Почему этой темы избегали касаться в течение многих десятилетий? Наверное, это мы уже вряд ли когда узнаем. Слишком все запутано, да и давно было.
Тем более ценны любые свидетельства современников, включая и те, которые рассыпаны по эмигрантской периодике двадцатых годов.
О Каннегисере в интерпретации Марка Алданова мы уже говорили. И все же в его образ стоит добавить еще несколько существенных мазков. По воспоминаниям писателя, лично знавшего террориста, он ходил летом восемнадцатого года вооруженный с головы до ног. Однажды пришел к Алданову ужинать, имея при себе два револьвера и еще какой-то ящик, с которым обращался чрезвычайно бережно и подчеркнуто таинственно. Ящик этот он оставил на ночь; на следующее утро зашел за ним и столь же таинственно унес.
Каннегисер предполагал с помощью этого ящика взорвать Смольный. «Это называется — извините, что мало!» — иронизирует писатель, поскольку Каннегисер не имел ни малейшего представления о химии.
Петроград в ту пору кишел заговорщиками, смеясь вспоминал Алданов. Конспирация у них была детская. Не будучи Шерлоком Холмсом, можно было в каждом из них за версту признать заговорщика. Им не хватало только черных плащей, чтобы совершенно походить на актеров спектакля о дворцовых переворотах.
Алданов был знаком и с Перельцвейгом, и с другими молодыми людьми, с которыми дружил Каннегисер. Они были казнены еще до убийства Урицкого, недели за две или за три. То, что они не были переловлены в первый же день после образования кружка, можно объяснить лишь крайне низким в ту пору уровнем техники в противоположном лагере. Вместо матерого Охранного отделения была юная Чрезвычайная комиссия, только начинавшая жизнь; вместо Белецкого и Курлова работали копенгагенские и женевские эмигранты. Впрочем, они быстро научились своему ремеслу.
Характеризуя кружок этих молодых романтиков, Алданов пишет: более высоконравственных людей, более идеалистически преданных идеям родины и свободы, более чуждых побуждениям личного интереса ему никогда видеть не приходилось. По жертвенному настроению их можно сравнить разве что с декабристами, с первыми народовольцами или с теми, кто шел под знамена генерала Корнилова. Этих петроградских заговорщиков никто не науськивал на советскую власть. Они сами выбрали себе такую судьбу.
По своей молодости, по своей политической незрелости они не могли рассчитывать ни на какую политическую карьеру. В лучшем случае, в случае полного успеха, в случае свержения советской власти их послали бы на фронт — только и всего. При всей своей неопытности они, вероятно, понимали, что в борьбе против большевиков у них девять шансов из десяти попасть в лапы ЧК. И они попали. Расстрел Перельцвейга, близкого друга Каннегисера, и был непосредственной причиной совершенного им террористического акта.
Гадая над тем, зачем Каннегисеру за несколько дней до убийства Урицкого понадобилось звонить ему по телефону, писатель восклицает — это был его стиль! Ему психологически нужно было это жуткое, страшное ощущение. То самое ощущение, которое испытывал Раскольников, когда после убийства ходил слушать звонок в квартире Алены Ивановны. А Шарлотта Корде? Она ведь тоже до убийства Марата долго с ним разговаривала…
Это писательская, идущая от книжной культуры версия. Есть и другие.
НЕТ, НЕ АГНЕЦ
То, что террорист был не от мира сего, в особых доказательствах не нуждается.
Но Алданов лишь вскользь упоминает, что Каннегисер был юнкером, учился на артиллерийских курсах — правда, краткосрочных.
Сторонником террора он не был. И тем не менее застрелил председателя ЧК. Почему именно его? Не какуюто крупную политическую фигуру, входившую в руководство Северной коммуны, а исполнителя, пускай и не рядового, их воли?
Месть за расстрелянного друга? Если побудительным мотивом, как сказано в официальном документе, был только этот, то, наверное, мы имеем дело с единственным и уникальным во всей новейшей истории случаем. Мстят за отца и мать, за детей, за братьев и сестер, за жену, за утраченную выгоду, за потерянное богатство. Мстят, когда кажется, что все рухнуло и нет смысла жить дальше. Мстят от безысходности и отчаяния.
Мстят ли за друзей? Да, но только представители определенных социальных слоев. Обычно это бывает на войне среди солдат, в сиротских учреждениях и в прочих специфических заведениях закрытого типа. Там, где нет семьи, где ее заменяет друг.
Леонид Каннегисер — образованнейший человек, из богатой, культурной семьи. Неужели он не понимал, что, замышляя убийство, рискует жизнями своих родителей, сестры? Они что, менее дороги ему, чем друг, пусть даже и близкий, пусть даже и старинный? Хотя о какой старинности можно вести речь, если ему самому было двадцать два года? К тому же друга уже не вернешь, он расстрелян… А родителей можно потерять. И расстаться со своей собственной жизнью. Вот какой дорогой может стать цена мести.
