Однако это означает, что остальные 75% не были музыкой. Ясно как божий день, что Джесси никоим образом не побуждал людей выкладывать музыку в папки общего доступа. Он никак специально не настраивал поисковую машину для выуживания этих файлов. Парень просто возился с гуглоподобной технологией в своем университете, где изучал информатику. Его целью было копание в кодах. В отличие от Google или, скажем, Microsoft, он не зарабатывал своей возней никаких денег. Джесси не имел отношения ни к какому бизнесу, который мог бы извлекать выгоду из его экспериментов. Юноша возился с технологией в том окружении, в котором он и должен был заниматься именно копанием в технологиях.
3 апреля 2003 года с Джесси связался проректор института по учебной части. Проректор сообщил студенту, что Американская ассоциация звукозаписывающих компаний, RIAA, подает в суд на него и трех других студентов, которых он даже не знал – двое из них вообще учились в других вузах. Несколько часов спустя Джесси ознакомился с текстом искового заявления. Читая эти документы и новостные сообщения о судебном иске, юноша не переставал недоумевать. «Это было нелепо, – рассказывает Джесси. – Мне не кажется, что я сделал что-то плохое… Не думаю, что есть нечто дурное в моем поисковике… или в том, как я его исправил. То есть я не совершенствовал его каким-то образом, чтобы распространять пиратский контент или помогать этому. Я просто модифицировал поисковик так, чтобы им было удобнее пользоваться». Опять-таки, заметьте: поисковик, который Джесси сам не делал, использует файлообменную систему Windows, к изобретению которой Джесси также не причастен, и обеспечивает членам институтского сообщества доступ к контенту, который Джесси сам не создавал и не выкладывал. Вдобавок, большая часть его не имеет ничего общего с музыкой. Но RIAA заклеймила Джесси как пирата. Они объявили, что он оперировал сетью и, таким образом, «намеренно» нарушал закон о копирайте. Лейблы потребовали от юноши выплаты компенсации за нанесенный ущерб. За случаи намеренного нарушения Закон об авторском праве предусматривает то, что юристы называют «статутным ущербом», который позволяет правообладателю требовать компенсации в размере 150 тысяч долларов за каждый случай нарушения. Так как RIAA ссылалась в своем заявлении на более чем сотню случаев отдельных нарушений копирайта, получается, что от Джесси потребовали выплатить, по меньшей мере, 15 миллионов долларов.
Похожие иски были предъявлены трем другим студентам: еще одному в Ренсселерском политехническом, другому в Мичиганском техническом университете и еще одному из Принстона. Их истории сходны с делом Джесси. Хотя все случаи отличаются в деталях, общий итог каждого был совершенно одинаковым: чудовищные требования о возмещении «ущерба», который, как считала RIAA, ей был нанесен. Если сложить все требования по четырем судебным искам, получится компенсация истцам в размере 100 миллиардов долларов США – сумма, вшестеро больше совокупной прибыли киноиндустрии в 2001 году. Джесси позвонил родителям. Они поддержали его, но несколько перепугались. Дядя Джесси был адвокатом, и он начал переговоры с RIAA, которая пожелала узнать, сколько у Джесси денег. Джесси скопил 12 тысяч долларов за работу летом и прочие подработки. Тогда RIAA потребовала эту сумму за прекращение дела.
Ассоциация хотела, чтобы Джесси признал свою вину, но тот отказался. Они хотели, чтобы он согласился подписать судебное предписание, которое, по сути, до конца жизни лишило бы его возможности работать во многих отраслях технологий. Джесси отказался. Ему дали понять, что этот судебный процесс не будет легкой прогулкой (как поведал мне отец Джесси, главный адвокат по делу Мэтт Оппенгеймер сказал юноше: «Ты же не хочешь еще раз посетить такого дантиста, как я»). И на всем протяжении дела RIAA настаивала на том, что не отзовет свой иск, пока не отберет у Джесси все сбережения до единого цента. Подобные требования взбесили семью парня. Они хотели сражаться. Но дядя Джесси изрядно поработал, просветив родственников относительно природы американской правовой системы. Джесси мог сражаться с RIAA, мог даже одержать верх. Однако тяжба по такому делу обойдется ему, по меньшей мере, в 250 тысяч долларов. Если Джесси и выиграет дело, деньги все равно не вернет, а получит лист бумаги, на котором будет написано, что он победил, а его семья и сам он – банкроты. Так Джесси оказался перед выбором, достойным мафиози: 250 тысяч за шанс на победу или 12 тысяч за разрешение конфликта. Звукозаписывающая индустрия настаивает на том, что это вопрос законности и морали. Давайте на мгновение оставим в покое закон и подумаем о морали. В чем нравственность подобных исков? Откуда добродетель в поисках козла отпущения? RIAA – необычайно могущественное лобби. По имеющимся данным, президент этой ассоциации зарабатывает свыше миллиона долларов в год. В то же время, артистам недоплачивают. В среднем, записывающий музыку артист зарабатывает 45900 долларов в год. У RIAA масса средств для проведения политики и рычагов влияния. Так что же морального в том, чтобы отнять деньги у студента, модифицировавшего поисковик?
