколько дней назад приверженцы Публия Сульпиция учинили резню, убив немало молодых людей, прекрасно одаренных, из знаменитых семей, включая и сына моего коллеги Квинта Помпея – а этот молодой человек был моим зятем, мужем племянницы Гая Мария – я вынужден был бежать из форума, спасая свою жизнь. И куда я пошел, зная, что там моя жизнь будет в безопасности? Я пошел в дом к Гаю Марию и был спрятан им.
Да, толпа действительно успокоилась. Сулла правильно выбрал тему для разговора о Гае Марии.
– Когда Гай Марий одержал свою величайшую победу против марсов, я снова был его правой рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152