Собственно, так и произошло. Правда, арестованных родителей и сестру вскоре отпустили, что посеяло дополнительные семена сомнения относительно всей этой истории.
Версия мести за друга представляется постсоветским авторам малоубедительной еще и по той причине, что террорист — выходец из класса имущих, а они, как правило, люди крайне эгоистичные и самовлюбленные. Понятие дружбы для них пустой звук. В коммерции не бывает друзей, есть партнеры. Пойдет нынешний «новый русский» стрелять в начальника милиции, мстя за дружка, приговоренного к высшей мере? Как же, держи карман шире!
В среде исследователей новой волны существует и вовсе необычное мнение по поводу этой темной истории. Попытки представить Каннегисера романтическим юношей, отомстившим за гибель друга, не что иное как сознательно слегендированная версия.
С какой целью она запущена? Безусловно, для того, чтобы увести любознательных историков по ложному следу.
Кем запущена легенда? Судя по некоторым публикациям, получается, что… самой ВЧК.
Одним из первых, кто выдвинул эту гипотезу еще в конце восьмидесятых годов, был историк Александр Кравцов, пишущий под псевдонимом Григорий Нилов.
СТРАННЫЕ СОВПАДЕНИЯ
Этот исследователь обратил внимание на некоторые странности, обнаруженные им при тщательном изучении обстоятельств, связанных с покушениями на Ленина и Урицкого.
Прежде всего бросается в глаза синхронность выстрелов в Петрограде и в Москве — по мнению Нилова, недоступная в ту пору для подпольщиков да и не нужная им. Подобная синхронность была под силу только такой организации, как ВЧК.
Вторая странность — высокая плотность во времени. От выстрелов киллеров до их расстрела проходит не более четырех суток. Следовательно, эти загадки должны иметь одно ключевое решение.
Третья странность — самоубийственное поведение обоих киллеров, которым, похоже, была отведена роль «козлов отпущения». Обладая сильным дефектом зрения, Фанни Каплан физически была не способна совершить покушение с той точностью, с какой оно было осуществлено. Она просто ничего не видела в темноте осенней ночи, чем и объяснялся ее испуганный и затравленный вид. Скорее всего, был второй стрелявший, обладавший завидной остротой зрения.
Каннегисеру, похоже, тоже досталась та же роль, что и Каплан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Тем более ценны любые свидетельства современников, включая и те, которые рассыпаны по эмигрантской периодике двадцатых годов.
О Каннегисере в интерпретации Марка Алданова мы уже говорили. И все же в его образ стоит добавить еще несколько существенных мазков. По воспоминаниям писателя, лично знавшего террориста, он ходил летом восемнадцатого года вооруженный с головы до ног. Однажды пришел к Алданову ужинать, имея при себе два револьвера и еще какой-то ящик, с которым обращался чрезвычайно бережно и подчеркнуто таинственно. Ящик этот он оставил на ночь; на следующее утро зашел за ним и столь же таинственно унес.
Каннегисер предполагал с помощью этого ящика взорвать Смольный. «Это называется — извините, что мало!» — иронизирует писатель, поскольку Каннегисер не имел ни малейшего представления о химии.
Петроград в ту пору кишел заговорщиками, смеясь вспоминал Алданов. Конспирация у них была детская. Не будучи Шерлоком Холмсом, можно было в каждом из них за версту признать заговорщика. Им не хватало только черных плащей, чтобы совершенно походить на актеров спектакля о дворцовых переворотах.
Алданов был знаком и с Перельцвейгом, и с другими молодыми людьми, с которыми дружил Каннегисер. Они были казнены еще до убийства Урицкого, недели за две или за три. То, что они не были переловлены в первый же день после образования кружка, можно объяснить лишь крайне низким в ту пору уровнем техники в противоположном лагере. Вместо матерого Охранного отделения была юная Чрезвычайная комиссия, только начинавшая жизнь; вместо Белецкого и Курлова работали копенгагенские и женевские эмигранты. Впрочем, они быстро научились своему ремеслу.
Характеризуя кружок этих молодых романтиков, Алданов пишет: более высоконравственных людей, более идеалистически преданных идеям родины и свободы, более чуждых побуждениям личного интереса ему никогда видеть не приходилось. По жертвенному настроению их можно сравнить разве что с декабристами, с первыми народовольцами или с теми, кто шел под знамена генерала Корнилова. Этих петроградских заговорщиков никто не науськивал на советскую власть. Они сами выбрали себе такую судьбу.
