Был бодр, ничто не предвещало несчастья.
В районе Архангельского неожиданно байдарка перевернулась. Косыгин пошел на дно головой вниз. Утонуть не дала, как ни странно, именно байдарка. Она была одиночная, и ноги гребца в ней находятся в специальных креплениях. Это спасло Косыгина.
Назавтра по Москве пополз слух — авария на воде была подстроена. О неприязненных отношениях между генсеком и премьером знали многие. Симпатии народа были на стороне Косыгина, потому молва и обвинила Брежнева в попытке избавиться от сильного конкурента.
Слухи еще больше укрепились, когда через месяц после происшествия, второго сентября 1976 года, вышел указ об утверждении Н. А. Тихонова первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. Все знали, что Косыгин находится в больнице, а в его отсутствие Брежнев назначил ему заместителем своего человека, который и начал фактически руководить правительством, хотя там продолжал работать другой первый заместитель Предсовмина, к тому же член Политбюро, — К. Т. Мазуров.
Между тем положение со здоровьем Косыгина было критическое. Пока его вытащили, в дыхательные пути попало много воды. Бледного, без сознания, с тяжелой одышкой, Косыгина доставили в военный госпиталь в Архангельском. Надо отдать должное охране — она действовала быстро и умело. Телохранители премьера следовали на лодках-байдарках сзади и, когда охраняемый перевернулся, бросились на помощь. Промешкай они — и было бы поздно.
Ни руки Брежнева, ни других недоброжелателей Косыгина в случившемся не было. Во время гребли у Алексея Николаевича произошло нарушение кровообращения в мозгу с потерей сознания, после чего он и перевернулся. К счастью, разорвался сосуд не в мозговой ткани, а в оболочках мозга, что облегчило его участь.
Сильный организм Косыгина, а также эффективное лечение позволили больному довольно быстро выйти не только из тяжелого состояния, но и приступить к работе. Но это был уже не прежний Косыгин, смело принимавший решения. Вскоре его сменил Тихонов.
САМУРАЙСКИЙ МЕЧ
В годы, когда Косыгин возглавлял советское правительство, у него в заместителях ходил Николай Константинович Байбаков. Одновременно он руководил и Госпланом СССР.
Этот человек отличался удивительным политическим долголетием: начав при Сталине в 1944 году наркомом нефтяной промышленности, Байбаков удерживался в высоких креслах при всех очередных вождях, и ушел на пенсию лишь где-то в середине горбачевской перестройки.
Во время описываемых событий ему было 56 лет.
В середине января 1968 года Байбаков с супругой и группой руководящих работников Госплана СССР прибыл в Японию с деловым визитом. Принимала их Федерация экономических организаций «Кейданрэн».
Программа пребывания была рассчитана на две недели. Предстояли поездки в разные города, встречи с деловыми кругами.
Многое в этой стране удивляло и поражало Байбакова. Например, поезда уже в то время там ходили со скоростью двести километров в час. Непривычным было и то, что делегацию такого уровня возили не спецтранспортом, а в обычных железнодорожных вагонах. На вокзалах не было и специальных залов для ожидания. Все не так, как в Советском Союзе.
Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Байбаков внимательно присматривался к чужой жизни, пытаясь понять феномен японского экономического чуда.
В городе Нагоя советских гостей свозили на завод радиотехнической промышленности, где они впервые увидели безлюдные цехи. Рабочих там заменяли роботы. С завода делегация в сопровождении местного губернатора, сотрудников его администрации и охранников прибыла на железнодорожный вокзал, откуда гости должны были переехать в другой японской город — Осаку.
На вокзале и случился инцидент, о котором много писала западная пресса и ни словом не обмолвилась советская.
В момент, когда делегация прошла на перрон, чтобы сесть в скоростной поезд, следовавший на Осаку, к идущим вместе Байбакову с супругой Клавдией Андреевной и работником советского посольства в Японии Л. Немзером метнулся незнакомый человек. В вытянутой руке он держал большой меч.
Первый удар обрушился на Немзера. Сбив дипломата с ног, нападавший подпрыгнул и опустил свое страшное оружие на Байбакова. Не ожидавший такой наглости зампред Совмина не успел увернуться и тут же со стоном согнулся, схватившись за плечо, которое обожгла дикая боль.
Пытаясь выпрямиться, Байбаков краем глаза увидел, что меч в руках террориста взметнулся снова. Но нового удара не последовало. На этот раз злоумышленник замахнулся мечом на супругу Байбакова, которая стояла напротив мужа, рядом с губернатором Нагой.
Он был настоящим рыцарем. Заметив, что удар направлен на жену руководителя советской делегации, губернатор поднял руку вверх, заслоняя женщину. Меч с силой опустился на внезапно возникшую перед целью преграду, и лицо защитника исказилось от боли — благородство губернатора стоило ему перебитого пальца.
