первыми её учителями стали вызванные с Востока учёные братья Лихуды, Иоаникий и Сафроний, а здание было построено стараниями князя В. В. Голицына. 1682 , 17апреля . – Царь Фёдор Алексеевич умирает, не оставив наследника. Началось правление царевны Софьи.
А. С. Пушкин в «Истории Петра I» писал:
«София возвела любимца своего князя [Василия Васильевича] Голицына на степень великого канцлера. Он заключил с Карлом XI (1683 г.) мир на тех же условиях, на коих был он заключён 20 лет прежде. Россия была в миру со всеми державами, кроме Китая, с которым были неважные ссоры за город Албазин при реке Амуре. Бояре, приверженные к Петру, назначили ему в обер-гофмейстеры князя Бориса Алексеевича Голицына. Оно владел до веренностию молодого царя и делал перевес на его сторону. Многие бояре, а особливо дети их, перешли на сторону Петра».
Разрастался конфликт двух царственных семей: в одной властвовала Софья, в другой первым человеком была царица Наталья Кирилловна, мать Петра. Семейная распря породила две враждебные партии людей, связавших себя с теми или другими. Со стороны Софьи двигателем в этой истории был думный дьяк, начальник стрелецкого войска Фёдор Леонтьевич Шакловитый, а с противоположной стороны – брат царицы Лев Кириллович Нарышкин и князь Борис Алексеевич Голицын, «дядька» (воспитатель) Петра. Обе партии имели многих приверженцев во всех слоях общества; у Нарышкиных были сторонники даже среди стрельцов, подчинённых Шакловитого.
В январе 1684 года Софья женила своего младшего брата Ивана на Прасковье Фёдоровне Салтыковой, а 12-летний Пётр получил полную свободу: подружился с иностранцами, с помощью женевца Лефорта изучил голландский язык, занимался военными играми; переодел свою потешную роту в немецкое платье. В этой роте сам Пётр был барабанщиком и за отличие произведён в сержанты, – что явно контрастировало с попытками фаворита Софьи князя В. В. Голицына возобновить местничество, ради чего была учреждена комиссия под начальством князя В. Д. Долгорукова и окольничего Чаадаева.
«Бояре с неудовольствием смотрели на потехи Петра и предвидели нововведения. По их наущению сама царица и патриарх увещевали молодого царя оставить упражнения, неприличные сану его. Пётр отвечал с досадою, что во всей Европе царские дети так воспитаны, что и так много времени тратит он в пустых забавах, в которых ему, однако ж, никто не мешает, и что оставить свои занятия он не намерен», – так пишет А. С. Пушкин. Понятно, что уже в 12 лет Пётр не был избалованным ребёнком, бегущим учёбы ради развлечений.
Далее Пушкин рассказывает историю о том, как бояре хотели внушить Петру любовь к другим забавам и пригласили его на охоту. А он то ли сам, то ли по совету своих любимцев, вздумал пошутить над ними: притворно согласился; назначил охоту, но приехав объявил, что с холопями тешиться не намерен, а хочет, чтобы только господа участвовали в царском увеселении:
«Псари отъехали, отдав псов в распоряжение господ, которые не умели с ними справиться. Произошло расстройство. Собаки пугали лошадей; лошади несли, седоки падали, собаки тянули снуры, надетые на руки неопытных охотников. Пётр был чрезвычайно доволен – и на другой день, когда на приглашение его ехать на соколиную охоту господа отказались, он сказалим: «Знайте, что царю подобает быть воином, а охота есть занятие холопское ».
В эти годы В. В. Голицын, оставаясь около Софьи, занимался дипломатией. Общепризнанно, что Голицын был искусным дипломатом. Он сумел добиться в 1684 году подтверждения Кардисского мира со Швецией (1661), частично допускавший русских к Балтике для торговли. Но, между тем, шведский и польский вопросы оставались острыми; уже вскоре Петру пришлось «разбираться» со Швецией.
А пока Пётр и его единокровный брат Иван были номинально царями, никакой роли в политических делах не играя. Более того, Пётр и его мать фактически оказались в ссылке в селе Преображенском. По свидетельствам современников, в молодые годы лицо у Петра было открытое, красивое; красота, по-видимому, досталась ему от матери.
С Польшей в 1686 году был заключён очередной «вечный мир». Дело в том, что польский король Ян Собесский желал привлечь Москву к австро-польскому союзу против турок, но Москва и с самой-то Польшей находилась только в перемирии (с 1681), а потому соглашалась оказать помощь лишь по заключении мира. В 1686 году Ян Собесский согласился; Польша навеки уступала Москве всё, что та завоевала у неё в XVII веке, а важнейшим из завоеваний был Киев. Этим миром Россия обязана В. В. Голицыну, – но по договору следовало начать войну с Турцией и Крымом.