23 июня Джесси отправил свои сбережения адвокату, работающему на RIAA. После этого дело против него прекратили. И вот тогда парень, довозившийся с компьютерами до пятнадцатимиллионного иска, стал активистом:
«Я, определенно, не был активистом (раньше). Я никогда не собирался быть активистом… Однако меня заставили. Я ни в коей мере не предвидел ничего подобного, но я считаю, что то, что совершила RIAA, – абсолютная несуразица».
Родители Джесси признались, что, пожалуй, гордятся своим вынужденным активистом. Его отец сказал мне, что Джесси «считает себя весьма консервативным, как и я… Он никакой не защитник природы… Мне кажется весьма странным, что выбрали его. Но он хочет, чтобы люди знали, что лейблы взяли на себя ложную миссию. И он хочет исправить правила».
IV глава
Пираты
Если «пиратство» означает использование творческой собственности других без разрешения, если верен постулат «если есть ценность, то есть право», то вся история индустрии контента – это история пиратства. Все главные современные направления «больших медиа» – кино, звукозапись, радио и кабельное телевидение – рождены пиратством, если определять его так. Стоит последовательно выстроить историю того, как пираты прошлого поколения вступали в кантри-клуб поколения нынешнего.
Кино
Киноиндустрия Голливуда построена беглыми пиратами. Продюсеры и режиссеры мигрировали с Восточного побережья в Калифорнию в начале XX века – отчасти для того, чтобы избежать контроля за патентами, выданными изобретателю кинопроизводства Томасу Эдисону. Контроль этот осуществлялся через монопольный «трест», Кинематографическую патентную компанию (MPPC), и базировался на творческой собственности Томаса Эдисона – его патентах. Эдисон основал эту компанию, чтобы та защищала его права, полученные им благодаря его творческой собственности, и МРРС всерьез взялась за дело. Один из комментаторов так описывает некоторые события:
«Январь 1909 года назначили крайним сроком для получения лицензий всеми компаниями. К февралю нелицензированные изгои, называвшие себя независимыми, запротестовали против треста и продолжили заниматься съемками, не подчинившись монополии Эдисона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
3 апреля 2003 года с Джесси связался проректор института по учебной части. Проректор сообщил студенту, что Американская ассоциация звукозаписывающих компаний, RIAA, подает в суд на него и трех других студентов, которых он даже не знал – двое из них вообще учились в других вузах. Несколько часов спустя Джесси ознакомился с текстом искового заявления. Читая эти документы и новостные сообщения о судебном иске, юноша не переставал недоумевать. «Это было нелепо, – рассказывает Джесси. – Мне не кажется, что я сделал что-то плохое… Не думаю, что есть нечто дурное в моем поисковике… или в том, как я его исправил. То есть я не совершенствовал его каким-то образом, чтобы распространять пиратский контент или помогать этому. Я просто модифицировал поисковик так, чтобы им было удобнее пользоваться». Опять-таки, заметьте: поисковик, который Джесси сам не делал, использует файлообменную систему Windows, к изобретению которой Джесси также не причастен, и обеспечивает членам институтского сообщества доступ к контенту, который Джесси сам не создавал и не выкладывал. Вдобавок, большая часть его не имеет ничего общего с музыкой. Но RIAA заклеймила Джесси как пирата. Они объявили, что он оперировал сетью и, таким образом, «намеренно» нарушал закон о копирайте. Лейблы потребовали от юноши выплаты компенсации за нанесенный ущерб. За случаи намеренного нарушения Закон об авторском праве предусматривает то, что юристы называют «статутным ущербом», который позволяет правообладателю требовать компенсации в размере 150 тысяч долларов за каждый случай нарушения. Так как RIAA ссылалась в своем заявлении на более чем сотню случаев отдельных нарушений копирайта, получается, что от Джесси потребовали выплатить, по меньшей мере, 15 миллионов долларов.