Клавдия Андреевна, как всякая женщина, была, наверное, идеальным объектом для нападения. Если террорист еще как-то опасался мужчин, то какое сопротивление могла оказать она? Поэтому он снова замахнулся на нее своим мечом, и снова благородный губернатор принял удар на себя. На этот раз губернатор сумел перехватить меч, направленный на голову беззащитной женщины, и фактически спас ей жизнь.
И только тут японская охрана опомнилась. Полиция набросилась на террориста, вырвала из его рук меч, который, к счастью, оказался не из металла, а из мореного дуба. На преступника надели наручники и куда-то увели.
Весь эпизод занял несколько минут. Никто не успел ничего понять.
Между тем к перрону подошел поезд. Как поступать дальше? Стоит ли после этого продолжать визит? Потирая ушибленные места, сотрудник советского посольства Немзер вопросительно смотрел на Байбакова.
Взгляд зампреда Совмина метал громы и молнии. В душе закипала ярость. Но в этот момент к руководителю советской делегации подошел губернатор и, указывая на дверь вагона, сделал широкий приглашающий жест.
Превозмогая себя и призывая на помощь всю свою выдержку, Байбаков молча поднялся в вагон. Вслед за ним поднялись остальные члены делегации.
Минут через пятнадцать-двадцать после того, как поезд тронулся от вокзала, в купе Байбакова постучали.
— Войдите, — не слишком любезно откликнулся он.
В дверях стояли и вежливо улыбались несколько японцев. Переводчик сообщил, что эти господа представляют делегацию, уполномоченную японским правительством принести гостям искренние извинения за досадный инцидент на перроне.
«Откуда правительство так быстро узнало о происшествии? — удивился Байбаков. — Ведь прошло не более двадцати минут… А как правительственная делегация попала на этот поезд? Он же нигде не делал остановку… Неужели все было предусмотрено заранее?»
Лицо Байбакова стало непроницаемым.
— Я, как заместитель председателя советского правительства, — сухо сказал он, — прошу передать императору и правительству Японии решительный протест в связи с неудовлетворительным обеспечением безопасности нашего пребывания в вашей стране.
С лиц почтительно склонившихся в полупоклонах японцев не сходили маски-улыбки. Байбаков, глядя на них, разозлился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
В районе Архангельского неожиданно байдарка перевернулась. Косыгин пошел на дно головой вниз. Утонуть не дала, как ни странно, именно байдарка. Она была одиночная, и ноги гребца в ней находятся в специальных креплениях. Это спасло Косыгина.
Назавтра по Москве пополз слух — авария на воде была подстроена. О неприязненных отношениях между генсеком и премьером знали многие. Симпатии народа были на стороне Косыгина, потому молва и обвинила Брежнева в попытке избавиться от сильного конкурента.
Слухи еще больше укрепились, когда через месяц после происшествия, второго сентября 1976 года, вышел указ об утверждении Н. А. Тихонова первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. Все знали, что Косыгин находится в больнице, а в его отсутствие Брежнев назначил ему заместителем своего человека, который и начал фактически руководить правительством, хотя там продолжал работать другой первый заместитель Предсовмина, к тому же член Политбюро, — К. Т. Мазуров.
Между тем положение со здоровьем Косыгина было критическое. Пока его вытащили, в дыхательные пути попало много воды. Бледного, без сознания, с тяжелой одышкой, Косыгина доставили в военный госпиталь в Архангельском. Надо отдать должное охране — она действовала быстро и умело. Телохранители премьера следовали на лодках-байдарках сзади и, когда охраняемый перевернулся, бросились на помощь. Промешкай они — и было бы поздно.
Ни руки Брежнева, ни других недоброжелателей Косыгина в случившемся не было. Во время гребли у Алексея Николаевича произошло нарушение кровообращения в мозгу с потерей сознания, после чего он и перевернулся. К счастью, разорвался сосуд не в мозговой ткани, а в оболочках мозга, что облегчило его участь.
Сильный организм Косыгина, а также эффективное лечение позволили больному довольно быстро выйти не только из тяжелого состояния, но и приступить к работе. Но это был уже не прежний Косыгин, смело принимавший решения. Вскоре его сменил Тихонов.
САМУРАЙСКИЙ МЕЧ
В годы, когда Косыгин возглавлял советское правительство, у него в заместителях ходил Николай Константинович Байбаков. Одновременно он руководил и Госпланом СССР.
Этот человек отличался удивительным политическим долголетием: начав при Сталине в 1944 году наркомом нефтяной промышленности, Байбаков удерживался в высоких креслах при всех очередных вождях, и ушел на пенсию лишь где-то в середине горбачевской перестройки.
