Убив флет-ке, он спас мне жизнь, даже не подозревая об этом. Он не из моего племени.
Делкра обернулся к принцу, когда тот снимал с головы шлемофон. Конечно, шлем спасал от раскаленного, насыщенного парами воздуха джунглей, но Роджер почувствовал, что гораздо дипломатичнее будет предъявить незнакомцу свое естественное лицо.
– Благодарю вас, вы спасли моему брату жизнь, – сказал Делкра. – Однако я не могу радоваться ни тому, что вы поработили его, ни тому, что он прервал свои поиски.
– Тпру! – вырвалось у принца. – Какое «порабощение»? Все, что я сделал… выстрелил в флет-ке!
– Долговые узы аси самые крепкие из всех уз, – объяснил вождь. – Если вы бесстрашно, без посторонней помощи спасли ему жизнь, это привязывает его к вам до конца жизни и… после смерти.
– Что? – Роджер пытался осмыслить концепцию «привязанности». – Неужели вы друг другу никогда не помогали?
– Разумеется, помогали, – ответил Корд. – Но мы принадлежим к одному и тому же клану. Помогая другому, мы оказываем помощь клану. Бывает и наоборот, что клан помогает нам. У вас же не было особых причин убивать это животное?
– Оно могло напасть на наших людей, – заметил Роджер. – Собственно, только поэтому я и выстрелил. Вас я даже не видел.
– Значит, судьба такая, – сказал Делкра, хлопнув рукой. – Тварь не угрожала ни вам, ни вашему… – он поглядел на воинов, рассредоточившихся вдоль холма. – Клану?
– Возможно, вы правы, но я чувствовал опасность.
– Карма, – сказал Корд и дважды похлопал руками. – Вечером мы закрепим наши узы, – продолжал он. – Делкра, мне нужно переночевать. И приюти, пожалуйста, клан моего аси.
– О, само собой, – сказал вождь, выходя из палисада и направляясь в сторону леса. – Прошу следовать за мной.
– Такое чувство, что вдоль всего периметра бродят какие-то духи, – сообщила лейтенант Савато, только что вернувшаяся с обхода.
Капитан Панер, глядя на непрекращающийся дождь, покачал головой:
– Я словно чувствовал недоброе… Мы со всех сторон окружены воинами этого племени, – холодно сказал Панер. – Они искусные бойцы. Перемещаются медленно, так что по датчикам движения нельзя с уверенностью сказать, есть они там или нет. Они не излучают тепловых волн, так что температурные датчики тоже бесполезны. Никаких источников питания, никаких металлических предметов, за исключением ножей и копий. Жаль, что наши психологические датчики не способны просканировать нервную систему этих пенистых. – Вынув пачку жевательной резинки, капитан в задумчивости извлек одну пластинку и положил ее в рот. Помахав несколько раз пачкой, Панер вытряс натекшую в нее дождевую воду и засунул пачку обратно в карман. – Обратите особое внимание на левую сторону. Видите высокое дерево с раскидистыми корнями? Примерно посередине торчит ветка, обмотанная красной тряпкой. Так вот, немного правее тряпки можно увидеть… копье.
– Черт, – прошептала Савато. – Пенистый замаскировался, как профессиональный снайпер. И что нам прикажете со всем этим делать?
– Надо наладить датчики, фиксирующие нервные импульсы. У нас уже достаточно сведений, чтобы сделать это к вечеру. Тогда мы сможем просканировать любого пенистого, который подойдет к нам ближе чем на пятьдесят метров. И предупредите всех, что враг рядом. Нам не нужны несчастные случаи.
– Ну так я пошла? – спросила Савато. Ей показалось, что мысленно Панер где-то совсем в другом месте.
– Да. Похоже, что неприятности валятся одна за другой, как снежный ком.
– Ну, вы же знаете, – говорил Джулиан. – В меня уже стреляли, пытались взорвать, замораживали, лишали кислорода. Но сейчас, пожалуй, я впервые мечтаю смыться отсюда как можно скорее.