По своей молодости, по своей политической незрелости они не могли рассчитывать ни на какую политическую карьеру. В лучшем случае, в случае полного успеха, в случае свержения советской власти их послали бы на фронт — только и всего. При всей своей неопытности они, вероятно, понимали, что в борьбе против большевиков у них девять шансов из десяти попасть в лапы ЧК. И они попали. Расстрел Перельцвейга, близкого друга Каннегисера, и был непосредственной причиной совершенного им террористического акта.
Гадая над тем, зачем Каннегисеру за несколько дней до убийства Урицкого понадобилось звонить ему по телефону, писатель восклицает — это был его стиль! Ему психологически нужно было это жуткое, страшное ощущение. То самое ощущение, которое испытывал Раскольников, когда после убийства ходил слушать звонок в квартире Алены Ивановны. А Шарлотта Корде? Она ведь тоже до убийства Марата долго с ним разговаривала…
Это писательская, идущая от книжной культуры версия. Есть и другие.
НЕТ, НЕ АГНЕЦ
То, что террорист был не от мира сего, в особых доказательствах не нуждается.
Но Алданов лишь вскользь упоминает, что Каннегисер был юнкером, учился на артиллерийских курсах — правда, краткосрочных.
Сторонником террора он не был. И тем не менее застрелил председателя ЧК. Почему именно его? Не какуюто крупную политическую фигуру, входившую в руководство Северной коммуны, а исполнителя, пускай и не рядового, их воли?
Месть за расстрелянного друга? Если побудительным мотивом, как сказано в официальном документе, был только этот, то, наверное, мы имеем дело с единственным и уникальным во всей новейшей истории случаем. Мстят за отца и мать, за детей, за братьев и сестер, за жену, за утраченную выгоду, за потерянное богатство. Мстят, когда кажется, что все рухнуло и нет смысла жить дальше. Мстят от безысходности и отчаяния.
Мстят ли за друзей? Да, но только представители определенных социальных слоев. Обычно это бывает на войне среди солдат, в сиротских учреждениях и в прочих специфических заведениях закрытого типа. Там, где нет семьи, где ее заменяет друг.
Леонид Каннегисер — образованнейший человек, из богатой, культурной семьи. Неужели он не понимал, что, замышляя убийство, рискует жизнями своих родителей, сестры? Они что, менее дороги ему, чем друг, пусть даже и близкий, пусть даже и старинный? Хотя о какой старинности можно вести речь, если ему самому было двадцать два года? К тому же друга уже не вернешь, он расстрелян… А родителей можно потерять. И расстаться со своей собственной жизнью. Вот какой дорогой может стать цена мести.
Собственно, так и произошло. Правда, арестованных родителей и сестру вскоре отпустили, что посеяло дополнительные семена сомнения относительно всей этой истории.
Версия мести за друга представляется постсоветским авторам малоубедительной еще и по той причине, что террорист — выходец из класса имущих, а они, как правило, люди крайне эгоистичные и самовлюбленные. Понятие дружбы для них пустой звук. В коммерции не бывает друзей, есть партнеры. Пойдет нынешний «новый русский» стрелять в начальника милиции, мстя за дружка, приговоренного к высшей мере? Как же, держи карман шире!
В среде исследователей новой волны существует и вовсе необычное мнение по поводу этой темной истории. Попытки представить Каннегисера романтическим юношей, отомстившим за гибель друга, не что иное как сознательно слегендированная версия.
С какой целью она запущена? Безусловно, для того, чтобы увести любознательных историков по ложному следу.
Кем запущена легенда? Судя по некоторым публикациям, получается, что… самой ВЧК.
Одним из первых, кто выдвинул эту гипотезу еще в конце восьмидесятых годов, был историк Александр Кравцов, пишущий под псевдонимом Григорий Нилов.
СТРАННЫЕ СОВПАДЕНИЯ
Этот исследователь обратил внимание на некоторые странности, обнаруженные им при тщательном изучении обстоятельств, связанных с покушениями на Ленина и Урицкого.
Прежде всего бросается в глаза синхронность выстрелов в Петрограде и в Москве — по мнению Нилова, недоступная в ту пору для подпольщиков да и не нужная им. Подобная синхронность была под силу только такой организации, как ВЧК.
Вторая странность — высокая плотность во времени. От выстрелов киллеров до их расстрела проходит не более четырех суток. Следовательно, эти загадки должны иметь одно ключевое решение.
Третья странность — самоубийственное поведение обоих киллеров, которым, похоже, была отведена роль «козлов отпущения». Обладая сильным дефектом зрения, Фанни Каплан физически была не способна совершить покушение с той точностью, с какой оно было осуществлено. Она просто ничего не видела в темноте осенней ночи, чем и объяснялся ее испуганный и затравленный вид. Скорее всего, был второй стрелявший, обладавший завидной остротой зрения.
Каннегисеру, похоже, тоже досталась та же роль, что и Каплан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155