Во время описываемых событий ему было 56 лет.
В середине января 1968 года Байбаков с супругой и группой руководящих работников Госплана СССР прибыл в Японию с деловым визитом. Принимала их Федерация экономических организаций «Кейданрэн».
Программа пребывания была рассчитана на две недели. Предстояли поездки в разные города, встречи с деловыми кругами.
Многое в этой стране удивляло и поражало Байбакова. Например, поезда уже в то время там ходили со скоростью двести километров в час. Непривычным было и то, что делегацию такого уровня возили не спецтранспортом, а в обычных железнодорожных вагонах. На вокзалах не было и специальных залов для ожидания. Все не так, как в Советском Союзе.
Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Байбаков внимательно присматривался к чужой жизни, пытаясь понять феномен японского экономического чуда.
В городе Нагоя советских гостей свозили на завод радиотехнической промышленности, где они впервые увидели безлюдные цехи. Рабочих там заменяли роботы. С завода делегация в сопровождении местного губернатора, сотрудников его администрации и охранников прибыла на железнодорожный вокзал, откуда гости должны были переехать в другой японской город — Осаку.
На вокзале и случился инцидент, о котором много писала западная пресса и ни словом не обмолвилась советская.
В момент, когда делегация прошла на перрон, чтобы сесть в скоростной поезд, следовавший на Осаку, к идущим вместе Байбакову с супругой Клавдией Андреевной и работником советского посольства в Японии Л. Немзером метнулся незнакомый человек. В вытянутой руке он держал большой меч.
Первый удар обрушился на Немзера. Сбив дипломата с ног, нападавший подпрыгнул и опустил свое страшное оружие на Байбакова. Не ожидавший такой наглости зампред Совмина не успел увернуться и тут же со стоном согнулся, схватившись за плечо, которое обожгла дикая боль.
Пытаясь выпрямиться, Байбаков краем глаза увидел, что меч в руках террориста взметнулся снова. Но нового удара не последовало. На этот раз злоумышленник замахнулся мечом на супругу Байбакова, которая стояла напротив мужа, рядом с губернатором Нагой.
Он был настоящим рыцарем. Заметив, что удар направлен на жену руководителя советской делегации, губернатор поднял руку вверх, заслоняя женщину. Меч с силой опустился на внезапно возникшую перед целью преграду, и лицо защитника исказилось от боли — благородство губернатора стоило ему перебитого пальца.
Клавдия Андреевна, как всякая женщина, была, наверное, идеальным объектом для нападения. Если террорист еще как-то опасался мужчин, то какое сопротивление могла оказать она? Поэтому он снова замахнулся на нее своим мечом, и снова благородный губернатор принял удар на себя. На этот раз губернатор сумел перехватить меч, направленный на голову беззащитной женщины, и фактически спас ей жизнь.
И только тут японская охрана опомнилась. Полиция набросилась на террориста, вырвала из его рук меч, который, к счастью, оказался не из металла, а из мореного дуба. На преступника надели наручники и куда-то увели.
Весь эпизод занял несколько минут. Никто не успел ничего понять.
Между тем к перрону подошел поезд. Как поступать дальше? Стоит ли после этого продолжать визит? Потирая ушибленные места, сотрудник советского посольства Немзер вопросительно смотрел на Байбакова.
Взгляд зампреда Совмина метал громы и молнии. В душе закипала ярость. Но в этот момент к руководителю советской делегации подошел губернатор и, указывая на дверь вагона, сделал широкий приглашающий жест.
Превозмогая себя и призывая на помощь всю свою выдержку, Байбаков молча поднялся в вагон. Вслед за ним поднялись остальные члены делегации.
Минут через пятнадцать-двадцать после того, как поезд тронулся от вокзала, в купе Байбакова постучали.
— Войдите, — не слишком любезно откликнулся он.
В дверях стояли и вежливо улыбались несколько японцев. Переводчик сообщил, что эти господа представляют делегацию, уполномоченную японским правительством принести гостям искренние извинения за досадный инцидент на перроне.
«Откуда правительство так быстро узнало о происшествии? — удивился Байбаков. — Ведь прошло не более двадцати минут… А как правительственная делегация попала на этот поезд? Он же нигде не делал остановку… Неужели все было предусмотрено заранее?»
Лицо Байбакова стало непроницаемым.
— Я, как заместитель председателя советского правительства, — сухо сказал он, — прошу передать императору и правительству Японии решительный протест в связи с неудовлетворительным обеспечением безопасности нашего пребывания в вашей стране.
С лиц почтительно склонившихся в полупоклонах японцев не сходили маски-улыбки. Байбаков, глядя на них, разозлился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155