Дождь, однако, не прекращался, и небольшое углубление за лежащим гниющим деревом, в котором расположился командир отделения, быстро наполнялось водой. В своем громоздком скафандре Джулиан сидел в яме, как в грязевой ванне.
– Или утонуть, – добавил он.
– Ай, отстань ты ради бога, – сказал Мосеев, осторожно отодвигая дулом ружья куст папоротника. – Дождь вроде поменьше стал. – Он был уверен, что кто-то постоянно за ними наблюдает, но кто это – он не знал.
– Стал поменьше, говоришь? – Джулиан покачал головой. – Это то же самое, как если бы ты сказал, например, что Сириус «немного горячий» или что город Новый Бангкок «немного пришел в упадок».
– Впрочем, не похоже, что они собираются нас убить, – заметил Мосеев. – Воздуха в скафандре хватит примерно дня на два. – Резко повернув голову в сторону, Мосеев обнаружил, что на маске шлемофона загорелся индикатор очередного контакта. Но затем опять потух. – Черт, как все это объяснить?
– Сыростью, я думаю, – сказал Джулиан, опуская свое ружье. – Впрочем, то, что мы видим одних и тех же призраков, говорит о том, что в джунглях все-таки кто-то есть.
– Всем внимание! – проскрипело вдруг радио невозмутимым дискантом лейтенанта Савато. – Сенсорные призраки на самом деле воины племени. Прошу сохранять спокойствие. Они настроены дружественно. Вскоре мы пойдем в деревню, и, я думаю, тогда они и появятся. Никому не стрелять. Еще раз повторяю: не стрелять.
– Все слышали сообщение? – Джулиан привстал, чтобы убедиться, что видит весь личный состав отделения.
– Так точно, – отрапортовал Мейсик с противоположного конца. – Местные дружественны. Вас понял.
Мейсик был новичком в отделении, и если он услышал известие, то уж остальные, вероятно, тем более. Но не служил бы Джулиан в имперских войсках, если бы не сомневался во всем, так что слово «вероятно» пришло ему на ум неспроста.
– Хорошо. Передайте по цепочке, – с улыбкой продолжал сержант. – Поднятый вверх большой палец будет означать, что информация получена, – добавил он уже серьезно и не успокоился, пока не убедился, что видит пальцы всех бойцов.
– Мать вашу, – проворчал Поертена. – Только этого нам и не хватало. Попасть в окружение каннибалов.
– Прекрати, Поертена, – успокоила Диспреукс. – Они нам друзья.
– Хорошо, если так, – ответил Поертена. – Вашими бы устами да мед пить.
Даже во время произнесения последней реплики его шлемофон зарегистрировал посторонний контакт. Затем еще один. Иконки высвечивались одна за другой, и вдруг целая шеренга мардуканцев материализовалась посреди дождевой завесы.
– Мать вашу, – не выдержал опять Поертена. – Ловко, однако.
Глава 21
Путешественники едва разместились по лачугам. Все щели и углы моментально заполнились людьми и багажом. Сновавшие взад-вперед женщины-мардуканки, значительно меньшего роста, чем мужчины, накрывали столы. Разнообразие яств и торжественность происходящего свидетельствовали о том, что подготовка к пиршеству идет полным ходом. Пехотинцы тоже поскребли по сусекам и выложили часть своих неприкосновенных запасов.
Повсюду стояли блюда с закусками из зерна, внешне походившего на рис, но по вкусу напоминавшего ячмень. Резные деревянные чаши ломились от фруктов, среди которых преобладали крупные коричневые, овальной формы плоды с толстой несъедобной кожурой, но с сочной, приятной мякотью, как у киви. Поскольку плоды произрастали на пальмовидных деревьях, путешественники нарекли их «пальмовыми киви», или просто «пальмовиками». Помимо злаковых закусок и фруктов были и горячие блюда: на больших плоских тарелках, с которых еще поднимался пар, лежала какая-то совершенно непонятная, превратившаяся в уголь стряпня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Делкра обернулся к принцу, когда тот снимал с головы шлемофон. Конечно, шлем спасал от раскаленного, насыщенного парами воздуха джунглей, но Роджер почувствовал, что гораздо дипломатичнее будет предъявить незнакомцу свое естественное лицо.