Конечно, получить выход к Чёрному морю было бы полезно; присоединение южных территорий с богатыми почвами и устойчивым климатом также позволило бы решить продовольственный вопрос. Поэтому, казалось бы, Голицын сделал правильно, что ввязался в войну на юге. Однако по своей мощи Турция превосходила тогда все страны мира, и Россия могла тягаться с нею, только перевооружив свою экономику и армию, а для этого надо было сначала прорваться к Западной Европе через Балтику, наладить международную торговлю, заполучить новые технологии.
В итоге Голицын с войсками дважды ходил на Крым (1687–1689), и оба раза неудачно (чего и следовало ожидать), что возбудило ропот войска и вызвало со стороны Петра обвинение в нерадении. Впрочем, правительство Софьи торжествовало переход через степи к Перекопу как победу, и осыпало Голицына наградами.
Эти неудачные походы послужили полезным примером: Пётр начал свою военную политику с западного направления, предварительно озаботившись созданием регулярной армии по западному образцу, и даже обогнал Европу, впервые введя рекрутский набор. Даже в Прутский поход он был вынужден идти потому, что шведский король, сидя в Турции, подталкивал её к войне с Россией, а его азовский поход вызван была необходимостью закончить войну, начатую Голицыным.
А началось всё с потешных войск царя-мальчика, наборы в которые начались уже в 1684 году. В 1687-му число потешных в Преображенском так сильно увеличилось (ибо царь уже начал набирать людей из придворных и конюшенных служителей), что некоторых пришлось поселить в селе Семёновском. Из Бутырского полка Пётр взял себе 15 барабанщиков в 1687 году; тогда же Лефорт был произведён в полковники, и учреждена конница.
Между тем, Софья искала, как избавиться от братьев, чтобы властвовать одной. Историки традиционно придерживаются мнения, что она была чрезвычайно умной и проницательной, являла таланты руководителя, государственного деятеля. На деле государственные дела при ней вершил князь В. В. Голицын, а она занималась интриганством. В качестве доказательства приведём большой отрывок из книги «Государи дома Романовых», изданной к 300-летию династии:
«В августе 1687 г. Софья поручила приближённому своему Шакловитому без шума разведать, как примут эту мысль [о коронации одной Софьи] стрельцы, и поддержит ли её население. Шакловитый созвал к себе на дом 30 стрелецких урядников и предложил им написать челобитную, чтобы царевна Софья венчалась царским венцом. «Мы челобитной писать не умеем, – холодно отвечали урядники, – да и послушает ли нас царь Пётр Алексеевич?» – «Если не послушает, – возразил Шакловитый, – схватите боярина Льва Кирилловича Нарышкина и кравчего Бориса Алексеевича Голицына, тогда примет челобитье».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
А. С. Пушкин в «Истории Петра I» писал:
«София возвела любимца своего князя [Василия Васильевича] Голицына на степень великого канцлера. Он заключил с Карлом XI (1683 г.) мир на тех же условиях, на коих был он заключён 20 лет прежде. Россия была в миру со всеми державами, кроме Китая, с которым были неважные ссоры за город Албазин при реке Амуре. Бояре, приверженные к Петру, назначили ему в обер-гофмейстеры князя Бориса Алексеевича Голицына. Оно владел до веренностию молодого царя и делал перевес на его сторону. Многие бояре, а особливо дети их, перешли на сторону Петра».
Разрастался конфликт двух царственных семей: в одной властвовала Софья, в другой первым человеком была царица Наталья Кирилловна, мать Петра. Семейная распря породила две враждебные партии людей, связавших себя с теми или другими. Со стороны Софьи двигателем в этой истории был думный дьяк, начальник стрелецкого войска Фёдор Леонтьевич Шакловитый, а с противоположной стороны – брат царицы Лев Кириллович Нарышкин и князь Борис Алексеевич Голицын, «дядька» (воспитатель) Петра. Обе партии имели многих приверженцев во всех слоях общества; у Нарышкиных были сторонники даже среди стрельцов, подчинённых Шакловитого.
В январе 1684 года Софья женила своего младшего брата Ивана на Прасковье Фёдоровне Салтыковой, а 12-летний Пётр получил полную свободу: подружился с иностранцами, с помощью женевца Лефорта изучил голландский язык, занимался военными играми; переодел свою потешную роту в немецкое платье. В этой роте сам Пётр был барабанщиком и за отличие произведён в сержанты, – что явно контрастировало с попытками фаворита Софьи князя В. В. Голицына возобновить местничество, ради чего была учреждена комиссия под начальством князя В. Д. Долгорукова и окольничего Чаадаева.
«Бояре с неудовольствием смотрели на потехи Петра и предвидели нововведения. По их наущению сама царица и патриарх увещевали молодого царя оставить упражнения, неприличные сану его. Пётр отвечал с досадою, что во всей Европе царские дети так воспитаны, что и так много времени тратит он в пустых забавах, в которых ему, однако ж, никто не мешает, и что оставить свои занятия он не намерен», – так пишет А. С. Пушкин. Понятно, что уже в 12 лет Пётр не был избалованным ребёнком, бегущим учёбы ради развлечений.