Похожие иски были предъявлены трем другим студентам: еще одному в Ренсселерском политехническом, другому в Мичиганском техническом университете и еще одному из Принстона. Их истории сходны с делом Джесси. Хотя все случаи отличаются в деталях, общий итог каждого был совершенно одинаковым: чудовищные требования о возмещении «ущерба», который, как считала RIAA, ей был нанесен. Если сложить все требования по четырем судебным искам, получится компенсация истцам в размере 100 миллиардов долларов США – сумма, вшестеро больше совокупной прибыли киноиндустрии в 2001 году. Джесси позвонил родителям. Они поддержали его, но несколько перепугались. Дядя Джесси был адвокатом, и он начал переговоры с RIAA, которая пожелала узнать, сколько у Джесси денег. Джесси скопил 12 тысяч долларов за работу летом и прочие подработки. Тогда RIAA потребовала эту сумму за прекращение дела.
Ассоциация хотела, чтобы Джесси признал свою вину, но тот отказался. Они хотели, чтобы он согласился подписать судебное предписание, которое, по сути, до конца жизни лишило бы его возможности работать во многих отраслях технологий. Джесси отказался. Ему дали понять, что этот судебный процесс не будет легкой прогулкой (как поведал мне отец Джесси, главный адвокат по делу Мэтт Оппенгеймер сказал юноше: «Ты же не хочешь еще раз посетить такого дантиста, как я»). И на всем протяжении дела RIAA настаивала на том, что не отзовет свой иск, пока не отберет у Джесси все сбережения до единого цента. Подобные требования взбесили семью парня. Они хотели сражаться. Но дядя Джесси изрядно поработал, просветив родственников относительно природы американской правовой системы. Джесси мог сражаться с RIAA, мог даже одержать верх. Однако тяжба по такому делу обойдется ему, по меньшей мере, в 250 тысяч долларов. Если Джесси и выиграет дело, деньги все равно не вернет, а получит лист бумаги, на котором будет написано, что он победил, а его семья и сам он – банкроты. Так Джесси оказался перед выбором, достойным мафиози: 250 тысяч за шанс на победу или 12 тысяч за разрешение конфликта. Звукозаписывающая индустрия настаивает на том, что это вопрос законности и морали. Давайте на мгновение оставим в покое закон и подумаем о морали. В чем нравственность подобных исков? Откуда добродетель в поисках козла отпущения? RIAA – необычайно могущественное лобби. По имеющимся данным, президент этой ассоциации зарабатывает свыше миллиона долларов в год. В то же время, артистам недоплачивают. В среднем, записывающий музыку артист зарабатывает 45900 долларов в год. У RIAA масса средств для проведения политики и рычагов влияния. Так что же морального в том, чтобы отнять деньги у студента, модифицировавшего поисковик?
23 июня Джесси отправил свои сбережения адвокату, работающему на RIAA. После этого дело против него прекратили. И вот тогда парень, довозившийся с компьютерами до пятнадцатимиллионного иска, стал активистом:
«Я, определенно, не был активистом (раньше). Я никогда не собирался быть активистом… Однако меня заставили. Я ни в коей мере не предвидел ничего подобного, но я считаю, что то, что совершила RIAA, – абсолютная несуразица».
Родители Джесси признались, что, пожалуй, гордятся своим вынужденным активистом. Его отец сказал мне, что Джесси «считает себя весьма консервативным, как и я… Он никакой не защитник природы… Мне кажется весьма странным, что выбрали его. Но он хочет, чтобы люди знали, что лейблы взяли на себя ложную миссию. И он хочет исправить правила».
IV глава
Пираты
Если «пиратство» означает использование творческой собственности других без разрешения, если верен постулат «если есть ценность, то есть право», то вся история индустрии контента – это история пиратства. Все главные современные направления «больших медиа» – кино, звукозапись, радио и кабельное телевидение – рождены пиратством, если определять его так. Стоит последовательно выстроить историю того, как пираты прошлого поколения вступали в кантри-клуб поколения нынешнего.
Кино
Киноиндустрия Голливуда построена беглыми пиратами. Продюсеры и режиссеры мигрировали с Восточного побережья в Калифорнию в начале XX века – отчасти для того, чтобы избежать контроля за патентами, выданными изобретателю кинопроизводства Томасу Эдисону. Контроль этот осуществлялся через монопольный «трест», Кинематографическую патентную компанию (MPPC), и базировался на творческой собственности Томаса Эдисона – его патентах. Эдисон основал эту компанию, чтобы та защищала его права, полученные им благодаря его творческой собственности, и МРРС всерьез взялась за дело. Один из комментаторов так описывает некоторые события:
«Январь 1909 года назначили крайним сроком для получения лицензий всеми компаниями. К февралю нелицензированные изгои, называвшие себя независимыми, запротестовали против треста и продолжили заниматься съемками, не подчинившись монополии Эдисона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85