Полицейские также оказались втянутыми во всеобщую радостную суматоху и подливали Распутину еще и еще. Но скоро им пришлось приступить к выполнению своих прямых обязанностей, на этот раз не в качестве соглядатаев, а охранников Распутина. Рано утром в квартиру ворвались двое мужчин, вооруженных револьверами, и заявили, что их жены провели ночь у старца и они пришли отомстить за этот позор. Пришлось предупредить Распутина и обеих дам, немного задержать ворвавшихся, тем временем проводить женщин по черной лестнице, а затем показать дрожавшим от бешенства мужчинам, что в комнатах Распутина никого нет.
Но не всегда агентам требовались специальные предлоги, чтобы войти в квартиру Распутина: иногда достаточно было того, что Григорий Ефимович скучал. Тогда он сам приглашал сыщиков составить ему компанию и беседовал с ними обо всем, и даже о самой высокой политике.
Один из таких разговоров оказался настолько важным, что начальник полиции во время изучения докладов своих подчиненных даже остолбенел от неожиданности и удивления, а когда замешательство прошло, поспешил к министру, чтобы сообщить ему об этом.
Распутин вернулся домой рано утром совершенно пьяным, шатаясь, добрался до квартиры и попытался заснуть. Но ему это не удалось, и, мучимый головными болями, он снова появился на лестнице и пригласил сыщиков к себе на чай. Приятно удивленные, те последовали за ним и сели вокруг стола с пыхтевшим самоваром.
Какое-то время Распутин ел молча и размышлял о чем-то, опершись тяжелой от вина головой о ладонь. Наконец один из агентов спросил:
— Григорий Ефимович, почему ты печалишься? О чем задумался?
— Мне сказали, — ответил Распутин, озабоченно глядя перед собой, — что я должен решить, что же делать с Государственной думой. Я не могу ничего придумать! А что скажешь ты?
Агент, задавший Распутину этот неосторожный вопрос, уклончиво ответил:
— Я не должен думать, Григорий Ефимович! Иначе у меня будут неприятности с властями!
Распутин вновь на несколько минут замолчал, потом опять повернулся к сыщику и пробурчал:
— Знаешь что? Я пошлю в Думу царя, чтобы он лично открыл ее заседание. Если он сам туда поедет и поговорит с депутатами, они не отважатся говорить о плохом.
Когда это сообщение поступило в полицейское управление, оно сработало подобно взорвавшейся бомбе, так как стало известно сверхнеожиданное решение царя, нарушая все традиции, самому лично открыть заседание в Думе. Полицейские чины и министры понимали, что план, который им сообщил мучимый головными болями Распутин, был способен подтолкнуть царя к шагу величайшей политической важности.
Конечно, лишь изредка сообщения агентов были такими важными: обычно они ограничивались информацией о том, когда Григорий Ефимович проснулся, кто к нему приходил, когда он ушел из дома и в каком состоянии, пьяный или трезвый, в сопровождении женщин или один, в котором часу вернулся домой.
24 декабря сыщик записал:
«Около семи часов вечера Распутин принял Осипенко, секретаря митрополита Питирима; приблизительно часом позднее на машине приехали княгиня Шаховская, Александра фон Пистолкорс и какой-то неизвестный офицер, после чего все вместе уехали. В восемь часов вечера у дома остановилась машина с графиней Ольгой Крейц и дочерью государственного советника Головина. Головина поднялась в квартиру Распутина и быстро вернулась в сопровождении крестьянки Лапатинской; потом они поехали в Александро-Невскую лавру». 7 февраля:
«В дворцовом автомобиле приезжала госпожа Вырубова и потом уехала вместе с секретарем Распутина».
Часто бывало, что на Гороховую улицу приезжали целые компании, чтобы увезти Распутина на пирушку в «Виллу Роде», в «Донон», к цыганам или на частную квартиру. Тогда Григорий Ефимович вместе с друзьями весело проходил через вестибюль, а тайные агенты молча стояли, прижавшись к стене, и скромно записывали имена всех участников такого мероприятия.
Как только вся компания выходила из дома, сыщики подбегали к воротам и украдкой давали знак автомобилю, стоявшему на противоположной стороне, шофер которого находился на службе у полиции. Будто случайно тот подъезжал к шедшей по улице компании, и не было ничего странного в том, что Распутин и его друзья садились именно в эту машину, появившуюся перед ними в самый нужный момент.
Тем временем к дому № 64 подъезжал другой автомобиль, в который молниеносно вскакивало несколько агентов и который на определенном расстоянии следовал за машиной с Распутиным.
После того как Григорий Ефимович и его друзья выходили из машины и входили в какой-нибудь дом, агентам чаще всего удавалось мгновенно найти контакт с привратником этого дома. В общественных заведениях привлекались официанты и цыгане, и, соблазнив их деньгами, удавалось уговорить их время от времени незаметно покидать зал и подробно рассказывать сыщикам, что происходит внутри, кто находится рядом с Распутиным, что они пьют и едят, о чем разговаривают.
14 декабря было записано:
«В ночь с 13 на 14 декабря Распутин около двух часов утра покинул дом № 11 на Разъезжей улице в сопровождении двадцативосьмилетней жены почтенного господина Ясинского и в автомобиле отправился в Новую Деревню, в ресторан „Вилла Роде“. Учитывая довольно позднее время, его не хотели впускать, но Распутин начал колотить в дверь и оборвал звонок. Дежурному полицейскому он заплатил пять рублей, чтобы тот не мешал ему. После чего он со своей спутницей поехал в дом № 49 послушать цыганский хор Масальского и пробыл там до десяти часов утра. Затем оба, уже достаточно навеселе, отправились на квартиру Ясинской, откуда Распутин в двенадцать часов дня вернулся домой. Вечером он поехал в Царское Село».
17 декабря:
«Сегодня за Распутиным заехал автомобиль княгини Долгорукой и отвез его в отдельный номер гостиницы „Астория“. Там вскоре появился генерал Клейгельс, бывший градоначальник Петербурга, и оставался у Распутина до шести часов утра».
20 декабря:
«Распутин в сопровождении секретаря митрополита Питирима Осипенко отправился на Песочную улицу к почтенному господину Книрше, куда позднее были привезены из „Виллы Роде“ цыганский хор и два ящика с вином. Около двух часов ночи через окно можно было видеть, как Распутин плясал».
5 января:
«Распутин, Осипенко, служанка Дуня и Мюллер в конке отправились на квартиру Мюллера, взяв с собой корзину с вином».
13 января:
«Сегодня Распутин в сопровождении госпожи Иваницкой, какого-то неизвестного офицера и двух дам был в доме № 14 по Лиговской улице в гостях у вдовы государственного советника Митинского. В пять часов он вместе с офицером и госпожой Иваницкой ушел оттуда и вернулся домой. Иваницкая была немного навеселе, она надела сюртук Распутина и в таком виде уехала вместе с офицером. Распутин в автомобиле, присланном Поперманном, отправился в гостиницу „Европейская“, где шумела пирушка. В ней принимали участие Поперманн, кандидат юридических наук Коварский, директор международного банка граф Татищев и две неизвестные дамы».
21 января:
«Распутин с Марией Гар, одной из своих почитательниц, поехал к княгине на Песочную улицу, а потом один отправился в дом № 36 на Бассейной к актрисе Лерма, любовнице Мануйлова. Кроме Мануйлова, там еще был премьер-министр Штюрмер».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110