Далее Пушкин рассказывает историю о том, как бояре хотели внушить Петру любовь к другим забавам и пригласили его на охоту. А он то ли сам, то ли по совету своих любимцев, вздумал пошутить над ними: притворно согласился; назначил охоту, но приехав объявил, что с холопями тешиться не намерен, а хочет, чтобы только господа участвовали в царском увеселении:
«Псари отъехали, отдав псов в распоряжение господ, которые не умели с ними справиться. Произошло расстройство. Собаки пугали лошадей; лошади несли, седоки падали, собаки тянули снуры, надетые на руки неопытных охотников. Пётр был чрезвычайно доволен – и на другой день, когда на приглашение его ехать на соколиную охоту господа отказались, он сказалим: «Знайте, что царю подобает быть воином, а охота есть занятие холопское ».
В эти годы В. В. Голицын, оставаясь около Софьи, занимался дипломатией. Общепризнанно, что Голицын был искусным дипломатом. Он сумел добиться в 1684 году подтверждения Кардисского мира со Швецией (1661), частично допускавший русских к Балтике для торговли. Но, между тем, шведский и польский вопросы оставались острыми; уже вскоре Петру пришлось «разбираться» со Швецией.
А пока Пётр и его единокровный брат Иван были номинально царями, никакой роли в политических делах не играя. Более того, Пётр и его мать фактически оказались в ссылке в селе Преображенском. По свидетельствам современников, в молодые годы лицо у Петра было открытое, красивое; красота, по-видимому, досталась ему от матери.
С Польшей в 1686 году был заключён очередной «вечный мир». Дело в том, что польский король Ян Собесский желал привлечь Москву к австро-польскому союзу против турок, но Москва и с самой-то Польшей находилась только в перемирии (с 1681), а потому соглашалась оказать помощь лишь по заключении мира. В 1686 году Ян Собесский согласился; Польша навеки уступала Москве всё, что та завоевала у неё в XVII веке, а важнейшим из завоеваний был Киев. Этим миром Россия обязана В. В. Голицыну, – но по договору следовало начать войну с Турцией и Крымом.
Конечно, получить выход к Чёрному морю было бы полезно; присоединение южных территорий с богатыми почвами и устойчивым климатом также позволило бы решить продовольственный вопрос. Поэтому, казалось бы, Голицын сделал правильно, что ввязался в войну на юге. Однако по своей мощи Турция превосходила тогда все страны мира, и Россия могла тягаться с нею, только перевооружив свою экономику и армию, а для этого надо было сначала прорваться к Западной Европе через Балтику, наладить международную торговлю, заполучить новые технологии.
В итоге Голицын с войсками дважды ходил на Крым (1687–1689), и оба раза неудачно (чего и следовало ожидать), что возбудило ропот войска и вызвало со стороны Петра обвинение в нерадении. Впрочем, правительство Софьи торжествовало переход через степи к Перекопу как победу, и осыпало Голицына наградами.
Эти неудачные походы послужили полезным примером: Пётр начал свою военную политику с западного направления, предварительно озаботившись созданием регулярной армии по западному образцу, и даже обогнал Европу, впервые введя рекрутский набор. Даже в Прутский поход он был вынужден идти потому, что шведский король, сидя в Турции, подталкивал её к войне с Россией, а его азовский поход вызван была необходимостью закончить войну, начатую Голицыным.
А началось всё с потешных войск царя-мальчика, наборы в которые начались уже в 1684 году. В 1687-му число потешных в Преображенском так сильно увеличилось (ибо царь уже начал набирать людей из придворных и конюшенных служителей), что некоторых пришлось поселить в селе Семёновском. Из Бутырского полка Пётр взял себе 15 барабанщиков в 1687 году; тогда же Лефорт был произведён в полковники, и учреждена конница.
Между тем, Софья искала, как избавиться от братьев, чтобы властвовать одной. Историки традиционно придерживаются мнения, что она была чрезвычайно умной и проницательной, являла таланты руководителя, государственного деятеля. На деле государственные дела при ней вершил князь В. В. Голицын, а она занималась интриганством. В качестве доказательства приведём большой отрывок из книги «Государи дома Романовых», изданной к 300-летию династии:
«В августе 1687 г. Софья поручила приближённому своему Шакловитому без шума разведать, как примут эту мысль [о коронации одной Софьи] стрельцы, и поддержит ли её население. Шакловитый созвал к себе на дом 30 стрелецких урядников и предложил им написать челобитную, чтобы царевна Софья венчалась царским венцом. «Мы челобитной писать не умеем, – холодно отвечали урядники, – да и послушает ли нас царь Пётр Алексеевич?» – «Если не послушает, – возразил Шакловитый, – схватите боярина Льва Кирилловича Нарышкина и кравчего Бориса Алексеевича Голицына, тогда примет челобитье».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116