– Благодарю вас, вы спасли моему брату жизнь, – сказал Делкра. – Однако я не могу радоваться ни тому, что вы поработили его, ни тому, что он прервал свои поиски.
– Тпру! – вырвалось у принца. – Какое «порабощение»? Все, что я сделал… выстрелил в флет-ке!
– Долговые узы аси самые крепкие из всех уз, – объяснил вождь. – Если вы бесстрашно, без посторонней помощи спасли ему жизнь, это привязывает его к вам до конца жизни и… после смерти.
– Что? – Роджер пытался осмыслить концепцию «привязанности». – Неужели вы друг другу никогда не помогали?
– Разумеется, помогали, – ответил Корд. – Но мы принадлежим к одному и тому же клану. Помогая другому, мы оказываем помощь клану. Бывает и наоборот, что клан помогает нам. У вас же не было особых причин убивать это животное?
– Оно могло напасть на наших людей, – заметил Роджер. – Собственно, только поэтому я и выстрелил. Вас я даже не видел.
– Значит, судьба такая, – сказал Делкра, хлопнув рукой. – Тварь не угрожала ни вам, ни вашему… – он поглядел на воинов, рассредоточившихся вдоль холма. – Клану?
– Возможно, вы правы, но я чувствовал опасность.
– Карма, – сказал Корд и дважды похлопал руками. – Вечером мы закрепим наши узы, – продолжал он. – Делкра, мне нужно переночевать. И приюти, пожалуйста, клан моего аси.
– О, само собой, – сказал вождь, выходя из палисада и направляясь в сторону леса. – Прошу следовать за мной.
– Такое чувство, что вдоль всего периметра бродят какие-то духи, – сообщила лейтенант Савато, только что вернувшаяся с обхода.
Капитан Панер, глядя на непрекращающийся дождь, покачал головой:
– Я словно чувствовал недоброе… Мы со всех сторон окружены воинами этого племени, – холодно сказал Панер. – Они искусные бойцы. Перемещаются медленно, так что по датчикам движения нельзя с уверенностью сказать, есть они там или нет. Они не излучают тепловых волн, так что температурные датчики тоже бесполезны. Никаких источников питания, никаких металлических предметов, за исключением ножей и копий. Жаль, что наши психологические датчики не способны просканировать нервную систему этих пенистых. – Вынув пачку жевательной резинки, капитан в задумчивости извлек одну пластинку и положил ее в рот. Помахав несколько раз пачкой, Панер вытряс натекшую в нее дождевую воду и засунул пачку обратно в карман. – Обратите особое внимание на левую сторону. Видите высокое дерево с раскидистыми корнями? Примерно посередине торчит ветка, обмотанная красной тряпкой. Так вот, немного правее тряпки можно увидеть… копье.
– Черт, – прошептала Савато. – Пенистый замаскировался, как профессиональный снайпер. И что нам прикажете со всем этим делать?
– Надо наладить датчики, фиксирующие нервные импульсы. У нас уже достаточно сведений, чтобы сделать это к вечеру. Тогда мы сможем просканировать любого пенистого, который подойдет к нам ближе чем на пятьдесят метров. И предупредите всех, что враг рядом. Нам не нужны несчастные случаи.
– Ну так я пошла? – спросила Савато. Ей показалось, что мысленно Панер где-то совсем в другом месте.
– Да. Похоже, что неприятности валятся одна за другой, как снежный ком.
– Ну, вы же знаете, – говорил Джулиан. – В меня уже стреляли, пытались взорвать, замораживали, лишали кислорода. Но сейчас, пожалуй, я впервые мечтаю смыться отсюда как можно скорее.
Дождь, однако, не прекращался, и небольшое углубление за лежащим гниющим деревом, в котором расположился командир отделения, быстро наполнялось водой. В своем громоздком скафандре Джулиан сидел в яме, как в грязевой ванне.
– Или утонуть, – добавил он.
– Ай, отстань ты ради бога, – сказал Мосеев, осторожно отодвигая дулом ружья куст папоротника. – Дождь вроде поменьше стал. – Он был уверен, что кто-то постоянно за ними наблюдает, но кто это – он не знал.
– Стал поменьше, говоришь? – Джулиан покачал головой. – Это то же самое, как если бы ты сказал, например, что Сириус «немного горячий» или что город Новый Бангкок «немного пришел в упадок».
– Впрочем, не похоже, что они собираются нас убить, – заметил Мосеев. – Воздуха в скафандре хватит примерно дня на два. – Резко повернув голову в сторону, Мосеев обнаружил, что на маске шлемофона загорелся индикатор очередного контакта. Но затем опять потух. – Черт, как все это объяснить?
– Сыростью, я думаю, – сказал Джулиан, опуская свое ружье. – Впрочем, то, что мы видим одних и тех же призраков, говорит о том, что в джунглях все-таки кто-то есть.
– Всем внимание! – проскрипело вдруг радио невозмутимым дискантом лейтенанта Савато. – Сенсорные призраки на самом деле воины племени. Прошу сохранять спокойствие. Они настроены дружественно. Вскоре мы пойдем в деревню, и, я думаю, тогда они и появятся. Никому не стрелять. Еще раз повторяю: не стрелять.
– Все слышали сообщение? – Джулиан привстал, чтобы убедиться, что видит весь личный состав отделения.
– Так точно, – отрапортовал Мейсик с противоположного конца. – Местные дружественны. Вас понял.
Мейсик был новичком в отделении, и если он услышал известие, то уж остальные, вероятно, тем более. Но не служил бы Джулиан в имперских войсках, если бы не сомневался во всем, так что слово «вероятно» пришло ему на ум неспроста.
– Хорошо. Передайте по цепочке, – с улыбкой продолжал сержант. – Поднятый вверх большой палец будет означать, что информация получена, – добавил он уже серьезно и не успокоился, пока не убедился, что видит пальцы всех бойцов.
– Мать вашу, – проворчал Поертена. – Только этого нам и не хватало. Попасть в окружение каннибалов.
– Прекрати, Поертена, – успокоила Диспреукс. – Они нам друзья.
– Хорошо, если так, – ответил Поертена. – Вашими бы устами да мед пить.
Даже во время произнесения последней реплики его шлемофон зарегистрировал посторонний контакт. Затем еще один. Иконки высвечивались одна за другой, и вдруг целая шеренга мардуканцев материализовалась посреди дождевой завесы.
– Мать вашу, – не выдержал опять Поертена. – Ловко, однако.
Глава 21
Путешественники едва разместились по лачугам. Все щели и углы моментально заполнились людьми и багажом. Сновавшие взад-вперед женщины-мардуканки, значительно меньшего роста, чем мужчины, накрывали столы. Разнообразие яств и торжественность происходящего свидетельствовали о том, что подготовка к пиршеству идет полным ходом. Пехотинцы тоже поскребли по сусекам и выложили часть своих неприкосновенных запасов.
Повсюду стояли блюда с закусками из зерна, внешне походившего на рис, но по вкусу напоминавшего ячмень. Резные деревянные чаши ломились от фруктов, среди которых преобладали крупные коричневые, овальной формы плоды с толстой несъедобной кожурой, но с сочной, приятной мякотью, как у киви. Поскольку плоды произрастали на пальмовидных деревьях, путешественники нарекли их «пальмовыми киви», или просто «пальмовиками». Помимо злаковых закусок и фруктов были и горячие блюда: на больших плоских тарелках, с которых еще поднимался пар, лежала какая-то совершенно непонятная, превратившаяся в уголь стряпня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116